Песчинка на ветру - Щурова Светлана

– Ну и дела! Бензина-то мало совсем! Как я не заметила вчера? – Валерия смотрела на значок, загоревшийся сразу после того, как она завела машину.

Медленно отъехала от дома. Стараясь не превышать обороты, осторожно надавила на газ. «Хватит ли топлива?» Обычно она заправляла машину на «Лукойле» рядом с училищем. Проехав пятнадцать километров со стрелкой, лежащей на нуле, она въехала в город. Вздох облегчения сорвался с губ – впереди замаячил бело-голубой указатель «Газпромнефть». Весело защёлкал правый поворотник, несколько метров и – о чудо! Она доехала до колонки! Заглушила двигатель, вставила пистолет в пустой бензобак и направилась к автоматическим дверям.

Когда двери открылись, она почувствовала запах фастфуда, кофе и автомобильной химии. За столиком у окна пил кофе охранник. У кассы стоял единственный клиент. Она видела широкую спину, светлые волосы. Встала за ним. Почувствовала запах знакомого парфюма. Воспоминания мгновенно обожгли сердце. Мужчина, словно прочитав её мысли, обернулся. Высокий лоб, светлая щетина. Их взгляды, серых и зелёных глаз, столкнулись, устремились один в другой, перемешались и замерли. Мир вокруг исчез.

«Любовь моя! Это ты! Ва-ле-ри-я! Моя жизнь! Моё безумие!»

«Денис? Не может быть! Вчера – роза, сегодня – ты… Это продолжение сна?»

Прошла целая вечность.

– Мужчина, ещё что-нибудь будете брать? – голос кассирши вернул их в реальность.

Серов повернулся к кассе, взял сдачу. Не оглядываясь, быстро вышел из магазина.

Слёзы хлынули из глаз Леры бурным потоком. Не говоря ни слова, она расплатилась, взяла чек и направилась в туалет. Женщина у кассы проводила её взглядом. Хмыкнула, посмотрела в окно. Села у кассы и задумалась.

Валерия наклонилась над раковиной и умыла лицо холодной водой.

«Ничего не изменилось! Я люблю его! Люблю? Зачем мы встретились?»

В горле стоял ком. Она натянуто улыбнулась своему отражению.

«Всё – в прошлом! Я жила без него десять лет. Проживу и дальше».

Неуверенной походкой, медленно, она направилась к выходу.

Сероглазый мужчина ждал её снаружи, у дверей.

– Ва-ле-ри-я, – медленно, низким полушёпотом произнёс он и прикоснулся к её руке.

Невозможная боль пронзила сердце. Оно замерло. Всего лишь на мгновение. Прошлое обрушилось на органы чувств – запахами, словами, прикосновениями. Калейдоскопом закрутились дни, те июльские дни, где они были вместе.

Она подняла глаза.

– Мне надо ехать, – говорить было трудно, голос не слушался.

Он сжал её руку. Всё тело устремилось к ней, глаза умоляли остаться.

Она убрала свою руку, нехотя, но настойчиво. Из сумочки появился блокнот и карандаш. Что-то написала, вырвала листок, вложила ему в руку и побежала к своей машине.

Весь день она носилась по мастерской, то с вдохновением рисуя, то перекладывая краски с места на место. Наконец села за стол, подложив под подбородок руку. Карандаш в другой руке водил по губам. Вдруг она соскочила, подбежала к полке.

Между зачитанным до дыр сборником стихов Ахматовой и «Живописью XVIII века» лежал чуть наискось ноутбук. Схватила, едва не уронив, принесла на стол, включила, запустила скайп. Ничего. Стала искать карандаш, который куда-то задевался, пока она возилась с компьютером. Глаза наполнились слезами.

– Ну, где же ты, дурацкий карандаш?

Она заглядывала под стол, стул, обошла всю мастерскую. Слёзы потоком лились из её глаз, и дело было вовсе не в карандаше.

Валерия стояла у окна и смотрела в глубину сада.

– Малыш мой, ты меня слышишь? – Максим подошёл к ней, обнял за плечи.

– Да, Макс, что ты сказал?

– Я хотел, чтобы ты что-нибудь съела. Я приготовил курочку, как ты любишь, – он развернул жену к себе.

– Я не хочу есть, извини. Совсем не хочу, – её щёки пылали румянцем.

Максим положил свою большую ладонь на её лоб.

– Ты, случайно, не заболела?

Он поцеловал её в лоб.

– Вроде нет температуры. Что с тобой, малыш? Ты себя плохо чувствуешь? – он пытался заглянуть в её глаза.

– Нет, всё хорошо. У меня ничего не болит. Я, пожалуй, выпью с тобой кофе.

Она подошла к плите и насыпала в турку ложку кофе. Залила водой. Включила газ.

– Любовь моя, это уже пятая чашка за вечер! Нельзя пить так много кофе. Что происходит, ты можешь мне сказать? Ты не расстроена, у тебя ничего не болит, но я не могу спокойно смотреть, как ты угасаешь. Это продолжается уже три дня! Если и завтра всё будет по-прежнему, я отвезу тебя к врачу, хочешь ты этого или нет!

– Со мной всё в порядке. Не надо к врачу. Всё пройдёт. Это обычный творческий кризис.

Кофе был готов. Она села за стол. Добавила в чашку молока.

– Какой ещё кризис? В первый раз слышу! Ну-ка, ну-ка, расскажи мне поподробнее, – он взял в руки ладонь Леры.

– Ну, знаешь, – она опустила глаза в пол, – это когда испытываешь острый недостаток вдохновения. Иначе говоря, не можешь творить. Максим, давай уедем, а?

– Малыш! Куда уедем? Ты что говоришь? – Макс нахмурил брови.

– В отпуск! Возьмём детей и уедем! Или вдвоём. Мне надо отвлечься. Мне нужны другие впечатления! Я читала в интернете, как преодолеть такое состояние. И первое, что нужно сделать, – отвлечься. Пожалуйста, уедем!

– Я бы с удовольствием, родная моя. На мне сейчас несколько нераскрытых дел. Это, конечно, не проблема, я оставлю всё на зама, но для этого нужно хотя бы пару-тройку дней. Иван в школу идёт с первого сентября, помнишь? Осталось четыре дня!

– Может, маму мою попросим, чтоб Ваня и Настя у неё пожили, пока мы не приедем? – Валерия жалобно посмотрела на мужа.

– И ты не отведёшь своего сына в первый класс?

Валерия глубоко вздохнула.

– Отведу.

– Давай тогда после. Пусть хотя бы пару недель проучится. Если всё будет хорошо и ты не передумаешь, поедем вдвоём! – он поднёс её ладонь к губам и поцеловал.

Валерия натянуто улыбнулась.

– Ладно.

– А сейчас допивай свой кофе и пошли в постельку, – он облизал губы. – Я сделаю так, что ты забудешь о своём творческом кризисе.

Валерия освободила свою руку из его ладони, обхватила чашку двумя руками.

– Мы поедем далеко-далеко! Туда, где много солнца, воды и простора, – уголки её губ немного приподнялись. – Мы будем загорать, купаться, забудем обо всём и будем просто наслаждаться жизнью.

Она закрыла глаза. Сквозь сомкнутые веки просочилась слезинка.

– Девочка моя, иди ко мне! – Макс поднял её со стула. – Всё будет так, как ты захочешь! Я всё сделаю, только чтобы ты была счастлива!

Он целовал её мокрые глаза, щёки, губы. Подхватил на руки и отнёс в кровать.

Он овладел ею пылко и страстно. В течение получаса кровать нещадно скрипела и по всему дому разносились чувственные стоны.

В эту ночь Валерия видела во сне блондина с серыми глазами. Он обнимал её, осыпал поцелуями, шептал о любви. Она проснулась с сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, и, придя в себя, прижалась к спине мужа всем телом, словно ища защиты от навязчивого сновидения. Максим тотчас же проснулся. Он весь напрягся, обернулся, обхватил Валерию двумя руками и усадил на себя.

– Моя маленькая наездница! – его губы обхватили сосок её груди, руки ласкали бёдра. – Как ты красива!

Он притянул её к себе, перекатился на бок и оказался сверху.

– Я тебя обожаю! – и он вошёл в неё резко, на всю глубину.

Валерия напряглась всем телом, отчего Максим получил неимоверное наслаждение, совсем потеряв голову. Он двигался быстро, наращивая темп, неистово рыча, царапая своей проступившей щетиной её щёки. Снова и снова загоняя своё мощное орудие вглубь, он словно вбивал его в неё. Валерия схватилась за кованую спинку кровати и, чтобы ослабить боль, подняла ноги вверх, обхватив Макса чуть выше талии. Его тело, казалось, пышет жаром. Сквозь кожу проступили капельки пота. Зрачки расширились, поглотив синеву глаз. Ладонями он обхватил её ягодицы и застонал, неистово насаживая на себя. Бугры мышц напряглись, глаза сомкнулись. Он содрогнулся всем телом, крича от наслаждения, продолжая двигаться. Казалось, разряды электрического тока пронизывают всё тело этого могучего мужчины.