У меня девять жизней - Александр Мирер

— Великих о будущем не спрашивают, Адвеста.

Николай не успел спросить — почему. Из лечилища выбежала Нанои; промчались Охотники, прокатилась стая собак, заорали обезьяны… Что случилось? Они бежали к болотцу — пастбищу буйволов, откуда доносилось возбужденное, ревущее мычание.

…Охотники отгоняли огромных черных буйволов от дерева, косо нависшего над болотом. Нанои внимательно смотрела вверх, вожак ее стаи, рыжий Уртам, носился среди буйволов, прихватывая их за лодыжки.

— Что видишь ты наверху, Белочка? — спросил Колька.

— Там человек. Рогатые загнали его на дерево, — с веселым недоумением отвечала Нанои. — Странный человек! Он — из новых Охотников, прилетевших сегодня. Зачем пошел он к Рогатым?

— За лошадью, — спокойно сказал Ахука.

Лахи кричал:

— Спускайся, скудоумный! Рогатые ушли!

Человек на дереве зашевелился, медленно полез вниз по стволу, придерживая зубами тетиву лука. Ахука зло, напряженно смотрел на него. Обернулся к Брахаку:

— Узнаешь его, почтенный? Ты не верил мне. Узнаешь? Это Акшах, один из «потерявших имя».

Точно! Тот самый человек, который останавливал Ахуку в подземелье Нараны… «Чудак печальный и опасный», — вспомнил Колька.

Брахак приблизился к чудаку и величественно спросил:

— Тебе нужна лошадь, Акшах? Вот Охотник, Хранитель лошадей.

Охотники громко смеялись. Кольке казалось, что разыгрывается спектакль, в котором участвуют двое актеров, знающих сценарий: «потерявший имя» и Ахука. Прочие веселились, не понимая трагического смысла действия.

Человек не ответил Брахаку, реплика не предусматривалась пьесой. Он шагнул мимо Брахака к Николаю — правая рука на рукоятке ножа.

Опять-таки никто не понял, никто не увидел смысла в этом движении, не попытался остановить его. Колька увернулся от первого удара — Акшах, с окаменевшим, сонным лицом, замахнулся еще раз. Колька ударил его по руке — нож улетел далеко и вонзился в землю. Кто-то вскрикнул. Подскочил Лахи, сгреб безумца в охапку, потащил в лечилище.

6

Ахука говорил непонятное:

— Вовремя явился Потерявший имя…

— Вовремя? Для кого? — спрашивал Николай.

— Для меня. А ты настоящий охотник, Адвеста.

Разговор был на пути к поляне гонии. Возбужденные Охотники собирались у дерева.

— Акшах не безумец. Он потерял имя, — растолковывал Наблюдающий небо, остро блестя глазами. — Великая сделала его своим продолжением, боевой обезьяной…

— Как вы это терпите?

— До Звезды подобного не случалось, Адвеста…

Прежде, чем Наблюдающий небо договорил, стало понятно, что Нарана пыталась и его, Кольку, во время обучения подчинить себе, но Ахука прервал урок, и именно за вмешательство его упрекал «потерявший имя». Стало понятно, что Нарана не приказывала Акшаху убивать — он разгадал ее желание, прилетел на Шестой пост и заранее готовил лошадь для бегства.

— Вовремя, — это улыбался Ахука. — Потерпи, Адвеста. Сейчас я буду говорить для всех.

…Вокруг гонии сидели все свободные Охотники. Брахак напряженно хмурился, поглядывая в сторону лечилища. Николай сел рядом с Нанои.

— Его будут судить?

Нанои прошептала:

— Заповедь: «Поднявшему руку на Головастого — нет прощения».

— Да он безумен!

— Нардики покажут, Колия…

Наконец явился Лахи, за ним вели подсудимого. Брахак проговорил:

— Совет тревоги, — все наклонили головы. — Мы слушаем, Врач Лахи.

— Болен он, — сказал Врач. — Болен. — Общее движение, улыбки. — Он спит наяву. Имени своего не помнит, называет себя «сыном Нараны»!

— Я Сын Нараны, — подтвердил четкий голос.

Охотники с облегчением зашумели. Больного надо лечить и вылечить — что может быть проще? Для этого есть Врачи. Один Брахак помрачнел еще пуще и, наклонившись, посмотрел на Ахуку:

— Наблюдающий небо, ты говорил истинное!

— Голубые жуки всегда говорят истинное, — сказал Лахи. — Что он скажет на этот раз?

— Спроси совета у Нараны, — ответил Ахука.

Охотники беспечно шумели. Певец Тапа ударил по струнам и играл, пока Лахи не прогремел на всю поляну:

— Нарана говорит: «Он здоров, отошлите его в поселение!»

Стало очень тихо. Певец прижал ладонью струны. Все смотрели на Ахуку, а он с напускным спокойствием поглаживал бороду.

— Ты прежде не путал нардиков, Врач Лахи, — сказал Джаванар.

Ахука медленно улыбнулся:

— Врач не путает, Охотник… Мы спрашивали Нарану из поселения Синих холмов, теперь спросим Нарану поселения Водяной крысы.

«Прихоть», — проворчал Строитель. Остальные молчали. Колька думал: «Ловкач, ловкач… Об этой Наране и говорилось, что она в глубокой пещере».

Да, теперь уж никто не смеялся. Люди внимательно слушали, стоя за спиной Лахи, как он вызывал далекое поселение, как гония долго звенела ровным гулом, ожидая ответа, и наконец стремительными, дробными звуками передала слова Нараны. «Не здоров и не болен. Умер. В его голове иной смысл и разум, вложенный сестрой моей из Синих холмов», — громко перевел Лахи.

Замерли все, стали одинаково серыми, похожими на Потерявшего имя. Он сидел и неподвижно смотрел на пришельца. Нанои поспешно раздавала бахуш-ора. Почему-то она выглядела самой спокойной — Колька спросил шепотом:

— Ты знала раньше о Потерявшем имя?

Она кивнула.

— И Брахак знал?

— Брахак не хотел поверить. Ахука предупреждал его.

Люди отдыхали и размышляли долго. Наступила полуденная жара, когда Брахак спросил:

— Что думает об этом Наблюдающий небо?

Ахука ответил:

— Что я думаю, того не стану говорить при Потерявшем имя…

Костлявого человека увели. Он шел безропотно, но смотрел все время на Кольку.

Наблюдающий небо выступил вперед, под яростное солнце, и начал свою речь. Сначала он сказал о Звезде — то, что Николай уже слышал, — потом заговорил о безумии Великой.

…Колька закрыл глаза. «Господи, как же они испуганы! — думал он. — Беспечные, нелюбопытные люди… До тошноты испуганы!» Даже смотреть на них было тяжко. Но Ахука говорил безжалостно:

— Нам нужно Равновесие, способное просуществовать без Наран. Равновесие, в будущем не подверженное таким случайностям, как вспышки Звезды или наводнение, или просто затянувшийся период дождей — как было три дюжины лет назад. Так считают многие Наблюдающие небо. Другие хотели бы восстановить прежнее — заменить больных Наран материнскими почками от здоровой. Еще одни надеются, что Великая сумеет найти лекарство от болезни своих сестер. Но кто уверит нас, что в следующем поколении не вспыхнет еще одна Звездами Кто нас уверит, что безумие не посетит Великих снова?

Слушайте меня, раджаны. Вот пришелец из Равновесия, давно прошедшего нашу дорогу, — так давно, что прошлое ими забыто. Теперь они вольны пользоваться живым и неживым по своему выбору. Они летают без Птиц, и переговариваются без гонии, и накапливают знания без Наран. Управляют Равновесием без Великих, раджаны! — Ахука огляделся. — Вы все — Охотники. Знаете, что Большезубого должно убить, прежде, чем он прижмет нас к деревьям слоновника… И я говорю, не дожидайтесь, пока нас прижмет. Надо ввести в Равновесие рукодельные науки, чтобы не зависеть от случайных изменений живого…