Свет и камень. Очерки о писательстве и реалиях издательского дела - Т. Э. Уотсон

тщательно все проверить. Халтуру немедленно выбросят в навозную кучу непригодных к публикации работ. Проверяйте и перепроверяйте все досконально, пока не будете уверены на 120 процентов.

Далеко не все писатели успешно публикуются. Вы будете поражены, узнав реальное количество людей, которые надеются стать издаваемыми авторами. Охватить такую толпу просто невозможно физически. Тем не менее вы стартуете с хорошей отправной точки.

Запомните следующее:

отправляя работу на рассмотрение в издательство, убедитесь, что она оформлена аккуратно и напечатана с учетом всех требований.

Проверяйте и перепроверяйте все. Если вы нашли то, что нужно отшлифовать, делайте это сразу же, как только обнаружили.

Не забывайте о том, что редакторы — тоже люди, они ежедневно справляются с огромнейшим ворохом работы. Им нужно иметь возможность в равной мере рассматривать все рукописи. Ваша работа — это не только текст, который они должны прочесть.

Они находятся в постоянном поиске особенной рукописи, которая может стать настоящим бестселлером и будет хорошо продаваться, принося высокую прибыль как издательству, так и автору.

Не спешите и сделайте все правильно. Никогда не отправляйте работу, если хоть на секунду сомневаетесь в ее совершенстве.

В этом и других вопросах оформления лучше ориентироваться на требования конкретного издательства.

Глава 21. Сила писательской памяти

Известно, что писатели и комедийные актеры обладают самой удивительной памятью. Этот факт был исследован и подтвержден учеными из крупнейших учебных заведений, специализирующихся на изучении головного мозга и его мыслительной функции (Массачусетский технологический институт, Стэндфордский медицинский колледж и Оксфордский медицинский университет).

Странная способность помнить вещи из прошлого — поистине феномен, природа которого до сих пор не до конца понятна.

Для писателя такая память — это благословение. Способность вызывать в памяти какие-то любопытные и странные моменты весьма примечательна. Многие писатели умеют запоминать самые разнообразные вещи. Они помнят старые телепрограммы, хотя никогда их даже не смотрели, и понятия не имеют, откуда у них взялась эта информация. Писатели склонны запоминать даты и время с удивительной точностью. Они помнят все «где» и «когда», связанные со здоровьем, например, информацию о прививках, которые им делали в детстве или даже в младенчестве.

Люди задают мне вопросы на самые разные, порой непонятные темы, и я каким-то образом каждый раз могу им что-то ответить, хотя и не знаю точно, откуда у меня эта информация. Но я с уверенностью выдаю правильный ответ на заданный вопрос. Иногда мы сами не понимаем, как это происходит, но такая способность нам, несомненно, нравится. Будто мы участвуем в викторине и знаем ответы на все вопросы.

Однако такое происходит не всегда и касается не каждой темы. Мы не знаем, связано ли это с тем, что мы изучаем очень много разных вещей, или с какой-то физической трансформирующей функцией головного мозга. Эта суперспособность разума не приносит никакой боли, хотя мы довольно часто с ней сталкиваемся — я имею в виду, каждый божий день. В случае надобности мы каким-то образом вытаскиваем необходимую информацию из некоей папки на задворках мозга и используем ее. Откуда берутся эти шкафы с папками — для нас загадка, но мы пользуемся ими и очень рады, что они у нас есть.

Писатели обычно помнят вещи, которые каким-то образом могли повлиять на нас в определенный период жизни. В моем случае я помню то, чего вообще не должен знать, но откуда-то знаю.

Например, я могу смотреть телепередачу из 1950-х годов (когда я точно ничего смотреть не мог по объективным причинам) и сказать, что за актера там показывают и как развивалась его карьера после окончания шоу. Телевизор в нашей семье появился гораздо позже, когда я был уже подростком. Я никогда не смотрел телевизор у друзей или где-либо еще. Я и понятия не имел о том, что такое телевизор, пока мне не стукнуло 12 лет, и даже тогда мне разрешали его смотреть всего пару часов в неделю. В детстве по субботам я ходил в кино на дневные сеансы за 75 центов. В эту сумму входили попкорн, напиток и все, что показывали на экране. Трейлеры, киноанонсы и мультфильмы, которых было обычно не менее шести. После всего этого начинался тот фильм, ради которого и приобретался билет. Неплохой вариант провести субботу для ребенка.

В основном показывали научно-фантастические фильмы категории В, которые так нравились детям. Я могу рассказать любые подробности о кинотеатре, буфете, даже о дизайне главного входа и его украшении.

Моя память устроена довольно странно, но я рад, что это так.

Я все еще не понимаю, за какие заслуги мне досталась такая память. Я до сих пор помню наизусть телефонный номер дома, где я провел детство, включая код города. Но я отвлекся от темы.

Самый большой плюс такой памяти в том, что она представляет собой огромную библиотеку событий и характеристик различных мест, людей и вещей. Я могу спросить что-то у своей писательской памяти, и — вуаля! — вся нужная мне информация в цвете на блюдечке с голубой каемочкой.

Писатели могут помнить людей и их разговоры, ситуации, приведшие к преступлению или несчастному случаю. Подробно описать цвет какого-то предмета и так далее.

Мы используем память, как говорят в комиксах, во имя добра.

Но всегда приходится чем-то жертвовать. Лично мне, например, всегда сложно вспомнить имена взрослых. Я помню имена детей и животных, но имена взрослых напрочь вылетают из головы. Сейчас я знаком со многими взрослыми, знаю их имена и всегда буду знать, не поймите меня неправильно.

Так, после автограф-сессий имена детей, которым я подписал книги, я буду помнить без проблем, но, чтобы вспомнить имена их родителей, мне придется попотеть. Я могу лишь предположить, что какой-то участок моей памяти в отпуске.

Мы используем суперпамять для описания различных вещей в книгах, персонажей во всех подробностях, даже мест преступлений.

Иногда мы способны воспроизвести мельчайшие детали, вплоть до запаха в переулке, аромата мусорных баков, звуков и типов сирен машин, несущихся с ревом по улицам. Что это — скорая помощь, пожарные или, может быть, полиция? Звуки спецсигналов у всех машин разные. Так откуда мы все это знаем? Да мы и не знаем на самом деле, просто делаем, не особенно задумываясь.

Некоторые боятся пользоваться памятью из-за того, что мы не уверены, можно ли доверять этим данным хоть в какой-то мере.