Свет и камень. Очерки о писательстве и реалиях издательского дела - Т. Э. Уотсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далеко не все писатели успешно публикуются. Вы будете поражены, узнав реальное количество людей, которые надеются стать издаваемыми авторами. Охватить такую толпу просто невозможно физически. Тем не менее вы стартуете с хорошей отправной точки.
Запомните следующее:
отправляя работу на рассмотрение в издательство, убедитесь, что она оформлена аккуратно и напечатана с учетом всех требований.
Проверяйте и перепроверяйте все. Если вы нашли то, что нужно отшлифовать, делайте это сразу же, как только обнаружили.
Не забывайте о том, что редакторы — тоже люди, они ежедневно справляются с огромнейшим ворохом работы. Им нужно иметь возможность в равной мере рассматривать все рукописи. Ваша работа — это не только текст, который они должны прочесть.
Они находятся в постоянном поиске особенной рукописи, которая может стать настоящим бестселлером и будет хорошо продаваться, принося высокую прибыль как издательству, так и автору.
Не спешите и сделайте все правильно. Никогда не отправляйте работу, если хоть на секунду сомневаетесь в ее совершенстве.
В этом и других вопросах оформления лучше ориентироваться на требования конкретного издательства.
Глава 21. Сила писательской памяти
Известно, что писатели и комедийные актеры обладают самой удивительной памятью. Этот факт был исследован и подтвержден учеными из крупнейших учебных заведений, специализирующихся на изучении головного мозга и его мыслительной функции (Массачусетский технологический институт, Стэндфордский медицинский колледж и Оксфордский медицинский университет).
Странная способность помнить вещи из прошлого — поистине феномен, природа которого до сих пор не до конца понятна.
Для писателя такая память — это благословение. Способность вызывать в памяти какие-то любопытные и странные моменты весьма примечательна. Многие писатели умеют запоминать самые разнообразные вещи. Они помнят старые телепрограммы, хотя никогда их даже не смотрели, и понятия не имеют, откуда у них взялась эта информация. Писатели склонны запоминать даты и время с удивительной точностью. Они помнят все «где» и «когда», связанные со здоровьем, например, информацию о прививках, которые им делали в детстве или даже в младенчестве.
Люди задают мне вопросы на самые разные, порой непонятные темы, и я каким-то образом каждый раз могу им что-то ответить, хотя и не знаю точно, откуда у меня эта информация. Но я с уверенностью выдаю правильный ответ на заданный вопрос. Иногда мы сами не понимаем, как это происходит, но такая способность нам, несомненно, нравится. Будто мы участвуем в викторине и знаем ответы на все вопросы.
Однако такое происходит не всегда и касается не каждой темы. Мы не знаем, связано ли это с тем, что мы изучаем очень много разных вещей, или с какой-то физической трансформирующей функцией головного мозга. Эта суперспособность разума не приносит никакой боли, хотя мы довольно часто с ней сталкиваемся — я имею в виду, каждый божий день. В случае надобности мы каким-то образом вытаскиваем необходимую информацию из некоей папки на задворках мозга и используем ее. Откуда берутся эти шкафы с папками — для нас загадка, но мы пользуемся ими и очень рады, что они у нас есть.
Писатели обычно помнят вещи, которые каким-то образом могли повлиять на нас в определенный период жизни. В моем случае я помню то, чего вообще не должен знать, но откуда-то знаю.
Например, я могу смотреть телепередачу из 1950-х годов (когда я точно ничего смотреть не мог по объективным причинам) и сказать, что за актера там показывают и как развивалась его карьера после окончания шоу. Телевизор в нашей семье появился гораздо позже, когда я был уже подростком. Я никогда не смотрел телевизор у друзей или где-либо еще. Я и понятия не имел о том, что такое телевизор, пока мне не стукнуло 12 лет, и даже тогда мне разрешали его смотреть всего пару часов в неделю. В детстве по субботам я ходил в кино на дневные сеансы за 75 центов. В эту сумму входили попкорн, напиток и все, что показывали на экране. Трейлеры, киноанонсы и мультфильмы, которых было обычно не менее шести. После всего этого начинался тот фильм, ради которого и приобретался билет. Неплохой вариант провести субботу для ребенка.
В основном показывали научно-фантастические фильмы категории В, которые так нравились детям. Я могу рассказать любые подробности о кинотеатре, буфете, даже о дизайне главного входа и его украшении.
Моя память устроена довольно странно, но я рад, что это так.
Я все еще не понимаю, за какие заслуги мне досталась такая память. Я до сих пор помню наизусть телефонный номер дома, где я провел детство, включая код города. Но я отвлекся от темы.
Самый большой плюс такой памяти в том, что она представляет собой огромную библиотеку событий и характеристик различных мест, людей и вещей. Я могу спросить что-то у своей писательской памяти, и — вуаля! — вся нужная мне информация в цвете на блюдечке с голубой каемочкой.
Писатели могут помнить людей и их разговоры, ситуации, приведшие к преступлению или несчастному случаю. Подробно описать цвет какого-то предмета и так далее.
Мы используем память, как говорят в комиксах, во имя добра.
Но всегда приходится чем-то жертвовать. Лично мне, например, всегда сложно вспомнить имена взрослых. Я помню имена детей и животных, но имена взрослых напрочь вылетают из головы. Сейчас я знаком со многими взрослыми, знаю их имена и всегда буду знать, не поймите меня неправильно.
Так, после автограф-сессий имена детей, которым я подписал книги, я буду помнить без проблем, но, чтобы вспомнить имена их родителей, мне придется попотеть. Я могу лишь предположить, что какой-то участок моей памяти в отпуске.
Мы используем суперпамять для описания различных вещей в книгах, персонажей во всех подробностях, даже мест преступлений.
Иногда мы способны воспроизвести мельчайшие детали, вплоть до запаха в переулке, аромата мусорных баков, звуков и типов сирен машин, несущихся с ревом по улицам. Что это — скорая помощь, пожарные или, может быть, полиция? Звуки спецсигналов у всех машин разные. Так откуда мы все это знаем? Да мы и не знаем на самом деле, просто делаем, не особенно задумываясь.
Некоторые боятся пользоваться памятью из-за того, что мы не уверены, можно ли доверять этим данным хоть в какой-то мере.
