Запах ванили - Робин Грейди

Купер улыбнулся сестре.

— Хочешь кого-то пригласить? Кто это? Новая подруга из школы? Кто-то, с кем ты подружилась в поездке?

Пейдж замялась, и Софи затаила дыхание — решится ли она сказать?

— Это мой парень.

Улыбка медленно сошла с уст Купера. Но Пейдж даже не моргнула.

— Его зовут Халлам Грегсон. И он хочет с тобой познакомиться.

Купер был недвижим.

— Как давно вы знакомы?

Пейдж подняла подбородок.

— Полгода.

Купер засмеялся и замахал руками в воздухе.

— Нет, нет, нет… Это не самая лучшая идея.

— Купер, почему нет? — вмешалась Софи и тут же подумала, имеет ли она право на это — вставать между братом и сестрой?

Купер повернулся к Софи.

— Почему нет, Софи? Все очень просто: потому что так надо. Пейдж еще слишком мала, чтобы серьезно относиться к мальчикам. Слишком мала.

Голос Софи был спокойным и мелодичным.

— Ей почти семнадцать. — Она попыталась улыбнуться. — Я бы решила, что с ней что-то не так, если бы у нее не было парня в этом возрасте.

Купер сжал губы.

— Видишь ли, растить подростка не так просто, как тебе может казаться.

Закатив глаза, Софи засмеялась.

— Кому ты это говоришь?..

— Ты ее учитель, а не мать.

Софи не ожидала такой реакции. Она так и не нашлась, что ответить.

— Это то, о чем говорила мне Софи? — Он повернулся к бледной Пейдж.

Только не это! Как-то звучит не очень… Молящими глазами Софи уставилась на Пейдж и отчаянно замотала головой.

— Я ничего ему не говорила, Пейдж, поверь мне! — выкрикнула она.

Пейдж отступила назад.

— Ты ему сказала!

— Нет. Ну, в общем, да. Но все было не так, как ты думаешь… — В ту ночь, после свадьбы, она, сама того не зная, рассказала Куперу о своей ученице. Об ученице, у которой был парень, оказывавший очень сильное давление на нее. И теперь Купер собрал все частицы воедино и сделал правильные выводы.

Пейдж даже слушать не стала.

— Не могу поверить, что я тебе доверяла! — Она вылетела из кухни, на бегу потеряв тапочку.

Сердце Софи упало, она пошла за девочкой, но остановилась в коридоре. Пейдж надо успокоиться, а ей самой — придумать, как объяснить эту ситуацию.

От чувства единения с семьей ничего не осталось.

Купер громко вздохнул.

— Я не очень-то хорошо владел ситуацией, правда? — извиняющимся тоном произнес он.

— Хуже не придумаешь.

Он развернул ее лицом к себе и пальцем дотронулся до ее подбородка.

— Я пойду к ней и извинюсь.

— Хочешь сказать, что познакомишься с парнем Пейдж? — В голосе Софи звучала надежда.

По его лицу пробежала тень.

— Похоже, пески времени мне не подвластны. — Он зачесал ее волосы назад. — Надо расставить все точки над «i». Лучше, чем потом браться за пистолет.

— Ха-ха-ха. Не смешно, Купер.

— А я и не думал шутить. — Он поцеловал ее и вышел из кухни. — Пойду куплю хот-доги. Ты останься и поговори с ней. Скажи, какой я подлец, но подлец, который ее любит и только и хочет, чтобы она была в безопасности.

Какая-то часть Софи хотела все бросить и убежать. Другая чувствовала близость к Куперу и к Пейдж — сестре, о которой она всю жизнь мечтала и которой у нее никогда не было.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Софи сидела в «Дарлинг Харбор», за столиком на улице. Перед ней была вкуснейшая еда и самый красивый мужчина в мире. Рядом в морской воде отражались огни ночного города. Мимо проходили семейные пары, влюбленные и одинокие люди, наслаждаясь пряным запахом воздуха и ночным бризом.

Атмосфера должна была быть просто идеальной. И, дай бог, останется такой, как только Софи расскажет новости Куперу. После эпизода с Пейдж Софи решила выждать пару недель, и вот время подошло. Она вертела в руке вилку, собираясь с духом.

— Я говорила тебе, что получила приглашение на свадьбу? Мы были лучшими подругами в школе, потом как-то потеряли контакт. Теперь я об этом очень жалею. Ведь такой дружбы, как в детстве, больше не найти.

Купер улыбнулся и откинулся на спинку стула.

— Здорово. Я приглашен? — (Она кивнула.) — Когда и где?

— Через месяц. — Она распрямила салфетку на коленях. — В Перте.

Купер поднял брови.

— Ты что, хочешь поехать туда на машине?

Софи нервно хохотнула.

— Нет, конечно. Отсюда до Перта хороших три тысячи километров.

Купер уставился на свою спутницу, отчего у нее по коже побежали мурашки.

— Ты же знаешь, что летать во время беременности опасно.

Софи сама не заметила, как намотала на руку салфетку.

— Только если есть противопоказания. Никто не запретит мне лететь, если только доктор не будет против. А он не против.

— Зато я против.

За последние несколько недель Софи поняла, что все больше и больше влюблялась в Купера. И теперь она и сама была готова приложить все усилия, чтобы их союз был возможен. Она пыталась понять и подстроиться под его натуру. Но сейчас он переходил все границы.

Купер все же признал, что Пейдж уже имела право встречаться с парнями, хоть и всячески избегал знакомства с Халламом. В эти дни Софи благодарила Бога не только за это. Она была счастлива, что Пейдж ей наконец поверила.

Софи взяла в руку вилку и не спеша стала выбирать помидоры черри из салата. Обида внутри нее постепенно росла и наконец заполонила ее всю. Оставив еду, она откинулась на спинку стула и прямо посмотрела Куперу в глаза.

— Извини, Купер, но, если ты не хочешь, чтобы я летела, ты должен обосновать свое мнение.

Ему не составило труда прочитать ее мысли: «Я поеду на свадьбу, что бы ты ни сказал».

— У меня есть на то причины.

— Огласи весь список. — Напряжение между ними было почти физически ощутимо. Но сейчас не время сдавать свои позиции.

— Когда мне было восемь, — его голос звучал тихо и доверительно, — моя мать забеременела. Мы все ждали мальчика. Ей оставалось всего четыре месяца, когда она поехала с отцом на международную конференцию бухгалтеров. На обратном пути она почувствовала сильную боль. Она потеряла ребенка и чуть было не потеряла свою жизнь. Это случилось всего через несколько часов после возвращения в Австралию…

Кровь в жилах Софи заледенела. Невольно она представила, что то же самое может случиться и с ней — с ее ребенком. Ведь через пару недель она будет на том же сроке…

Купер взял ее руку и нежно погладил.

— Мама пролежала в своей комнате, казалось, несколько месяцев, и я слышал ее рыдания каждый вечер. Ей было наплевать на все, и казалось, что она больше никогда не будет радоваться жизни. Я не хочу допускать и малейшего риска.