Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский

19:00 мск

Подмосковье

Ярославское шоссе

— Чистый Шанхай. Правда, немного односторонний. — Ведущая к Москве половина Ярославки была относительно свободной, несмотря на вечер воскресенья, а вот из Москвы была забита машинами в пять рядов. При штатных трех полосах. Несмотря на воскресенье же.

Алла не гнала, ехала километрах на восьмидесяти. Но разного цвета и разной степени ухоженности капоты, опущенные по случаю вечерней жары стекла, торчащие из них руки, нервно стряхивающие пепел с сигарет, разинутые рты детишек, навьюченные на релинги и багажники узлы — все сливалось в картину апокалиптического табора. Вмертвую стоящего табора.

— А вы там бывали? — Пресс-секретарь Алле понравился. При близком общении даже больше, чем на брифингах. Дэушка она сейчас опять свободная, да и предоставленные подругой разведданные оказались точными — кольца на руке вполне симпотного мужика не оказалось, даже след от оного отсутствовал. Надо брать.

Посему, возвращаясь к припаркованной у проход ной Центра машине и увидев подходящего к остановке недавнего гида, Алла не колебалась ни мгновения. Он, впрочем, тоже. Даром она, что ли, выбираясь на «премиальное» интервью, подготовилась не хуже, чем Настасья к полету. Что удобно в профессии журналиста, точнее, журналистки, так это то, что спецодежда прямо рассчитана на охмурение особей противоположного пола. При необходимости.

— Бывал, — разговор он поддерживал охотно, — с китайцами у нас вообще довольно много завязано. Как и с Европой, со Штатами. Хотя с Европой, пожалуй, больше.

— И что — там, в Китае, вот так же? В пять шеренг квадратно-гнездовым?

— В десять. Но — не так же. Вот такого, — пассажир кивнул вперед, — у них нет. Я, по крайней мере, не видел.

Алла немного сбросила газ. На правой обочине наблюдалась какая-то нездоровая замятия. Ого! Из кустов высовывал хищное рыло «зеленый и плоский» БТР. Рядом лениво крутила огнями таратайка ДПС. А дальше в сторону города, по краю шоссе, стояло носом почти в кювет штук пять машин — поголовно джипы. Ленивый толстый мент глянул на идущую против потока яркую машинку, мазнул глазами по номеру и продолжил что-то меланхолично записывать на примощенной к капоту планшетке. Рядом с таратайкой стоял весь какой-то сдутый, не подобрать иного слова, папик. В окошке бледнело женское лицо со следами хорошо различимой даже на скорости истерики.

— Самые умные. Проскочили в разрыв ограждения и по встречной шли. Ну, все. Теперь права в минус, семью домой, машину в военкомат.

— Это как?

— А так. Помимо нападения на пост, наши таки схлестнулись с поляками по-взрослому. Ночью. Пока в воздухе. Завалили сразу три дрона. Разведывательных, штатовского производства. Но допускающих и ударные миссии. Это пока не рекламируется — но слухи, видимо, пошли. Плюс мадам Гэлбрайт дровишек подбросила — в Штатах мобилизация резервистов. Ну, народ и запаниковал. Хорошо, воскресенье — пол-Москвы уже на дачах. Или еще на дачах, это как посмотреть. Ломанулись бы всей гурьбой — никакими бэтээрами толпу не сдержать.

— Ого. А машины при чем? И, кстати, почему только джипы? Вон, например, довольно миленький, если не ошибаюсь, «Бентли». Его-то почему не тормозят?

— Если так и дальше пойдет раскручиваться — военное положение объявят. Калининград, чай, на кону. Не деревня Гадюкино. И есть нехилый шанс, что за Польшу впишутся всем НАТО. Хотя пока вроде особого рвения-то у Европы не видать. Но вероятность есть. И американцы перебрасывают туда войска.

И наземные, и авиацию. Они-то точно на драку нацелились. А автомобили повышенной проходимости в случае военного положения подлежат мобилизации. Пока такого приказа нет, так что тех, кто не борзеет, из города выпускают. Меньше народу — больше кислороду. Ну а «самых умных» — на учет. Пока только на учет.

— Жестко.

— Это еще не жестко. Жестко — вон. Не отходя от кассы.

На следующем — говоря без околичностей — блокпосту все было действительно намного жестче. Свободной для проезда оставалась только одна полоса, даже редкий поток в сторону Москвы вынужден был ужиматься. Скорость на входе в бутылочное горлышко пришлось сбросить до черепашьей, так что картину Алла разглядела во всей ее неприглядности.

На крайней левой полосе идущий по встречке ряд выливающегося из мегаполиса потока пытался лихорадочно втиснуться через узкий разрыв в разделительном ограждении на свою половину дороги — стальная туша перекрывающего левый ряд бэтээра с опущенным, что характерно, пулеметом не способствовала дальнейшему нарушению правил. Удавалось вклиниться в свой поток не всем — пара гайцев выцепляла из потока нарушителей джипы посараистее, отгоняя на обочину. Один такой бронтозавр, с мигалкой, раскорячился на обочине справа, на двадцать метров ближе к вожделенным пампасам. Широкие шины сплющились, радиатор парил. Еще метров на двадцать дальше немного нервно курил пяток солдатиков в полном боевом. На сером асфальте зеленели стреляные гильзы. На капоте дэпээсовской «Волги» распластались сразу двое — шкаф с завернутым поверх наручников черным пиджаком и желтой сбруей кобуры, естественно, уже пустой, и еще один, в относительно недавно модном и дорогом костюме. Рядом стояла обшарпанная «газелька» «Скорой», около которой мрачный медбрат совал под нос олахудрившейся тетке нашатырь, или что они там сейчас суют в подобных случаях. К тетке жались двое спиногрызов.

— Дурила. Себя не бережет — хоть бы детей пожалел. Сейчас никто шутить не будет.

Красавец-мужчина посмотрел на Аллу с интересом. Не ожидал?

— А кстати. До Москвы еще километров пять такого стояка. Не развернуться ли вам, Алла, и не рвануть ли на дачу? А то потом не выберетесь. Я вполне могу пройти пешком.

— Я что — похожа на дуру?

— Не понял.

— Простая женская логика. Война или будет, или нет. Если будет — все эти, в машинах, — смертники. Даже если их не накроет радиацией — а, думаю, километров на двести в округе все будет светиться по ночам, — мужиков либо мобилизуют разгребать завалы, либо пристрелят за дезертирство, либо прикончат банды. А женщин быстро оприходуют либо местные — за еду, либо те же банды.

— Многие считают иначе. Склады там обустраивают, оружие запасают…

— Один человек или даже маленькая группка сколь угодно крутых мачо против организованной силы — не важно, банда это или государство, — на один укус, Так что будь я мужиком — спасала бы себя и свою семью, отправившись в ближайший военкомат. Так оно надежнее. Хоть какой-то шанс. Впрочем, семью бы эвакуировала. Организованным порядком. Даже если это будет организованный бардак. Все лучше полного хаоса.

— А вы уверены, что семьи пошедших в военкомат эвакуируют в первую очередь?

— Конечно, нет. Я ж не дура наивная. Максимум аттестат дадут. Или пособие семье — как в войну. Но главное-то — не сможем ли эвакуироваться, а будет ли куда и кому вернуться.

— А вы неординарная женщина. Кстати, кое-где организованная эвакуация уже идет.

— Я знаю, — ответила она на оба замечания сразу. — У нас в редакции вчера всем сотрудникам предложили отправить детей в летний… хм… лагерь. И еще из школ звонят. По квартирам. Тоже предлагают.

— Отправили?

— Некого. Мама и так на даче сидит. Вот, кстати, посмотрите!

Колонна городских автобусов, с прижатыми к стеклам рожицами, шла по встречке за сверкающим огнями «Фордом» вполне официально. Алла ушла вправо, пропуская снятые с линий, с неубранными маршрутными номерами, «Икарусы», «Скании» и прочие чуда городского хозяйства.

Они миновали еще один БТР, на сей раз, к счастью, без расстрелянных машин рядом — только кандидаты на мобилизацию точно так же пристроились у обочины. Уже показалась развязка, машина взлетела на эстакаду, и Алла присвистнула.

— Нет, сударь, я положительно что-то пропустила. Боюсь, ваши космические дела для публики будут представлять слишком мало интереса. Вся Ярославка забита в ноль как минимум до Северянина. Я, конечно, отпишусь не только по интервью — но, боюсь, ваши сенсации уже несколько… э-э… неактуальны.

— Увы. Мы сделали, что могли. Специально подбирали самый что ни на есть эксклюзивистый эксклюзив. Который, в иной ситуации, придержали бы еще месяца на два. Жаль, что так вышло, — статья у вас и правда получилась великолепная. Мы поговорим с вашим начальством и постараемся аккуратненько пристроить ее как можно шире. Готовьте кошелек для гонораров. О новостных сайтах я и не говорю.

— И толку с этого эксклюзива? — Алла подпустила в голос стервозности. Ник обязывал. Плюс настроение после сцены на блокпосту — да и от всего этого драпающего табора — было не ахти. Подумать только — сколько мужиков ведут себя, как крысы. Этот, кстати, нет — прется с ней нах Москау. Но выцыганить что-нибудь, сверх уже заныканного в планшете, всегда полезно. Тем более что гонораров за перепечатку ей не полагалось. Разве что премия.