Украденная невинность - Кэт Мартин

Леди Каролина засмеялась. Звук се смеха был негромким, мелодичным — только так и могла смеяться настоящая леди. Как Джессика и надеялась, она углубилась в подробное перечисление балов, вечеров, званых и музыкальных, на которых бывала из года в год. Мэттью посмотрел на Джессику, приподнял бровь и чуть усмехнулся. Похоже, капитан оценил то, как ловко она увела беседу от несуществующих родственников маркиза.

Как только чаепитие закончилось, Джессика извинилась и оставила гостиную, не в силах выносить нарастающее нервное напряжение. К несчастью, вслед за ней то же сделал и маркиз, и леди Каролина осталась наедине с Мэттью. Джессика слышала, как тот сразу же предложил гостье прогуляться по саду, и успела увидеть, как они покидают дом, улыбаясь и близко склоняясь друг к другу, насколько позволяли приличия.

Неудивительно, что в своей комнате Джессика немедленно бросилась к окну. Притаившись за гардиной, девушка следила за тем, как пара медленно движется по извилистым тропинкам, покрытым мелкой крошкой устричных раковин. Время от времени они останавливались перед цветущим розовым кустом или клумбой с тюльпанами. Однажды в ответ на какое-то замечание леди Каролины Мэттью от души засмеялся. Наблюдая за всем этим, Джессика чувствовала, что ее сердце наполняется свинцом. А тут еще как назло вспомнилась первая встреча, когда она свалилась в лужу к ногам графа и сидела там с ног до головы в грязи, с паклей вместо волос. Следом за этим перед глазами встала сцена на ярмарке, Тогда Джессика предстала перед ним в еще худшем виде: полуголая, придавленная к пыльному полу тушей какого-то подонка. Мало того что она дралась, как дикая кошка, так еще и встряла в мужскую драку! Недаром Мэттью тогда назвал ее простолюдинкой.

Бог свидетель, Джессика хотела стать настоящей леди с тех самых пор, как себя помнила. Она готова была на все, на все абсолютно, только бы бежать от жизни, для которой была рождена. И это ей удалось… внешне. Девушка одевалась

как леди, держалась и говорила как леди, читала классиков в подлиннике и могла даже сыграть пару пьес на пианино…

Как ни была Джессика погружена в невеселые раздумья, все же заметила, как Мэттью сорвал с куста красную розу и протянул леди Каролине — женщине, которая леди по сути своей. Джессика Фокс могла зубрить всю ночь до утра, днями ходить по комнате с портновской линейкой, привязанной к спине для улучшения осанки, учить наизусть одно стихотворение за другим, болтать по-французски не хуже, чем на английском, но все это бессильно сделать ее настоящей леди.

Леди Каролина прикрепила розу к лифу, грациозно положила руку на локоть Мэттью, и они неспешным шагом двинулись к оранжерее. Граф… выглядел как никогда прежде, во всяком случае, на памяти Джессики. У него был довольный, даже счастливый вид.

Джессика вспомнила, как он спас ее в тот день на ярмарке, как нес к экипажу и как уютно, как естественно было лежать в его объятиях. Потом мысли скользнули к их единственному поцелую в сарае, отданном под школу. Если Ситон собирается жениться наледи Каролине, зачем было целовать ее, Джессику?

Девушка отошла от окна и опустилась на постель. Нетрудно ответить, ведь она достаточно повидала в детстве и юности. Джессика выросла в борделе, черт возьми! Плотское желание не имеет для мужчины ничего общего с мыслями о браке, во всяком случае, когда дело касается таких, как она. Капитан желал ее, но в жены хотел взять леди Каролину.

Это была жестокая правда, и откровенно высказать ее себе было нелегко. Зато разумно. Нелепо открещиваться оттого, что ей никогда не заполучить Мэттью в мужья.

Если только папа Реджи не заставит его на ней жениться.

На одну минуту Джессика позволила себе эгоистично пожелать, чтобы так и случилось. Она знала, что ничего невозможного в этом нет. Папа Реджи — человек властный, который привык стоять на своем и, кроме того, мечтает поженить их. В какой-то мере он умело использовал свой возраст и состояние здоровья, чтобы склонить Мэттью к согласию. Пока маркиз еще не пустил в ход тяжелую артиллерию, но Джессика догадывалась, что папа Реджи найдет способ добиться цели. Кто знает… может быть, Мэттью все-таки достанется ей…

Однако вместо надежды девушка ощутила только новую волну тошноты в уже неспокойном желудке.

Что ожидает ее в том случае, если сын уступит настояниям отца и женится на ней? Не маркиза, а ее он станет винить в том, что так случилось. Между ними никогда не будет ни тепла, ни доверия, а со временем может вырасти даже ненависть. Почему бы и нет? Разве этот брак не разрушит его надежды на иную жизнь, его планы на будущее?

Ну уж нет! Конечно, она не леди Каролина Уинстон, но даже у Джессики Фокс есть своя гордость! Мэттью небезразличен ей… более чем небезразличен. Девушка мечтала о нем чуть ли не с самого детства, но зачем ей человек, которому она не нужна?..

Между тем граф Стрикланд и леди Каролина вышли из оранжереи. Капитан помог ей подняться в экипаж, поцеловав на прощание в щеку. Этот незатейливый, скромный поцелуй ничем не походил на жадный и страстный, который он однажды навязал Джессике. Леди Каролину Ситон не посмел бы так поцеловать. Это вольность, недопустимая для джентльмена по отношению к леди. С дочерью Элизы Фокс, деревенской шлюхи, можно не церемониться.

Сердце Джессики ныло, она чувствовала себя униженной и злилась на Мэттью, но в душе сознавала, что тот не виноват. Просто так устроен мир, устроен жестоко и несправедливо, и ничего тут не поделаешь.

Джессика поклялась себе страшной клятвой, что выбросит Мэттью Ситона из головы. Отныне ей никто не нужен, кроме папы Реджи. В самом деле, она ведь была счастлива в Белморе до приезда Мэттью, будет счастлива и позже, когда капитан снова уедет. Нужно только разрешить создавшуюся ситуацию, поговорив с маркизом. Джессика убедит его позволить сыну самому выбрать себе жену. Даже думать больно до слез, но это единственно правильное решение. Оставалось только претворить его в жизнь.

Джессика глубоко вздохнула, собираясь с силами для предстоящего разговора, и поднялась. Теперь, когда все обдумано и решено, ей хотелось только одного — поскорее пройти через неизбежное. После этого Мэттью будет окончательно для нее потерян. Впрочем, у нее с самого начала не было ни одного шанса. Сознавать это было больно, но… ей не привыкать. Жизнь обижала ее достаточно часто, чтобы усвоить, что со временем боль проходит.

Опасаясь, что у нее не хватит мужества (или, скажем, появится Виола, сообразит, что что-то не так, и начнет лезть в душу), Джессика мерила шагами комнату. Маркиз всегда просыпался от послеобеденного сна в одно и то же время. Как только раздался перезвон часов на каминной полке, девушка направилась к комнатам в восточном крыле особняка. Пожалуй, за весь этот нелегкий день она не чувствовала себя до такой степени измученной.