Имортист - Юрий Никитин

Закутался получше, подтянул колени к подбородку. В разгоряченный мозг пришла успокоительная мысль, что на днях что-то видел по жвачнику, не то боевик на тему бегства из Египта, там классный супермен в роли Моисея, как раз дядюшка Арнольд по возрасту созрел для такой роли, этот Моисей всех крушил и ломал о колено голыми руками, а на другом канале распинали Христа, а он пел и плясал в стиле панк-фак…

ГЛАВА 8

Прозвенел будильник, я похлопал ладонью, пытаясь приглушить, но звук не прекращался, пришлось открыть глаза. Господи, да это моя родная комната, вон компьютер, вон картина прямо над столом…

Не увиливай, сказал я своему подсознанию. Я – имортист! От этого уже никуда не деться. Я имортист, я призванный, я сказал слово Откровения, оно разошлось по Интернету, и вот я уже президент огромной страны. А кому много дано, с того много и спрашивается, чмо.

Я поспешно встал, раздираясь между жаждой немедленно влупить по чашечке, а лучше – чашище крепкого горячего кофе, и необходимостью заняться гимнастикой: пора, друг, пора, животик не просто выпирает, но уже через ремень норовит, норовит. Пока что хожу, подтягивая мышцами. Но когда устаю или забываю, то выдвигается, словно поршень.

Все-таки выбрел на кухню, щелчок на электрочайнике, пока вода закипит, я успею хотя бы десяток-другой понагибаться, главное – начать, не нужно надрываться, иначе мышцы живота неделю болеть будут с непривычки. И чашку заранее приготовлю, заодно и сахарницу с ложечкой… нет, эта вот вместительнее, хоть тоже чайная… Почему обязательно чайная, а нет кофейных?

Задумавшись, машинально засыпал коричневый порошок, пахнет обалденно, красивая горка опускается торжественно и трагически, словно всемирное наводнение стремилось затопить Арарат, но все-таки затопило, некоторое время двигались темные струи, наконец на поверхности начала формироваться плотная коричневая корка, аромат стал сильнее.

Я дождался, когда проклюнулись первые пузырьки, снял, на дне чашки уже белеет сахар, горячая пахнущая струя ударила в снежно-белые крупинки, и только тогда я вспомнил, что собирался позаниматься гимнастикой. Идиот, разиня!.. Правда, можно и сейчас, в желудке еще ничего нет, но… кофе за это время остынет, а пить его надо обязательно горячим, иначе что за кофе, это помои, а не кофе…

С облегчением плюхнулся за стол, всегда сумею с собой договориться, всю жизнь договаривался, хотя пакостное чувство оставалось тоже всегда…

– Но сейчас, – произнес я вслух, – я же имортист… имортист, даже иморт. Я был дочеловеком, а какой спрос с полуживотного? Я был, как и все… Ну, хотя бы внешне старался не засвечиваться… Я был, как все…

Горячий кофе окончательно разогнал сон, мысли побежали бодрые, упругие, от них сама собой отлетала шелуха, как пересохший хитин от молодых сильных имаго. Среди юных и горячих, но незрелых еще на голову, существует наивное убеждение, что лидер сам должен быть сосредоточием тех качеств, которые проповедует. Когда-то, когда весь мир был юным и не очень умным, придумали красивую на то время формулу: «Врачу, излечися сам!», и те, кто остался на уровне интеллекта древних греков, повторяют ее даже сейчас. Типа, что ни один врач не имеет права лечить, пока сам не избавится от всех болячек, пока не сбросит лишний вес, не бросит пить и курить, не выведет бородавку на морде лица… Это требование личного примера разрешает спортивными тренерами работать только олимпийским чемпионам, поднимать в атаку не солдат, а сперва – генералов, маршалов со всем Генштабом, президента со всем кабинетом министров…

Но мы не такие наивные, мы знаем более верную и трезвую формулу: «Делай, как я говорю!», к которой смиренно добавляем от имортизма: «…а я тоже постараюсь делать в меру моих сил».

Я допил кофе, от булочки мужественно отказался, пошел в большую комнату и десять раз отжался от пола. На большее попросту не хватило сил, полежал щекой на ковре, приходя в себя, а последние десять минут перед выходом потратил на отжимание от края стола, выглядит не столь спортивно, но с чего-то начинать надо, от сидения за компом я растерял все мышцы, сейчас же плечевой пояс разогрелся докрасна, словно кожу ошпарили кипятком.

Еще пару минут, чтобы сполоснуться в душе, оделся, бросился к двери… перед выходом, как водится, посмотрел в глазок, отпрянул: на площадке трое плечистых молодцев, а еще один внимательно смотрит в окно на улицу и соседние дома. У одного из молодцев в руках «дипломат», я сразу узнал так называемый ядерный чемоданчик. Ясно, это и есть тот самый ядерный офицер, что всюду таскает за мной устройство, с помощью которого могу начать ядерную войну, запустить ракеты с атомными боеголовками изо всех шахт, с подводных лодок, передвижных установок, что и в этот момент двигаются через тайгу, постоянно меняя и место и маршрут.

Я открыл дверь, улыбнулся, словно на меня со всех сторон нацелены телекамеры, а я, как царь ацтеков, должен олицетворять здоровье и счастье страны:

– Доброе утро!

– Доброе утро, господин президент, – ответили они хором.

Я спросил вежливо:

– Надеюсь, прибыли только что?

Один из охраны коротко поклонился.

– Возможно, вы еще не успели заметить меня, господин президент. Я – Коваль, начальник службы вашей охраны. Должен сразу сказать, господин президент, что крайне настоятельно рекомендую… да что там рекомендую, требую, чтобы вы немедленно переселились в Кремль. Уже за сегодняшнюю ночь мы предотвратили пятнадцать попыток проникнуть в ваш дом. Из задержанных – семнадцать человек были вооружены так, что любой спецназ позавидует!

– Пятнадцать попыток, – пробормотал я, – а задержано больше семнадцати…

– Шли группами по три-пять человек, – ответил он. – Остальные – одиночки. То ли хулиганье, то ли посланные на прощупывание охраны…

Лифт распахнул двери, один охранник сразу отправился вниз. Коваль дождался, когда прибудет грузовой, двери раздвинулись, там крупный человек в хорошо сшитом костюме взглянул на меня в упор и отодвинулся к стене. Коваль отступил, пропуская меня. Последним вошел ядерный чемоданчик.

Консьержка, всегда такая любопытная, на этот раз затаилась в глубине комнатки, похожая на робкого зайца. Солнце ударило по глазам, воздух свежий, резкий, у подъезда подводная лодка на колесах, шофер не сдвинулся с места, дверцу передо мной распахнул один из телохранителей.

– Господин президент…

– Благодарю, – сказал я.

Плечистые молодцы неслышно скользят справа и слева на расстоянии, дабы пресечь нежелательное, это недолго, моя дурь видна даже мне, сегодня же переселюсь на жительство в Кремль.

Машина эскорта понеслась вперед, вторая потащилась за нами, а на все три ни у кого не хватит динамита, нас может остановить разве что танковая колонна: с одиноким танком, к примеру, справимся силами оставшихся двух автомобилей.