Я знаю: мы нужны друг другу - Хелен Бьянчин

Следуя за ними, он оставил без внимания стеклянную табличку «Вход только для проживающих».

Доминик развернулся, заслонив Франческу собой.

— Вы не имеете права сюда вторгаться. Еще шаг, и вас отсюда вышвырнут.

— Я лишь делаю свою работу.

— Предлагаю вам выбрать другое место для этого.

Когда они подошли к ее номеру, Доминик протянул руку за ключом.

— Будем вызывать охрану?

Франческа вошла в распахнутую перед ней дверь.

— Достаточно позвонить моему агенту. — Бросив сумочку на ночной столик, она подняла трубку. — Налей себе что-нибудь выпить.

Через пять минут она закончила разговор и повернулась к наблюдающему за ней Доминику.

— Часто у тебя бывают такие проблемы?

Извращенцы, фанаты, похотливые старики… Сколько их было! Кошмар, с которым она бы никому не пожелала столкнуться.

Только отец знал о письмах, которые она получала после смерти Марио. Слова, вырезанные из газет, журналов, наклеенные на чистую бумагу и отосланные по почте. Скомпонованные больным и, однако же, проницательным мозгом. Для того чтобы найти его, полиции потребовалось шесть месяцев, за это время она научилась защищать себя.

Доминик понял по ее помрачневшему лицу, что лучше не тревожить дурные воспоминания. Еще придет время, когда Франческа будет доверять ему достаточно, чтобы поделиться ими. Он подождет.

Франческа хладнокровно ответила на его вопрошающий взгляд.

— Фотограф — это так, ерунда! Издержки профессии! — Подойдя к единственному креслу, она присела.

Прошлой ночью она делила все, вплоть до самых интимных подробностей, с этим человеком. Теперь же не знала, как себя вести. И должна ли вообще была его сюда пускать.

Сдавленный смех поднялся и замер у нее в горле.

Она и не заметила, как его руки оказались на ее плечах. Они поглаживали, разминали ноющие мышцы, снимая напряженность.

— Как приятно. Не останавливайся, — взмолилась она и, закрыв глаза, отдалась его чутким пальцам.

И застонала, протестуя, когда он подхватил ее на руки и отнес на постель. Проворными движениями он снял с нее туфли, затем стянул юбку и топ.

— Доминик.

Он откинул покрывало и заставил ее перевернуться на живот.

— Расслабься и отдыхай.

Франческа думала, что каждый мускул ее тела превратился в масло, и еще через секунду опустила голову на подушку.

Было абсолютно невозможно бороться с усталостью. Уже не замечая ничего вокруг, она провалилась в сон.

Она не заметила, как Доминик поднялся.

Не почувствовала и того, как он накрыл ее одеялом, разделся сам и улегся рядом.

Франческа зашевелилась, ощущая тепло лежащего рядом человека. В глубине ее подсознания не возникло ни единой мысли о том, откуда он взялся. Лишь прижалась. И вздохнула, нежась под поглаживающими ее спину пальцами.

Это сон. Туманное, неясное видение. Ей так не хотелось просыпаться. Слабый мускусный мужской запах смешивался с запахом одеколона, который о чем-то смутно напоминал.

Губы коснулись ее щеки, потом шеи. Как хорошо! Так хорошо, что она почти замурлыкала, когда эти же губы добрались до ее груди, лаская, дразня, затем опустились ниже к талии, обследовали пупок, продолжая свое движение по животу.

Франческа беспокойно задвигалась, предвкушая еще более сильное наслаждение, и недовольно застонала, когда он отодвинулся, целуя изгиб бедра.

Пальцы его забрались в короткие завитушки, охраняющие доступ к ее женственной сути, затем оказались внутри, ощупывая и лаская.

Чертовски эротический сон, подумала она, по мере того, как возбуждение нарастало, сладкой болью разливаясь по всему телу.

Потом она ощутила чью-то ногу, прильнувшую к ее собственной, и вот уже сна как не бывало.

Послышался щелчок, и комната осветилась.

Глаза Франчески широко распахнулись, и она увидела рядом с собой мужчину.

Совсем близко блестели его темные глаза.

— Доброе утро. — Доминик дотронулся указательным пальцем до кончика ее носа и обвел припухшие губы.

А за этим неизбежно последовала медленная и томная любовная игра, когда страсть, захлестнув их, сначала вознесла к вершинам блаженства, а потом, отхлынув, оставила лежать в полном изнеможении.

— Сколько времени?

Доминик изогнул кисть, пытаясь рассмотреть цифры на светящемся циферблате.

— Десять минут восьмого. Заказать завтрак?

Его улыбка заставляла ее таять, он склонился к ней, коснувшись губ своими губами, затем поднялся с постели. Доминик совершенно не смущался своей наготы. Его мускулистая фигура могла бы служить образцом красоты.

Он двигался с естественной грацией молодого, здорового человека, уверенного в своем теле. Сильный, раскованный, самоуверенный — идеальное воплощение мужественности.

Как только дверь за ним закрылась, Франческа откинула одеяло и набросила халат.

Потом они отправились на пляж. Белый песчаный берег и поразительно синее море простирались далеко на юг.

В этот утренний час воздух, уже согретый солнцем, сохранял ночную свежесть.

— Предполагается небольшая разминочная прогулка или долгий поход? спросил Доминик после того, как, пройдя полосу сухого песка, они очутились на границе земли и моря, замысловато расчерченной набегавшими волнами.

Франческа бросила взгляд на Доминика.

Легкие шорты, рубашка, накинутая на плечи и завязанная на груди узлом, бейсболка и кроссовки.

Легкая разминка, решила она и задала темп.

Он приноравливался к ее шагам, укорачивая свои, и она с улыбкой стрельнула в него глазами.

— Попытка истратить лишнюю энергию?

— Чью именно?

Его смех был низким и хрипловатым.

— Обоих, я полагаю.

Сверкающий темный взгляд обещал многое, она с трудом справилась с жаром, опалившим ее щеки.

Доминик становился слишком близок. Гораздо ближе, чем надо бы для ее спокойствия.

Вторгаясь в ее существование, требуя ее времени, посягая на эмоции. С упрямой решимостью разрушить все из старательно воздвигнутых препятствий.

Предчувствие подсказывало, что с Домиником Андреа может быть только все или ничего. И она не была готова разбираться в том, что же следует понимать под этим «все».

Пляж никак нельзя было назвать уединенным. Люди проходили, толкались, некоторые случайно, некоторые намеренно пытаясь подчинить общее движение своей скорости.

Они добрались до Стрелки — узкой полоски земли, разделяющей реку и океан, и направились к центру Серфайс-Парадиза.

Высокие, многоэтажные жилые здания стояли вплотную друг к другу, сплошь и рядом встречались кафе на свежем воздухе и кондитерские, торгующие мороженым.