Зверь-из-Ущелья - Соня Марей

– Знаешь, мне кажется, что твой брат на меня смотрит как-то… по-особому.

Я фыркнула. И она туда же. Сора, которая ещё недавно парней только дразнила, лупила да обгоняла при подъёме на скалы, открыла для себя мир романтики и сладких девичьих грёз.

– Орм-то? Он, хоть и добрый, но ужасный зануда, – сдала я братца с потрохами.

– Глупая, ничего ты не понимаешь! Ты смотришь на него глазами сестры и не замечаешь, какой он на самом деле.

– И какой же?

Наверное, получилось слишком скептично, потому что она обиженно поджала губы. А мне вдруг стало совестно.

– Иногда мне жаль тебя, подруга, – Сора покачала головой. – Ты никого не любила. Может, правду говорят, что, чем сильнее Дар, тем меньше места для сердца? Но это и к лучшему, наверное, – и бросила взгляд, полный скрытой жалости.

– Придумала себе любовь, тоже мне, – буркнула я вполголоса.

– Ой, ну и сиди тут одна, вредина! – подруга плеснула мне в лицо водой и, пока я не опомнилась и не окунула её с головой, бросилась удирать.

Чем сильнее Дар, тем меньше места для сердца…

Ложь это всё. Теперь я точно знаю.

В этот раз я еле дождалась, когда закончится наше совместное купание, и покинула подруг почти с облегчением. Они обогнали меня во всём. У них молодость, столько интересного происходит и будет происходить. Они оставили меня далеко позади, а я застыла на месте – во тьме и затхлости святилища.

Проклятый лестриец всю душу мне разбередил! Придушила бы. А потом обняла.

Шаги отдавались гулким эхом, разлетаясь под сводами коридора. Я бежала домой, отчаянно желая лишь одного – нырнуть в постель, укрыться одеялом с головой и вдоволь нарыдаться. Как давно я не плакала, а ведь слёзы приносят утешение.

Но планам не суждено было сбыться, потому что в комнате меня ожидал сюрприз.

Глава 10.

– Где тебя опять носило?

Отец сидел на кровати, упершись руками в колени. Уже поздно, а он ещё не спит. Бдит.

– Можешь не отвечать. Я вижу, что прохлаждалась с подругами, – он окинул меня осуждающим взглядом. – Заканчивай с этим, тебе не по статусу такие развлечения. Скорей бы твоё посвящение, может, хоть тогда успокоишься.

Посвящение – это событие, которого молодые жрицы ждут с трепетом и замиранием сердца. Происходит оно в день двадцатилетия. Ритуал окутан тайной, даже я не знаю его хода. И это настораживает, словно от нас пытаются скрыть что-то важное.

– Отец! – негодование вспыхнуло внутри, как факел. – Ты хочешь лишить меня последней малости – общения с девочками. Это моя последняя радость и отдушина, не всё же молиться да работать.

– Исполнять свой долг – вот твоя единственная радость! – рявкнул он и хлопнул себя по коленкам. – Подружек дозволено иметь простым девушкам, они плохо на тебя влияют, сеют сомнения в душе, развращают мирскими глупостями. Ты жрица, помни о своих обязанностях.

Помню-помню. Мне никто не даёт о них забыть. Напротив, тыкают носом, как слепого щенка.

– Я хотел серьёзно поговорить с тобой. Присядь, – он напустил на лицо торжественное выражение – сменил одну маску на другую.

Всё ещё пылая от обиды и гнева, я опустилась на табурет. Ох, что-то будет. И чутьё подсказывает – хорошего не жди.

– Мы с Этерой говорили о тебе.

Матерь Гор! Сердце забилось с утроенной скоростью. Неужели он ведёт речь о том самом разговоре, который я имела неосторожность подслушать? Пальцы вцепились в ткань платья, и я шумно сглотнула.

– Все знают, насколько силён твой Дар. И я считаю, что именно тебе предстоит со временем сменить Этеру на её посту. Сама она согласна с моими доводами, недаром давно наблюдает за тобой и покровительствует.

Стать Верховной жрицей? Самой ярой и преданной служительницей богини, самой почитаемой женщиной в Антриме! Головокружительная честь, только меня это не радует так, как должно.

– Я не достойна такой чести, отец, – я опустила глаза в пол, чтобы скрыть истинные чувства. Не хотелось, чтобы он видел горечь, ему не понять моих печалей. А стоит хоть заикнуться, так сочтёт неблагодарной и будет ворчать ещё полночи.

– Мала ещё что-то понимать, – фыркнул он. – Пройдёт много лет, прежде, чем это случится. Ты успеешь повзрослеть. Или думаешь, Этера всегда была такой, как сейчас? Только став Верховной жрицей, она выросла над собой и окрепла духом, стала по-настоящему достойной этой нелёгкой ноши.

Он говорил, нахмурившись, и глубокая морщина разделила лоб на две половины. Во взгляде промелькнул отблеск какого-то странного чувства, которое отец сразу задавил – посмотрел на меня сурово и выжидательно.

А я знала, зачем ему нужно родство с Верховной. Это ещё больше вознесёт и обогатит нашу семью, в особенности – отца. Но не драгоценности и золото нужны ему, его самолюбие греет власть, влияние и слава. О, как горят его глаза, когда он произносит речь перед людьми, а те слушают, открыв рты! Благоговеют, молятся на него. Сколько огня в нём в такие моменты.

Но они туманят твой взор, отец. Разве ты не видишь? На это ты разменял собственную дочь.

– Я не чувствую в себе… склонности к этому. Мне не стать хорошей жрицей.

Ну, вот. Произнесла. Теперь готовься к буре, Рамона.

Отец подскочил на ноги и стал мерить шагами комнату, бросая на меня колкие, как льдинки, взгляды.

– Что тебе ещё надо?! У тебя есть всё, о чём другие мечтать не смеют, а ты артачишься, как горная коза. Мечтаешь бегать и скакать, как дурочка, песни петь, с парнями обжиматься?

Его слова резали по живому, и я крепче сжала зубы. Отец подошёл и склонился надо мной, словно хотел вскрыть череп и заглянуть в мысли.

– Что я упустил в твоём воспитании? Что проглядел?

– Ты же знаешь, что я никогда…

– Молчи! – он покачал кулаком у моего лица. – Каждое твоё слово, каждый взгляд сквозят упрямством и неуважением. Я предлагаю тебе блестящее будущее, пост, о котором грезят твои сёстры-жрицы, а ты-ы-ы…

Он устало потёр ладонями лицо.

– За что горы наградили меня такой бестолковой дочерью? Если бы я так хорошо не знал твою мать, то подумал бы, что она нагуляла тебя с каким–нибудь лестрийцем! – воскликнул в сердцах.

А меня подбросило, как на пружине.

– Не трогай маму!

Мой голос зазвенел и эхом отразился от