Том 11. Драматические произведения 1864-1910 гг - Лев Толстой

Те же, без Леонида Федоровича.

Федор Иваныч. Я вам говорил, что теперь не время.

Василий Леонидыч. Вот, я вам скажу, положение, а? Пойду к мама, одно спасенье. А то сумасшествует с своим спиритизмом и всех забыл. (Идет наверх.)

Федор Иваныч садится было за газету.

Явление тридцать третье

Те же. Сверху сходят Бетси и Марья Константиновна. За ними Григорий.

Бетси. Карета готова?

Григорий. Выезжает.

Бетси (Марье Константиновне). Пойдемте, пойдемте! Я видела, что это он.

Марья Константиновна. Кто он?

Бетси. Очень хорошо знаете, что Петрищев.

Марья Константиновна. Так где же он?

Бетси. У Вово сидит. Вот увидите.

Марья Константиновна. А вдруг не он?

Мужики и артельщик кланяются.

Бетси (к артельщику). А, вы от Бурдье, с платьем?

Артельщик. Так точно. Прикажите отпустить.

Бетси. Да я не знаю. Это мама.

Артельщик. Не могу знать кому. Нам приказано снести и деньги получить.

Бетси. Ну так подождите.

Марья Константиновна. Это все тот же костюм для шарады?

Бетси. Да, прелестный костюм. А мама не берет и не хочет платить.

Марья Константиновна. Отчего же?

Бетси. А вот спросите у мама. Для Вово за собак заплатить пятьсот рублей не дорого, а платье сто рублей дорого. А не могу же я играть чучелой! (На мужиков.) А это кто такие?

Григорий. Мужики, землю покупают какую-то.

Бетси. А я думала, охотники. Вы не охотники?

1-й мужик. Никак нет-с, госпожа. Мы насчет свершения продажи акта земли, к Леониду Федоровичу.

Бетси. Как же, к Вово должны были прийти охотники? Да вы наверное не охотники?

Мужики молчат. Какие глупые! (Подходит к двери.) Вово! (Хохочет.)

Марья Константиновна. Да ведь мы его встретили сейчас.

Бетси. Охота вам помнить!.. Вово, ты здесь?

Явление тридцать четвертое

Те же и Петрищев.

Петрищев. Вово нет, но я готов исполнить за него все, что потребуется. Здравствуйте! Здравствуйте, Марья Константиновна! (Трясет руку сильно и долго Бетси, а потом Марье Константиновне.)

2-й мужик. Вишь, ровно воду накачивает.

Бетси. Заменить не можете, но все-таки лучше, чем ничего. (Хохочет.) Какие это у вас дела с Вово?

Петрищев. Дела? Дела финансовые, то есть они, дела наши — фи! и вместе с тем нансовые, и кроме еще финансовые.

Бетси. Что же значит нансовые?

Петрищев. Вот вопрос! В том-то и штука, что ничего не значит!

Бетси. Ну, это не вышло, совсем не вышло! (Хохочет.)

Петрищев. Нельзя ведь, чтобы всякий раз выходило. Это вроде аллегри. Аллегри, аллегри, а потом и выигрыш.

Федор Иваныч уходит в кабинет Леонида Федоровича.

Явление тридцать пятое

Те же, без Федора Иваныча.

Бетси. Ну, это не вышло; а скажите, вы вчера были у Мергасовых?

Петрищев. Не столько у mère Gassof, сколько у père Gassof, и даже не père Gassof, a y fils Gassof.[3]

Бетси. Не можете без jeu de mots?[4] Это болезнь. И цыгане были? (Смеется.)

Петрищев (поет). На фартучках петушки, золотые гребешки!..

Бетси. Экие счастливые! А мы скучали у Фофо.

Петрищев (продолжая напевать). И божилась, и клялась — побывать ко мне… Как дальше? Марья Константиновна, как дальше?

Марья Константиновна. Ко мне на час…

Петрищев. Как? Как, Марья Константиновна? (Хохочет.)

Бетси. Cessez, vous devenez impossible![5]

Петрищев. J'ai cessé, j'ai bébé, j'ai dédé…[6]

Бетси. Я вижу одно средство избавиться от ваших острот — это заставить вас петь. Пойдемте к Вово в комнату, у него и гитара есть. Пойдемте, Марья Константиновна, пойдемте!

Бетси, Марья Константиновна и Петрищев уходят в комнату Василия Леонидыча.

Явление тридцать шестое

Григорий, три мужика и артельщик.

1-й мужик. Это чьи же?

Григорий. Одна — барышня, а другая — мамзель, музыки учит.

1-й мужик. В науку производит, значит. А как аккуратна. Настоящий патрет.

2-й мужик. Что же замуж не выдают? Года-то уж небось вышли?

Григорий. Разве как у вас, пятнадцати лет?

1-й мужик. А мужчинка-то тот, примерно, из музыканщиков?

Григорий (передразнивая). Из музыканщиков!.. Ничего-то вы не понимаете!

1-й мужик. Это, двистительно, глупость наша, значит, необразованность.

3-й мужик. О господи!

Слышно пение цыганских песен с гитарой из комнаты Василия Леонидыча.

Явление тридцать седьмое

Григорий, три мужика, артельщик, входит Семен и вслед за ним Таня. Таня наблюдает за встречей отца с сыном.

Григорий (к Семену). Ты чего?

Семен. К господину Капчичу посылали.

Григорий. Ну, что?

Семен. На словах приказали сказать, нынче никак быть не могут.

Григорий. Хорошо, я доложу. (Уходит.)

Явление тридцать восьмое

Те же, без Григория.

Семен (отцу). Здорово, батюшка! Дяде Ефиму, дяде Митрию — почтение! Дома здоровы ли?

2-й мужик. Здорово, Семен.

1-й мужик. Здорово, братец.

3-й мужик. Здорово, малый. Жив ли?

Семен (улыбаясь). Что ж, батюшка, пойдем, что ль, чайку попить?

2-й мужик. Погоди, отделаемся, — разве не видишь, недосуг таперь?

Семен. Ну, ладно, я у крыльца ждать буду. (Уходит.)

Таня (бежит за ним). Ты что ж ничего не сказал?

Семен. Как же теперь говорить при народе? Дай срок, пойдем чай пить, я и скажу. (Уходит.)

Явление тридцать девятое

Те же, без Семена, Федор Иваныч выходит и садится к окну с газетой.

1-й мужик. Ну что ж, почтенный, как дело наше происходит?

Федор Иваныч. Погодите, сейчас выйдет, кончает.

Таня (к Федору Иванычу). А вы почем, Федор Иваныч, знаете, что кончает?

Федор Иваныч. А я знаю, когда он вопросы окончит, то он вслух перечитывает вопрос и ответ.

Таня. Неужели ж правда, что блюдечком можно разговаривать с духами?

Федор Иваныч. Стало быть, можно.

Таня. Ну что ж, они ему скажут подписать — он и подпишет?

Федор Иваныч. А то как же?

Таня. Да ведь они словами не говорят?

Федор Иваныч. Азбукой. Против какой буквы остановится, он и замечает.

Таня. Ну, а если в сиансе?..

Явление сороковое

Те же и Леонид Федорович.

Леонид Федорович. Ну, друзья мои, не могу. Очень бы желал, но никак не могу. Если все деньги; то другое дело.

1-й мужик. Это, двистительно, чего б лучше. Да маломочен народ, никак невозможно.

Леонид Федорович. Не могу, не могу никак. Вот и бумага ваша. Не могу подписать.

3-й мужик. А ты пожалей, отец, помилосердствуй!

2-й мужик. Что ж так делать? Обида это.

Леонид Федорович. Обиды, братцы, нету. Я вам тогда летом говорил: коли хотите, делайте. Вы не захотели, а теперь мне нельзя.

3-й мужик. Отец! смилосердуйся. Как жить таперича? Земля малая, не то что скотину — курицу, скажем; и ту выпустить некуда.

Леонид Федорович идет и останавливается в дверях.

Явление сорок первое

Те же, барыня и доктор сходят сверху. За ними Василий Леонидыч, в веселом и игривом настроении духа, укладывает деньги в бумажник.

Барыня (затянутая, в шляпке). Так принять?

Доктор. Коли повторные явления будут, непременно принять. А главное — ведите себя лучше. А то как же вы хотите, чтобы густой сироп прошел через тоненькую волосяную трубочку, когда еще мы эту трубочку зажмем? Нельзя? Так и желчепровод. Все ведь это очень просто.

Барыня. Ну, хорошо, хорошо.

Доктор. То-то хорошо, а все по-старому; а так, барыня, нельзя, нельзя. Ну прощайте!

Барыня. Не прощайте, а до свиданья. Вечером я вас все-таки жду; без вас я не решусь.

Доктор. Ладно, ладно. Коли время будет, заверну. (Уходит.)

Явление сорок второе

Те же, без доктора.