Пинок азарта (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Да, концерт по заявкам был отпадный, что и говорить. Но гоблинше, очень сильно поддержавшей мою игру, выложившейся на все двести процентов, нужно было дать развернутый ответ. Для этого, я вытащил толстый черный блокнот из своего ременного чехла, внушающе потряс им в воздухе, значительно посмотрел на Ульяну, а затем, положив на стол, начал пить пиво.

Кажется, подруга дней моих суровых захотела меня четвертовать, но, сжав зубы до скрипа, дождалась, пока допью. Правда, если бы взглядом можно было бы запихивать кактусы в задницы — у меня бы там уже торчало штуки четыре.

— Милая, а ничего что ты ко мне заявляешься утром, усаживаешь в машину, а потом говоришь, что планы изменились, поэтому Конрад, будь добр, придерживайся совсем другой политики, вместо той, о которой тебя инструктировали? — поднял одну бровь я, — Вместо скромного инспектора, как желал «Ультрон», Управление захотело всё переиграть в тирана. Я даже допускаю, что две эти стороны в планах друг друга не ставили, поэтому вышло как вышло, я все верно рассуждаю?

— Ну… верно, да, — настороженно кивнула гоблинша, — Мы проинструктировали Петру…

— А она вас опрокинула, — кивнул я, — Подозревая, что она вас опрокинет, вы подстраховались в самый последний момент умной и красивой Ульяной, решив сыграть на том, на чем было играть не положено. Но я пошёл вам навстречу, попутно сжигая все мосты с Кестерами.

— За тобой не то, что мосты, сама земля горела! — вспыхнула гоблинша, — Зачем до такого…

Я прервал её, хлопнув ладонью по блокноту.

— Затем, что не вам одним меня подставлять, — нахмурился я, — Хотите результатов? Завтра все, кого ты записала в блокнот, все эти клановые гномы и гномки, должны быть уволены. Начисто. Ты. Меня. Поняла?

— Ты же понимаешь, что это невозможно… — простонала Ульяна, роняя голову на столешницу.

— Еще как возможно. Если чуть-чуть подумаешь, то поймешь, что только так и возможно. А теперь давай еще по одной, я расскажу тебе, что и зачем устроил, а потом ты поедешь в Управление делать невозможное возможным. Заодно и нашу Кестер подуспокоишь, думается мне, она сейчас слегка нервная.

Начать мне пришлось слегка издалека. Зачем вообще гномам понадобилась корпоративная культура в её прямом, неискаженном виде? У них ведь весь этот багаж древнего и уважаемого делового народа — роды, кланы, традиции, кровная вражда и вообще вся «настоящая жизнь» под землей. Так зачем?

Всё просто, дорогая Ульяна. Чтобы держать руку на пульсе нашего текущего и быстро меняющегося мира, гном должен быть… молодым. Способным гибко приспособиться к изменившейся обстановке, к новым ценностям, стратегиям, опциям. Понятиям. То есть, по факту, огромные и могучие «Ультрон», «Омнитехника» и «Гранит», являющиеся как бы не столпами нашей экономики (вру, именно ими), по сути представляют из себя гигантские детские сады народа гномов, только не те, куда ты суешь ребенка за деньги, чтобы он не мешал тебе работать, а те, куда ты суешь ребенка, а за это получаешь деньги, силу и власть, которая не снилась его отцу. И деду. И прадеду.

Нормальные и кошерные традиции народа гномов совершенно не годились для жизни в Омниполисе. Слишком старые, слишком сложные, слишком завязанные на историю. Любой гоблин из Граильни обскочит трехсотлетнего старика снизу, просто потому что тот помнит времена, когда Наполеон гулял по своему Ватерлоо, а вот последние лет двести, проведенные за станком камнереза, не так уж и хорошо сказались на социальных навыках гнома и его адекватности. Поэтому была передрана целиком и полностью структура простой человеческой корпорации.

Детский сад, штаны на лямках. Никакого непотизма, никаких традиций, кроме совсем уж коренных, никакой родовой культуры и неспешной речи.

— Видишь ли, — продолжал объяснять я вещи, очевидные для меня, но не для гоблинши, — у корпораций множество ролей и функций, одна из них меритократическая. Там все рвутся наверх. Карьеризм процветает со страшной силой, потому что у гнома всего тридцать-тридцать пять лет для того, чтобы добиться хоть каких-то успехов на поверхности. Устроив скандал и пригрозив увольнениями, я заявил себя как новый фактор, способный радикально повлиять на всё их болото. Теперь, когда Кестеры делом подтвердят заявленное мной — «Ультрон» превратится в сборище истеричных сучек, потерявших устойчивую поверхность под ногами. Всё, как вы и заказывали.

— Мы просто думали, что ты поднимешь свой авторитет, действуя… авторитетно, — допив второй литр пива (чем меня и изумив), выдала бывшая секретарь Старри, — А ты отнял кабинет у охраны шестого этажа.

— Потому что мне нужен кабинет, расположенный возле лифта, — пожал я плечами, — А этажная охрана «Ультрона» — это синекура для пустышек, которых вообще некуда пристроить. Тем более, что я их хоть и выгнал, но пообещал, что сам буду принимать тревожные звонки с этажа…

— Они скорее из окон попрыгают, чем тебе жаловаться начнут! — хихикнула моя собеседница, пьяно кося глазками.

— Да плевать, — благодушно разрешил я гномам прыгать из окон, — Они гномы, а я вампир. Вместе нам не быть никогда.

— Но всё-таки, зачем ты оскорбил секретаря директора по капстроительству, сравнив её с говорящим попугаем?

— Потому что эта дама сходу попыталась захватить инициативу, а меня в последнее время уже достали гномы, пытающиеся взять инициативу. Ты понимаешь, о чем я.

— Ох, Конрад, думаю, что с тобой Петра больше никаких инициатив не возьмет… После сегодняшнего-то.

— Жалко, — честно признался я, — Но она как раз в той позиции, чтобы железно зазубрить — нельзя играть с Управлением. Можно только подыгрывать ему, заискивающе глядя в глаза и хлопая ресничками. Ей нужно это накрепко усвоить до того, как вернется Старри. Если Петра думает, что всемогущий дедушка является достаточной причиной для полудемона, чтобы не разодрать её на две половинки — то ей нужно как можно скорее избавиться от таких вредных мыслей. Она не первый секретарь у Эммы, а они далеко не всегда выживают.

На этом наш разговор быстренько увял. Ульяна поскучнела, вспомнив, кто теперь глава всего и вся, а я резко засобирался домой, заказав на прощание у Василисы большую вазу свежего сливочного мороженого, килограмма на три. Пообещав, конечно, тару вернуть.

— Это куда тебе столько? — завистливо спросила пьяненькая Ульяна, неловко сползая со стула.

— Не мне, девчонкам, — хмыкнул я, — Кажется, когда Алиса со мной сегодня разговаривала, то телефон она голой рукой держала… так что это утешительный приз. До завтра, Ульяна.

— Пока, Арвистер.

Гоблинша с видимой неохотой понесла два выпитых литра пива в машину, а я, вооруженный красиво выглядящим хрустальным ведром откупных, почапал домой. Конечно, день можно было бы закончить и иначе, но даже несмотря на то, что это Ульяна, уютная, знакомая и почти родная, что снаружи, что внутри… превращать дом в проходной двор не хочется.

У меня и так там баб полно.

Когда я зашёл, то вскоре увидел лежащий на тумбочке мобильный телефон Алисы, на котором была закреплена бумажка с написанным на ней «Средство для ПОХУДЕНИЯ!». Сама страдалица, определенно похудевшая, сидела в своем подвале, мрачно избивая с помощью джойстика какую-то гориллу на экране одного из мониторов. Одарив её мороженным (и заработав негодующий взгляд), я вызвал приход главной пломбирофилки города, мисс Лаудберг. Когда рыжая и хвостатая вдвоем устроились в кресле и включили себе какую-то комедию, я понял, что могу, наконец, посидеть и поразмыслить в одиночестве.

Итак, рэтчеды… в костюмах. И неизвестные старине Горго и его слегка властной внучке, которую сейчас будет щелкать по носу гоблинша. О чем это нам говорит? О том, что корни проблемы уходят вниз, в подземелья под Омниполисом, где живет основная часть кланов гномов. Где-то там, глубоко внизу, нашлась причина, по которой рэтчеды сильно сдружились с некими коротышками, имея с этого часть ресурсов, производимых корпорацией. Причем, имея на постоянной основе.

Как Петра высказалась, костюм — это не просто одежда. Это дизайнеры, это фабрика, это индустрия. Поэтому первыми моими «жертвами» станут логисты и снабженцы. Хотелось бы в безопасников вцепиться, но к ним меня гномы точно не подпустят, костьми лягут. Так что будем кушать слона по кусочку.