Вежливые Люди - Анастасия Игнашева

меня. Он советовал мне не возвращаться одной поздно. Пару раз я действительно ночевала на работе, у нас есть комната отдыха. Тогда, вроде бы, метро вышло из строя…

Она готова была расплакаться.

— Мы и так слишком вас задержали. Если у вас случится что-нибудь непредвиденное — сообщите в полицию, — сжалился над ней Лахэд, — Нам важна любая информация, которая может помочь следствию.

— Я провожу вас. Иначе вы заблудитесь. — с явным облегчением произнесла Ева.

* * *

Отряд наёмников в полной готовности выстроился в выходной камере «Медузы», Рек давал Датчу последние инструкции, На-Ла рассматривала бойцов. Надо сказать — посмотреть было на что: чёрная униформа, верхняя часть лица закрыта полумаской, в глазницах которой вставлены пластинки позволяющие видеть в инфракрасном режиме, кроме стандартного оружия, каждый боец имел при себе несколько ножей для метания, на правом бедре, в чёрных ножнах, висел «клюв», обоюдоострый, боевой кинжал.

Корабль вышел на позицию, двери люка начали открываться.

Высадились прекрасно. В полной тишине отряд подобрался почти вплотную, но их всё равно заметили, со стороны бастиона открыли огонь, двое наёмников были убиты сразу, остальные смогли ворваться внутрь, а дальше началось светопреставление.

— Все ниточки сходятся на том программисте, который вдруг неожиданно стал владельцем завода. — сказал Лахэд.

— Огвест Бремер? — Рек кивнул, усилено протирая глаза. Лицо у него осунулось, под глазами круги — в последние дни он почти не спал и теперь держался только благодаря громадному количеству выпитого кофе.

— Я собираюсь наведаться к нему. — Лахэд налил себе кружку кофе, — Мне вот очень интересно, почему отец не лишил его наследства? Раз они не ладили.

— Хорошо, я с тобой. — не дослушав, тут же сказал Рек.

— Только говорить буду я. А то в прошлый раз…

— Ага! Пышноволосая красотка, которая только и делала, что сажала меня в лужу.

— А мне показалось — ты ей понравился. Уверен, она будет не против поболтать с шикарным парнем вроде тебя.

Рек поморщился.

— Не уверен, — честно признался он, не поддаваясь на шуточку. — По-моему, я не в её вкусе.

* * *

Единственным человеком, которого Огвест Бремер-младший ненавидел в жизни по-настоящему, был его отец. Хотя отца не было в живых уже несколько лет, Бремер продолжал его ненавидеть и всё никак не мог поверить в то, что отец наконец-то умер. Да, отец лишил-таки его наследства, но Бремеру-младшему удалось выкрасть завещание и уничтожить его. И он стал единственным наследником огромного состояния, которое отец завещал поделить на четыре части: часть должна была пойти на благотворительность, часть — достаться его секретарше Еве Флитчер (Бремер-младший очень удивился, когда узнал и взял этот факт на заметку), а ещё двоих наследников звали Кевин Макнамара и Ганс фон Кутченбах. Кто они такие — Бремер-младший не знал, но, на всякий случай, решил навести справки. И очень удивился, когда выяснил, что эти два джентльмена военные. Макнамара, впрочем, вышел в отставку, а вот фон Кутченбах продолжал служить. Что могло связывать отца с этими людьми Огвест так и не смог выяснить, но что-то, наверное интуиция, подсказали ему, что лучше в это дело не соваться.

Однако, спустя несколько дней после того, как Бремера-младшего навестили Рек с Лахэдом, к нему пришёл молодой человек по имени Кевин Макнамара-младший и стал задавать вопросы об отце и деятельности завода. Да, этот парень был обычным журналистом и вопросы у него были стандартные, но вот его имя… А что если ещё кто-то узнает, или догадается, что вся эта заварушка с «бунтом машин» случилась не просто так. Но в какой-то момент ситуация вышла из-под контроля. Бремер занервничал. Он понял, что его грамотно обкладывают. С одной стороны полиция, а с другой журналюга, за которым явно кто-то стоит. А точнее, даже, не «кто-то», а вполне себе конкретные люди. Те, кого он лишь однажды, мельком, ещё в ранней юности, почти, можно сказать, в детстве — видел в офисе своего отца. Тогда на его вопрос отец коротко ответил, что это его заказчики. Он никогда не говорил о своём бизнесе в семье и ни сын, ни жена понятия не имели, чем на самом деле занят Бремер-старший. А когда Бремер-младший получил-таки права на наследство, то первым делом он кинулся искать архив отца. И тут его ждало разочарование: все бумаги, а так же данные в компьютере, были тщательно уничтожены, диск явно отформатировали так, чтобы информацию было невозможно восстановить. А на рабочем месте отца в кабинете заводоуправления и вовсе стоял новёхонький компьютер. Бремер-старший грамотно замёл все следы и обрубил все хвосты. Оно, может, и к лучшему. — подумал Бремер-младший. Тем паче, что свой план он начал вынашивать уже давно, почти сразу же после того, как отец вышвырнул его из дома и отказал в деньгах. Теперь у него, наконец, появились возможности для его осуществления. А то, что отец оборвал все контакты с прошлым, даже упрощало задачу. Значит — никто не помешает. Единственным свидетелем прошлого, человеком, который был связан с ненавистным отцом, была секретарша Ева Флитчер. Но поразмыслив, молодой Бремер не стал её увольнять. «Держи друга близко, а врага ещё ближе» — эту суровую истину юный Огвест Бремер усвоил очень рано и очень быстро. Тем более, что он пока не решил — враг ему она, или друг? И кем она может стать? И с чего это вдруг старик расщедрился и решил отвалить ей аж четверть своего состояния? Вроде бы в человеколюбии замечен никогда не был. Не та порода, что называется. Так что он просто прибавил девице жалование, но и обязанности тоже. И оба остались вполне довольны. Тем более, что секретаршей Ева оказалась толковой и легко справлялась одна там, где при старом владельце были заняты трое.

Так оно и было какое-то время. Нового владельца завода никто не беспокоил, пока однажды к нему не явился посетитель. Человек назвался старым знакомым его отца, сказал, что незадолго до его смерти его фирма сделала старому Бремеру заказ на производство профильной арматуры. Контракт действительно нашёлся и сроки по его выполнению действительно подходили. Всё, вроде бы, было в порядке, но что-то молодого Огвеста Бремера насторожило. Что-то скребнуло там, в душе. А посетитель был любезен, много говорил о его отце, думая, что Огвесту это приятно… Он мужественно