Задержи дыхание - Яна Келлер

с отсеком под полочки, где хранилось постельное бельё, мелкие предметы одежды и прочие вещи, которые попросту нужно было где-то хранить. Никаких лишних комодов и тумбочек. Телевизор висел на стене напротив дивана и был куплен Реми, а старушка разрешила даже прикрепить его на стену. Ноутбук преспокойно лежал на небольшом столике вместе с кучей всевозможных дисков.

Кухня отличалась минимализмом, в основном это касалось полупустого холодильника. Реми вообще проводил мало времени за приготовлением еды, предпочитая брать готовое, которое нужно только разогреть за пять минут.

Эстель здесь нравилось. После понедельника, проведённого с Леоном на занятиях в художественном кружке, она впервые серьёзно задумалась о том, что Реми в какой-то степени гораздо счастливее него. Эстель разрешили остаться на занятии, в процессе которого она неустанно наблюдала за диким нежеланием Леона водить кисточками по листку бумаги. Несколько раз он бросал всё из рук и сидел с полнейшим выражением паники и злости на лице. Потом, правда, подходила преподавательница, брала отброшенную кисть и, сладко напевая, что всё получится, делала несколько штрихов на листке.

Так повторилось ещё три раза. Интересно, что до сих пор удерживало Леона на месте: настойчивость мамы или же привычка доводить до конца даже самые нелюбимые дела?

Леон глубоко вдыхал каждый раз перед тем, как вновь взять кисть у преподавательницы, и задерживал дыхание, окуная её в краску и поднося обратно к листку.

Спустя полтора часа Эстель видела лишь выражение огромного облегчения на его лице. И она действительно была рада, что взяла брата за руку и вместе с ним переступила порог.

— Грета встретилась с Олафом, — сообщил Реми, отдав Эстель кружку с горячим чаем. — Ты оказалась права. Любовь не заменит ей удобства, к которым она привыкла.

На мониторе ноутбука горела заставка какой-то онлайн-игры. Из включенных колонок доносилась тихая фоновая музыка. Реми проспал полдня после рабочей смены, а свободное время перед тем, как пришла Эстель, заполнил игрой.

— Вот так просто? О, великая сила любви, — с сарказмом произнесла Эстель, закатив глаза. — Бедный Олаф. Позавчера на встрече клуба он выглядел подавленным, но держался хорошо.

— Я предложил ему перебраться ко мне. Вдвоём тянуть квартиру легче, да и диван здесь раскладывается. Всё лучше, чем продолжать ночевать в вагоне. Тем более теперь там много воспоминаний о Грете.

— Он так и не помирился с родителями?

— Он с ними уже давно не разговаривал. Насколько знаю, родители считают его безнадёжно пропащим человеком, который согласен даже жить на улице. — Волосы Реми привлекали внимание Эстель куда больше, чем раньше. Всклокоченные кудри смешно торчали в разные стороны после сна. Видимо, он совершенно забыл о существовании зеркала.

— Но ведь это из-за них он оказался на улице, — вспомнила она.

Реми подошёл к ноутбуку, закрыв всплывшее сообщение.

— Да. Может, думали, что стоит бросить сына на произвол судьбы, чтобы он научился жить. Это как учиться плавать: работай руками и ногами или утонешь.

— Жуткая аналогия.

Реми пожал плечами.

— Зато правдивая.

Они долго проиграли в карты, включив на фоне один из любимых фильмов подросткового периода. Эстель вздохнула с облегчением, когда Реми не стал уговаривать её посмотреть очередную работу режиссёра «Одинокого», видимо, поняв, что это бесполезная трата сил.

Комедия про учеников колледжа с типичными грязными шуточками показалась даже весёлой и интересной, хотя Эстель не особенно вдумывалась в сюжет. Разве в комедиях про учёбу, тем более в колледже, может быть сюжет? Развлечения, отношения, друзья, учебники. Вот и всё, что необходимо. Ну и, конечно же, красивая блондинка. Куда же без неё.

— София была старше меня на восемь лет, — сказал Реми после закончившейся партии.

Собрав карты в ровную стопку, он принялся тасовать их.

— Поэтому я не рассказывал о ней. Никому не рассказывал, даже родителям. Чувствовал, что она им не понравится.

Эстель взглянула на ноутбук — там крутились титры под бодрую рок-н-рольную композицию.

— Я пришёл в тот клуб, куда ходишь теперь ты, — нашёл в интернете — и вывалил всё, что творилось на душе. К тому моменту мы с Софией встречались уже около семи месяцев. Знаешь, что мне там посоветовали? Поделиться с родителями, если это меня так беспокоит. Взять и пригласить Софию на совместный ужин. Всё равно рано или поздно пришлось бы рассказать, если бы отношения у нас были бы долгими.

— А дальше? — осторожно спросила Эстель, наблюдая, как Реми всё медленнее и медленнее тасует карты.

— Когда-то она была замужем. Осталась с девятилетней дочерью. Когда мама узнала, то сказала, что я не смогу заменить отца взрослой девятилетней девочке, так как мне самому на тот момент было всего двадцать два. Сказала, что я сам ещё ребёнок, — Реми сделал раздачу как раз в тот момент, когда закончились титры. — Потом мы поссорились. Не хотелось признавать, но мама в чём-то была права. Мне нравилось быть с Софией именно потому, что она всегда оставалась на голову выше, вела меня за собой, а я, принимая это за первые настоящие шаги во взрослой жизни, пытался чем-то гордиться. В общем, глупо получилось. И для отцовства я ещё не созрел.

Было время, когда Эстель считала Реми забавным добрым мальчишкой, что навсегда останется её другом из детства. И даже если они перестанут общаться, не пройдёт ни дня без воспоминаний об их дружбе.

Но не только сама Эстель так отчаянно двигалась вперёд к призрачной цели, наивно полагая, что смелые самостоятельные шаги приведут к обязательно хорошему концу. Реми, оставаясь не зацикленным на работе, сделал первые смелые шаги в совершенно другую сторону.

* * *

Эстель никогда не видела маму с подругами. Всю жизнь,