Небесное служение. Дева - Эмилия Витковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это не правильно. Так неправильно, что я спрыгиваю с кровати, спешу в ванную и включаю душ. Я прикручиваю горячую воду и жду, пока все тело не начинает болеть от холода. У меня стучат зубы, когда я выхожу и вытираюсь полотенцем, мое неожиданное тепло гасят струи холодной воды. Так лучше. Я могу выдержать холод и боль, но желание моего похитителя? Нет. Это неприемлемо.
Я ложусь в кровать и выключаю свет. Его лицо появляется, когда я закрываю глаза, но я отталкиваю эту мысль и вместо этого предаюсь воспоминаниям о веселых выходных с Джорджией, когда нам обоим было по четырнадцать. Ее золотые волосы, развевающиеся на ветру, когда она бежит, успокаивают меня, и я засыпаю, хотя фантомное ощущение дыхания Адама на моей шее прорывается сквозь пелену сна.
Мягкий стук в дверь заставляет меня сесть прямо. В тусклом свете ванной я вижу ручку, которая поворачивается взад и вперед, слегка поскрипывая. Воспоминания о Ньюэлле заставляют мое сердце биться так громко, что я чувствую его вибрацию в груди. Я натягиваю одеяло до подбородка, как будто это может отразить любого дьявола у моей двери.
– Далила! – Тишину прорезает шепот Сары.
Я подавляю страх и подкрадываюсь к двери.
– Поторопись! Сестры застукают нас. Другой голос.
Что происходит?
Я поворачиваю замок и открываю дверь. Три девушки врываются внутрь и прижимаются к стене под камерой.
– Далила? – Сестра выходит в коридор общежития из дамской уборной возле главной двери. Она не видит испуганных Дев справа от меня.
– Извините … я, ммм, думал, что что-то слышала.
Выражение ее лица становится кислым.
– Тебе не стоит вставать. Немедленно возвращайся в постель. Сделайшь это еще раз, и я сообщу Старшей.
– Да, мэм. Очень жаль. – Я почтительно опускаю подбородок и закрываю дверь.
Не гладя в камеру, хотя для этого требуется все мое самообладание, я иду в ванную.
– Закройте дверь! – просит Сара.
Я закрываю дверь и прислоняюсь к ней. Маленькая ванная заполнена четырьмя телами.
– Что вы делаете? – Я стараюсь говорить тихо, хотя нахожусь на грани истерики. Нас накажут, если поймают. От одной мысли об этом у меня сводит живот.
– Нам нужно поговорить. – Сара садится на край моей ванны, а остальные стоят. Ханна и еще одна Дева, я думаю, ее зовут Сюзанна.
Я качаю головой:
– Поговорить? Сестра нас поймает!
– Она ходит поссать каждые полчаса. Как старая монашенка. Вот почему мы выбрали эту ночь.
– Для чего выбрали?
Сара закатывает глаза.
– Чтобы увидеть тебя.
Я замираю, когда слышу скрип пола. Мы все задерживаем дыхание, но звук больше не повторяется.
– Хорошо, у нас мало времени, так что вот оно. – Сара наклоняется вперед, ее взгляд пристальный. – Мы хотим выйти из этого антиутопического кошмара.
Я качаю головой:
– Нет никакого выхода.
– Должен быть
Я подтягиваю рукав ночной рубашки.
– Вы забыли об этом? – Я указываю на место, где трекер встроен под мою кожу. – Или камеры? Или запертые двери? Или забор из колючей проволоки? Или тот факт, что каждый полицейский в пределах миль от этого места работает на Пророка? Никто вам не поможет. Каждый, кого вы встретите, выдаст вас Пророку.
– Нам просто нужно добраться до Бирмингема.
– Вы думаете, у него там тоже нет людей?
Она пожимает плечами.
– Может быть, но не все получают зарплату. Бирмингем большой город, не такой, как здесь. Если бы мы могли просто добраться до города, мы могли бы исчезнуть.
– Как вы рассчитываете добраться отсюда за пятьдесят миль, прежде чем они поймут, что вы ушли? – Я сжимаю локти. – А когда вас поймают… – вздрагиваю я.
– Нас не поймают. – перебивает меня Сара. – Мы можем улизнуть, когда эта Сестра… – она кивает в сторону коридора, – дежурит. Мы выберемся из общежития. Сюзанна умеет взламывать замки и …
– Я Пайпер. – говорит Дева. – Не Сюзанна. Это не мое имя.
– Пайпер, да…
Сара продолжает:
– Она может вывести нас на территорию. Может быть, мы сможем свернуть наши одеяла и унести их с собой, чтобы, когда мы доберемся до забора, положить их поверх колючей проволоки.
– Как вы рассчитываете пройти мимо охранников? Вы понимаете, что они патрулируют это место? Мой дрон показал мне нескольких мужчин, которые днем и ночью следили за основными территориями кампуса. Невозможно угадать, где и когда они будут находиться.
– Я знаю, но нам придется рискнуть. Может, той ночью будет пасмурно, или пойдет дождь, или что-то в этом роде. Сара пожимает плечами. – Не знаю, но надо попробовать. Я больше не могу этого делать! Думала, будет иначе. Я думала…
– Что Пророк является человеком Божьим? – В моих словах звучит цинизм, уродливый и колючий. – Что ты будешь здесь в безопасности? Что присоединение к культу является отличным жизненным выбором?
Сара убирает темные волосы с лица и пристально смотрит на меня.
– Ты тоже здесь. Ты знаешь, что это правильно? Ты в ловушке так же, как и все мы. Ты тоже на это попалась.
Я не могу сказать ей, что я другая, что у меня есть причины. Поэтому я просто молчу.
– Ты с нами или нет? – Она встает.
– Кто еще причастен?
– Только мы. Мы не можем никому доверять. Некоторые из Дев… я не знаю… как будто все еще верят. Даже после всего, что произошло с той первой ночи. Они все еще думают, что Пророк готовит их к чему-то особенному. – Она встает передо мной, пристально глядя на меня. – Я сказал девочкам, что мы можем тебе доверять.
– Можете.
– Если ты сдашь нас, и мы застрянем здесь… – Ханна встает позади Сары.
Ванная кажется еще меньше. Я сжимаю дверную ручку.
– Я никому не скажу.
– Значит, ты с нами? – спрашивает Сара.
Хочу ли я сбежать из этого ада? Да. Могу ли я? Нет.
Я качаю головой.
Лицо Сары тускнеет.
– Почему?
– Я должна это увидеть.
Для Джорджии.
– Что имено? – шипит Сюзанна.
– Шшш. – Сара поднимает руку. – Ты боишься, что нас поймают? Вот почему?
– Нет.
– Тогда что? Не говори мне, что веришь в это дерьмо? Что ты избрана? Что Пророк хочет использовать тебя для чего-нибудь, кроме шлюхи или пешки?
– Нет.
Я не могу дать ей то, что она хочет, – объяснение. У меня своя правда.
– Я просто не могу.
– Она собирается сдать нас. – сердито смотрит Ханна.
– Я вас не сдам. – Я встречаюсь взглядом с Сарой, вкладывая в свои слова всю свою убежденность.
Проходит несколько напряженных секунд, и все трое смотрят на меня.
