Все страхи мира - Том Клэнси

Что-то несправедливое заключалось в том, что сразу происходило столько невозможных событий. Когда Гюнтер раскрыл газету, купленную им в семи кварталах от квартиры двадцать минут назад, его внимание привлекла фотография на первой странице — именно к этому и стремился редактор.

ЦРУ ПРИНИМАЕТ ПОЧЕТНОГО ГОСТЯ ИЗ КГБ — гласила надпись под фотографией.

— Was ist das denn für Quatsch?[4] — недоуменно пробормотал Гюнтер. «Произошло еще одно невероятное событие за невероятно короткое время. Центральное разведывательное управление принимало у себя первого заместителя председателя КГБ для обмена мнениями по «вопросам, интересующим обе стороны», — так начиналась статья. «Две самые крупные разведывательные империи в мире приняли решение, как сообщили нам из хорошо информированных источников, обмениваться данными по ряду вопросов, включая международный терроризм и торговлю наркотиками. ЦРУ и КГБ установят более тесные отношения…»

Бок отложил газету и посмотрел в окно. Он знал, что такое быть предметом охоты. Это чувство знакомо всем революционерам. Он сам выбрал такой путь, выбрал вместе с Петрой и всеми своими друзьями. Перед ними виднелась ясная цель. Они противопоставят свою ловкость и мастерство ловкости и мастерству врагов. Силы света против сил мрака и реакции. Разумеется, силам света приходится убегать и скрываться, но это было второстепенной проблемой. Рано или поздно положение изменится — когда простые люди увидят свет истины и встанут на сторону революционеров. Правда, возникла маленькая проблема. Простые люди сделали иной выбор и решили присоединиться к врагам революции. А международное сообщество террористов столкнулось с трудноразрешимой проблемой — стало резко сокращаться количество темных мест, где могли укрыться силы света.

Гюнтер Бок выбрал Болгарию по двум причинам. Из всех стран бывшего Восточного блока эта страна была самой отсталой и потому сумела осуществить переход от коммунистического правления наиболее упорядоченным способом. Более того, во главе Болгарии по-прежнему стояли коммунисты, хотя и прикрывшись другими названиями, и страна все еще оставалась безопасной — или по крайней мере нейтральной. Болгарский разведывательный аппарат, из которого когда-то черпали наемных убийц руководители КГБ, пришедшие к выводу, что не стоит пачкать собственные руки, продолжал находиться под управлением прежних друзей. Друзей… подумал Гюнтер. Однако болгары по-прежнему находились в рабской зависимости от русских повелителей — теперь уже скорее коллег, — и если КГБ действительно решил сотрудничать с ЦРУ… Количество надежных убежищ сократилось еще на порядок.

Гюнтеру Боку следовало испугаться при известии о возросшей для него опасности. Однако вместо этого лицо его покраснело от ярости и сердце учащенно забилось. Будучи революционером, он часто хвалился, что весь мир обращен против него, но всякий раз, говоря это, внутренне был убежден, что на самом деле положение иное. И вот его похвальба стала действительностью. Правда, ему все еще были известны места, где его примут и укроют. Но сколько таких мест? Когда его преданные друзья и товарищи по борьбе почувствуют перемены в мире и изменят свою позицию? Советский Союз предал мировой социализм, и следом за ним — немцы, поляки, чехи, венгры, румыны. Кто станет следующим?

Неужели они не понимают, что это ловушка? Да-да, настоящая ловушка, хитроумный заговор контрреволюционных сил. Ложь. Народы этих стран отказываются от того, что могло стать — должно было стать — идеальным общественным порядком, свободой от нищеты, строем упорядоченной эффективности, справедливости и равенства.

Неужели все это было ложью? Неужели это могло быть ужасной ошибкой? Значит, он и Петра убивали этих трусливых эксплуататоров напрасно?

Но ведь это не имеет значения, не так ли? Не для Гюнтера Бока и не в настоящий момент. Скоро по его следам снова кинутся ищейки. Еще одно безопасное место вот-вот превратится в охотничий заповедник. Если болгары все еще делятся секретами с русскими, если у русских есть несколько надежных агентов с правом доступа к соответствующим документам, не исключено, что его адрес и новое имя уже посланы в Вашингтон, откуда информация сразу поступит в штаб-квартиру БНД. Тогда через неделю он окажется в камере рядом с Петрой.

Петра, с ее каштановыми волосами и смеющимися голубыми глазами. Женщина, смелость которой не уступает смелости любого мужчины. Такая холодная к врагам и такая поразительно мягкая со своими друзьями. Какой прекрасной матерью стала она для Эрики и Урсулы, как образцово выполняла все порученные ей задания. Преданная бывшими друзьями, посаженная в клетку подобно дикому зверю. Мать, у которой украли детей. Его любимая Петра, товарищ, возлюбленная, жена, она верила в торжество их общего дела. И вот теперь его гонят еще дальше от нее. Неужели он не придумает способа изменить положение?

Сначала, однако, нужно скрыться.

Бок отложил газету и навел порядок на кухне, затем уложил чемодан и вышел из квартиры. Лифт опять не работал. Он спустился с четвертого этажа по лестнице, вышел на улицу и сел в трамвай. Еще через полтора часа Гюнтер оказался в аэропорту. У него был дипломатический паспорт. В общем-то в чемодане, изготовленном в России, под матерчатой обивкой тщательно спрятано шесть паспортов. Будучи аккуратным человеком, Гюнтер Бок не оставлял ничего на волю случая, так что три паспорта имели номера подлинных паспортов других болгарских дипломатов: это обстоятельство было неизвестно Министерству иностранных дел, в архивах которого хранились соответствующие материалы. Это обеспечивало ему свободный доступ к самому важному союзнику международных террористов — воздушному транспорту. Еще до обеда его самолет развернулся на бетонной дорожке аэропорта и взлетел, направляясь на юг.

Самолет Райана приземлился на военном аэродроме недалеко от Рима перед самым полуднем по местному времени. По случайному совпадению он коснулся посадочной дорожки сразу вслед за другим VC-20B 89-го транспортного авиакрыла ВВС США, который всего несколько минут назад прибыл из Москвы. На поле аэродрома стоял черный лимузин, ожидающий оба самолета.

Когда Райан спустился по трапу, его приветствовал заместитель Государственного секретаря Скотт Адлер. На лице дипломата играла лукавая улыбка.

— Ну? — спросил Райан, стараясь перекричать шум аэропорта.

— Они согласны.

— Черт побери, — сказал Райан, пожимая руку Адлеру. — Сколько еще чудес можно ожидать в этом году?

— Сколько тебе надо? — усмехнулся Адлер. Он был профессиональным дипломатом и прошел все ступени русского отдела Государственного департамента. Он свободно говорил по-русски, отлично разбирался в политике — как прошлой, так и настоящей, а главное — понимал советских лучше всех в правительственных кругах, в том числе и русских.

— Знаешь, что было для меня самым трудным?

— Привыкать к тому, что теперь вместо «нет» слышишь «да»?

— Вот именно. Понимаешь, пропадает всякий интерес. Вообще дипломатия становится скучной, когда обе стороны проявляют здравый смысл.

— Ну что ж, то, что нам предстоит, точно окажется новым — и для тебя и для меня, — заметил Джек. Он обернулся и посмотрел на «свой» самолет, который готовили к срочному вылету. До конца поездки они с Адлером будут путешествовать вместе.

Черный лимузин тронулся с места и устремился к центру Рима. Как всегда, их сопровождала многочисленная охрана. «Красные бригады», почти уничтоженные несколько лет назад, снова взялись за дело; но даже если бы ситуация была спокойной, охрана была бы не менее серьезной — итальянцы оберегали важных гостей с особым тщанием. Рядом с шофером на переднем сиденье сидел охранник с автоматом «Беретта» наготове. Впереди черного лимузина ехали два автомобиля с вооруженной охраной и еще два — позади. Расчищали дорогу, ехали по бокам и замыкали стремительно летящий вперед кортеж столько мотоциклов, что их хватило бы для организации мотогонок. Машины мчались по древним улицам Рима с такой скоростью, что Джек пришел к выводу — полеты в самолете куда безопаснее. У него создалось впечатление, будто каждый итальянец, едва сев за руль автомобиля, считал себя участником гонок на первенство мира среди профессионалов. С чувством ностальгии он подумал, насколько безопаснее ездить в ничем не выделяющемся автомобиле с Кларком за рулем, причем всякий раз по другому маршруту. Правда, в его настоящем положении меры безопасности были одновременно церемониальными. Разумеется, было еще одно соображение…

— Если они хотят, чтобы с нами ничего не случилось, было бы куда лучше провезти нас тихо и незаметно, — пробормотал Райан.

— Успокойся, Джек. Всякий раз, когда я приезжаю сюда, повторяется одно и то же. Ты здесь впервые?