Точка зеро - Стивен Хантер

Второй. Также ничего. Если Свэггер вывел их на Круса сейчас, он сделает это еще раз. Если Свэггер выйдет один, можно будет следить за ним. Торчать в этом городишке до утра нельзя, потому что к половине восьмого все начнут гадать, кто сидит в этом черном внедорожнике на обочине. В маленьких поселках жители очень любопытные. В этом случае у Рея Круса, если он действительно там, будет предостаточно времени уйти, и тогда, возможно, они его больше никогда не увидят.

Третий. И снова ничего. Таинственный третий человек — сын полковника Чемберса, его работник, жена, краля, кто угодно, и он просто решил присоединиться к беседе. Эта встреча не имеет никакого значения, и завтра можно будет снова взяться за Боба; и в этот раз он, может быть, и наткнется на золотую жилу. Наверное, это решение будет самым разумным, вот только оно шло наперекор натуре Боджера.

Четвертый. Ударить прямо сейчас. Высадить дверь, взбежать по лестнице, ворваться в кабинет в динамичной манере спецназа. Все можно завершить секунд за двадцать. Если это действительно Рей, отправить его к праотцам, а вместе с ним и свидетелей. Если нет, отметелить всех троих до полусмерти, выбросить телефоны, забрать винтовки и наличные, после чего скрыться, постаравшись представить все как обыкновенное вооруженное ограбление. А может быть, убить всех троих, какая разница?

Разница, конечно, есть: это красноречиво даст знать, что делом занимается еще одна команда, и тогда поднимется шум, последуют нежелательные вопросы, начнется расследование, которое нельзя будет взять под контроль, и все это приведет к непредсказуемым проблемам. Нет, только не это.

И тут возникал еще один возможный исход варианта номер четыре. Этот Свэггер, полковник и неизвестный третий — такие же звезды спецназа, как Мик и его дружки, и за двадцать секунд после того, как будет выбита входная дверь и начнется вторжение, они придут в себя, схватятся за оружие и начнут полномасштабную войну. И вместо того, чтобы, подобно простым тупоголовым обывателям, плестись в хвосте происходящего, они окажутся в голове, и тогда уже Мику, Тони и Клоуну достанется шквал пуль и они умрут, истекая кровью, через восемь секунд после того, как упадут на землю.

И тут возник вариант номер пять.

Мик покрутил его в голове так и сяк, попробовал на вкус, оглядел со всех сторон, пытаясь найти изъяны, и ничего не нашел.

— Дай телефон, — сказал он.

— Мик, я вижу в твоих глазах крошечные искорки свинячьего интеллекта, — заметил Тони. — Ты что-то придумал?

— Ты, маленькая амеба, слушай папу и учись, как мы, взрослые, несем разрушения и убиваем людей, но только пристойными методами.

Мик нажал кнопку. Макгайвер не заставил долго себя ждать.

— Ну?

— Вот какая у нас ситуация, — сказал Мик и изложил сценарий.

— Но вы не уверены, что это Крус? — спросил Макгайвер.

— Нет, сэр. Но кто еще это может быть?

— Сапожник, портной, мальчишка босой. Лунатик. Барак Обама, Майкл Джордан, Джордж Клуни, Дэвид Никс…

— Предположим, кто-то неизвестный убьет Дэвида Никсона… На самом деле, полагаю, вы имели в виду Дэвида Эйзенхауэра.[21] Итак, предположим, кто-то убивает Дэвида Эйзенхауэра. И что с того? Мы идем на риск, не получаем за это плату, но разве будет хуже, чем если мы оставим Дэвида Эйзенхауэра в живых?

— Будет, — сказал Макгайвер. — Потому что вы громогласно заявите всему миру о своем существовании.

— Однако ничто не укажет на связь трупов с Реем Крусом и афганским политиком. В этой глуши криминалистика по-прежнему на уровне каменного века. Все решат, что это еще одна выходка местной деревенщины. Дело поручат какому-нибудь Джонни Остолопу, никаких улик у него не будет. И мы выйдем чистенькими.

Молчание Макгайвера явилось красноречивым свидетельством того, что его заинтересовало это предложение. И Мик выложил остальное.

Достать «барретт» и высунуть его в открытое окно внедорожника, как это делали в 1927 году с «томпсоном» чикагские гангстеры. Полный магазин из десяти боеголовок весом семьсот пятьдесят гран, вылетающих со скоростью около трех тысяч футов в секунду. За большой винтовкой Мик, рядом Крекер с инфракрасным прибором, Тони Зи за рулем. Завернуть за угол, подъехать к «Арсеналу стальной бригады», разместившемуся в хлипком сооружении из фольги. Остановиться в таком месте, где расстояние до здания будет наименьшим, а угол по возможности прямым, ярдах в тридцати от дороги. Крекер возьмет прибор, тепловое излучение на близком расстоянии будет еще более сильным, и он без труда различит три живых тела за тонкой алюминиевой стеной. Крекер сообщит Мику расположение тел, используя в качестве отправной точки окно, что-то вроде «двое находятся на одной линии примерно в трех футах правее правой стороны окна, а третий еще в двух футах вправо».

Мик сделает десять выстрелов за четыре секунды. Пули разорвут металл, практически не отклоняясь в сторону, и ударят граждан с такой силой, что те, не успев ничего понять, превратятся в жидкое месиво, призрачную паутину, облачка розового тумана.

Машина скроется в ночи. И хотя грохот выстрелов ужасный, пройдет добрых сорок пять минут, прежде чем какой-либо серьезный полицейский успеет добраться до места. И, наконец, самое лучшее: «барретт» выбросит стреляные гильзы в салон машины, не оставляя никаких улик.

Три верных трупа. Никаких следов, никаких улик, никаких ниточек. Криминалистам делать нечего, поскольку пули 50-го калибра несут такую энергию, что, пройдя сквозь металл, человеческую плоть и снова металл, вылетят наружу и затеряются в зарослях. Что самое лучшее, ни у кого не возникнет и мысли, что это работа высококлассных профессионалов. Такое мог сделать любой тип с «барреттом», а в этой сельской глуши таких, наверное, не один десяток. Это земля крупных калибров.

Итоговая сумма составляющих: если это Рей Крус — проблема решена. Если нет — это уже будет чья-то еще проблема.

— Боджер, ты клинический сумасшедший. Я даже не представлял, насколько ты безумнен. Честное слово, тебя нужно отправить на изучение в Гарвардский университет. Кто-нибудь наверняка получит Нобелевскую премию по медицине.

— Ладно, — сказал Мик, — мое решение довольно громкое. Его можно назвать грязным. Но сами подумайте: возможно, нам больше не представится такая возможность. Никогда. И если мы сейчас ее упустим, быть может, нам суждено будет вечно оглядываться на эту минуту и проклинать себя последними словами. Так что я говорю: твою мать, шанс есть, так давайте же им воспользуемся.

— Надо взять на заметку, — сказал Макгайвер. — Ни в коем случае не приглашать Боджера и его команду социально опасных монголоидов-безумцев на свадьбу дочери. Ладно, Мик, берись за дело. И будем надеяться, что Господь благоволит бесконечно жестоким.

— Иначе не может быть, — усмехнулся Мик. — Только посмотрите, сколько удовольствия он получает от землетрясений.

Даниэльстаун, штат Южная Каролина,

офис «Арсенала стальной бригады»,

03.10

— Крус, моя фамилия Свэггер.

— Мне известно, ганни, кто ты такой, — сказал Рей, худой, напряженный, хищный.

Армейский «ежик» густых черных волос, глаза, как и следовало ожидать, экзотические, даже азиатские, но лицо белое, с высокими скулами и тонкими губами и носом. Крус был в джинсах, толстовке с капюшоном, кроссовках и бордовой бейсболке с изображением вороны. В руке он держал «беретту», но не направлял ее на Свэггера.

— Этот пистолет для меня? — спросил Боб.

— Нет. Для меня. Слишком многие хотят моей смерти. Так что большое спасибо, я постоянно держу эту штуковину под рукой. Нет ничего быстрее пистолета в руке.

— Крус, по-моему, у тебя мания преследования.

— Такое случается, когда твоего наблюдателя разрывает пополам пулями.

— Я знаю, что такое терять наблюдателей. Знаю, как хреново это бьет по голове. Я бывал там.

— Никто не бывал там, где я сейчас. И никто не вытащит меня отсюда. Только я сам.

«Что это? Кто этот человек?» Информация захлестнула Свэггера потоком, и он с большим трудом следил за ней. Он разговаривал с призраком. Это Билл Гоу, много лет назад убитый в той безымянной деревушке? Возможно. А может быть, и нет. Не было ни ауры, ни дрожи, ни участившихся ударов сердца, но что-то определенно оставляло следы, и Свэггер чувствовал, что у него не хватает проницательности в них разобраться. Что?

— Крус, я не знаю, какую игру ты затеял, но тобой недовольны многие важные люди. Они остановят тебя, сержант, даже если для этого потребуется тебя убить. И это будет неправильно, твою мать. Мы можем покончить со всем сегодня же, и ты на следующей неделе вернешься в свой батальон, если тебе этого хочется.

— Ты был лучшим. Для всех нас — богом. Но ты ничего не понимаешь, ганни, — печально произнес Крус. — Если я объявлюсь и мы все поцелуемся и пожмем друг другу руки, через день, самое большее через неделю я стану трупом. Теперь эти люди уже не остановятся. То, что они замыслили, продолжается — и в конце концов произойдет.