Украсть своё - Агния Валевская

class="p1">Но, Боже… Какой же это подарок иметь возможность вот так сидеть и любоваться чем-то. Когда бы ещё я так посидела? Никогда? Дома всегда нашёлся бы ноутбук или другие дела, а здесь даже пыль протёрта.

По ощущениям прошло несколько часов, а Женя так и не спускался за это время. Зато откуда-то сверху периодически доносились звуки, а меня так и влекло посмотреть, чем он занимается. Не хотелось подниматься самой, но любопытная Маша все-таки пересилила скромную, правда, немного опоздав, потому что, когда я поднялась, Женя уже закончил, и все что я увидела — это результат его труда и его самого в испарине от проделанной работы. Так у меня появился незакрытый гештальт: посмотреть, как Женя работает.

— Здесь мы будем спать, — озвучивает мою догадку Женя, а я радуюсь, увидев, что он собрал для одного из нас вторую кровать. Мог бы и комнату выделить, но хотя бы так. Зная Женю, не удивлюсь, что я первая, с кем он собирается спать врозь. Все его девушки наверняка мечтали уснуть и проснуться с ним. Сколько их у него интересно было? И скольких он вот так добивался? А добившись, выбрасывал из своей жизни.

Об этом я думала, пока Женя был в душе.

Вид со второго этажа открывался очень манящий окунуться в его атмосферу: фонари вокруг дома подсвечивали снег, который шел мелкими, но густыми хлопьями и все больше укрывал собою деревья и ели. Осмотревшись в комнате, я не удержалась и залезла на большой подоконник. Этот дом явно проектировал романтик. В папиной двухуровневой квартире подоконники, несмотря на огромную стоимость жилья и ремонта, всегда были узкие, потому что стиль не подразумевал иного, а я всегда мечтала вот так забраться с книгой, укутаться пледом и читать. Книг у Жени не виделось, но они оказались и не нужны, как впрочем и плед, потому что тепло камина каким-то чудом дошло до второго этажа. Я действительно так думала, пока моя попа не нагрелась снизу, а рукой я не наткнулась на горячую батарею под подоконником.

Женя вскоре вернулся из душа и выслушал мое возмущение по этому поводу. Нельзя злоупотреблять наивностью девушек!

А потом он назвал меня нежной. И чуть не поцеловал. А я как никогда понимала, что этого нельзя допустить. Потому что сейчас мы не на улице, как в последний раз, у него не звонит телефон, как в первый, а еще совсем рядом есть кровать. Две полутороспальные кровати, которые при желании могут вместить на себе двух человек.

Вдоволь насытившись душем, выхожу и, вытеревшись полотенцем, надеваю Женину футболку, чтобы хотя бы несколько минут после душа побыть в ней. А ведь я о таком даже раньше не мечтала, и эта футболка мне очень идет. Хотя мало кому она бы не пошла, ведь она принадлежит самому Клыкову.

Трусики еще крутятся в сушильной машине и нужно подождать минут двадцать, пока они высохнут хотя бы для приемлемой влажности. Но все же без них, пусть и не надолго, я выйти не решаюсь и, присев на край ванны, жду.

Наконец, надеваю белье и платье, выхожу из ванной и слышу звуки на кухне. Иду туда. А зайдя, вижу, как Женя что-то готовит на кухне. И что это, если не исполненное желание увидеть его в работе, пусть и не совсем мужской, но почему-то той, что все равно делает Женю привлекательным. Казалось бы, куда уж больше, но все же.

И это при том, что выглядит он не особо умелым поваром — овощи порезаны как попало, куча нерационально задействованной посуды и сам он несколько суетливый.

Он замечает меня, мягко говоря удивлённую происходящим, и говорит:

— Мария Владимировна будет яичницу с овощами? — и тут же его тон меняется с шуточного на серьезный. — Не говори “нет” — я тут изо всех своих моральных сил фигачу!

— Будет, — сдаюсь я не только стараниям Клыкова, но и действительно аппетитным запахам вопреки внешнему виду.

— Я давно не испытывал такого облегчения, — выдыхает Женя, и видно, как плечи его действительно расслабляются. — Переживал, что ты голодовку объявила.

— А это бы помогло?

— Вряд ли. Пришлось бы среди зимы искать поблизости пруд с устрицами, чтобы хоть чем-то тебя соблазнить.

— Или просто креветками, — подыгрываю я, слегка улыбаясь.

— Действительно просто, — хмыкает Женя. — Мой руки и садись за стол.

— Я только из душа, и руки чистые, — снисходительно отвечаю на это.

— Знаю, но всегда мечтал это произнести, — обаятельнейшим образом улыбается новоиспеченный повар.

Мы ужинаем, и, утолив голод яично-овощным шедевром, я говорю Жене:

— Мне нужно подруге и папе сообщить, что меня похитили.

Что ни говори, а я должна попытаться сообщить им хоть что-то о себе, чтобы они не переживали.

Вижу, что тема эта Жене не нравится, но он отвечает:

— Твой папа в курсе. Ему сообщили.

Почему-то верю и успокаиваюсь. Но не до конца.

— А подруге?

— Дай ее номер. Если будет возможность — сообщат и ей.

Не спрашиваю, как Женя сделает это, и немного ревнуя, диктую номер Светы. Хотя наверняка она нашла способ связаться с папой, и он ее посвятил. Только думать о том, что папа может найти нас и прихлопнуть Женю, не хочу. Что, интересно, сказал ему Клыков?

— Как мы выберемся отсюда, если здесь нет ни связи, ни бензина? — задаю интересующий вопрос.

— Не волнуйся. В понедельник за нами приедут. Кстати. Это тебе, — протягивает он пакеты с логотипами брендов одежды. — Забыл, что купил. Вот…

Заглядываю в них и вижу, ожидаемо, вещи.

Как можно об этом забыть?!

— Примеришь?

Обрадовавшись, что мне не придется до понедельника ходить в одном платье, киваю и спешу наверх. Прикрыв дверь, начинаю вытаскивать вещи из пакетов, в которых оказываются платья, кофты, юбки, футболки и спортивные штаны из магазинов массмаркета, а вот белье в одном из пакетов качеством лучше, но все равно не люксового бренда, что ношу я. И хотя это не премиум вещи, какие дарил мне Рома, или покупал папа, мне все равно приятно, пусть и не так, не пожалей Женя на меня денег, ведь я знаю, что сейчас он вполне может себе это позволить. О том что там, где Женя купил эти вещи, могло не быть привычных магазинов и бутиков в тот момент мне в голову не приходит.

Примеряю наиболее понравившиеся вещи и слышу негромкий стук.

— Маш, я уже устал ждать за дверью. Покажись хотя бы — мне же интересно, — доносится из-за двери.

Вот блин, он что уже столько времени ждет?

— Можешь входить.