Гарем моего мужа (СИ) - Хаустова Зинаида

Моя девочка вырубается после первого же оргазма. Дыхание размеренное, ровное. Видимо, днем я кошку сильно вымотал. Лежу за ее спиной, вдыхаю запах и дурею. Ласково касаюсь нежной кожи. Трусь стояком между ягодицами. Заира сладко спит, не реагируя на мой безмолвный зов.

Встаю и иду в ванную. Мусульманину нельзя мастурбировать своей рукой, только рукой женщины можно. Врубаю прохладный душ и пытаюсь охладить свой пыл. Безумие. Полный дом женщин, а я стою под холодными потоками и рассуждаю о рукоблудии.

Возвращаюсь назад и любуюсь, как спит Заира, свернувшись в клубок. Ложусь рядом и укрываю своими объятиями.

Вспоминаю дневную встречу с риелтором. Назвал ему интересующие районы и требования к дому, теперь буду ждать предложения. Очень хочется увидеть реакцию Заиры, когда она услышит новость. Пытаюсь представить ее радость и незаметно проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь ночью от требований плоти. Сон кошки все также глубок и крепок. Медленно погружаюсь в расслабленное тело и неторопливо дохожу до пика. Удивительно, но Заира продолжает спать. Даже становится страшно. Неужели девочку так выматывает работа. Может быть, ей это все не нужно?

Офис гудит как улей. В воздухе резонирует напряжение.

— Какие дела, Мурат? — спрашиваю вошедшего зама.

— Не успели нарыть компромат, но ходят слухи, что это не только наша проблема. У одной из конкурирующих сетей тоже застрял товар и, если языки не врут, тоже из Франции.

— Интересный расклад, — складываю руки домиком и трусь об них лбом, — нужно бы им набрать и предложить разделить косты на акцию. Запускаем все по максимуму, — принимаю я решение, — к прессухе все готово?

— Да, сегодня на полдень назначена, — подтверждает Мурат.

— Хорошо. Тогда одновременно с ней запускаем инфу по всем рекламным каналам.

***

Арендованный зал для пресс-конференций забит весь под завязку. Тема явно зашла нашим средствам массовой информации. Телевизионщики устанавливают камеры. Царит нездоровое возбуждение.

Зачитываю вводную речь о ненормальном карикатуристе, высмеявшем гетеросексуальные браки. Журналисты в зале скучают, все это было в высланном пресс-релизе.

Пиарщик предлагает залу задавать вопросы, и атмосфера начинает искрить.

— Почему вы решили, что выходка одного маргинала дает право объявлять бойкот целой стране? — спрашивает меня юноша, похожий на кролика из Винни-Пуха.

— Подобные выходки открывают окна Овертона, — вещаю я, — поэтому свое несогласие нужно показывать оперативно и твердо.

— Тимур, вы же мусульманин, вам не кажется, что концепция брака в исламе тоже несколько странная? — вопрошает женщина феминистической наружности.

— Ничего странного. Как и большинство религий мира, ислам признает только гетеросексуальные союзы. Мы всего лишь напоминаем христианской Европе об их собственных ценностях.

Вопросы сыпятся как из рога изобилия. Отбиваю все удары. Внезапно девица с алыми пухлыми губами томно интересуется:

— Тимур Гареев, а сколько у вас жен? — смотрит нагло, считает, что поймала меня в ловушку.

— Моя семейная жизнь — мое частное дело, — по залу разносится возмущенный гул.

Поднимаю руку, чтобы призвать к тишине и добавляю:

— Могу клятвенно заверить, что я предпочитаю женщин, — раздаются одобрительные смешки.

После пресс-конференции девица с губами пробирается ко мне, практически повисает на локте и пробует договориться об эксклюзивном интервью. Призывно смотрит в глаза:

— Мы могли бы быть полезны друг другу, — негромко говорит с придыханием, — вы мне информацию, я вам интересный досуг. Не сомневаюсь, что ваши жены со мной не сравнятся.

Усмехаюсь. Интересно, насколько далеко журналистка готова зайти.

— Олеся, — читаю я имя на бейдже, — как вы знаете, я мусульманин. Могу прикасаться только к женам и невольницам. Если вы стремитесь к отношениям со мной, то должны поступить ко мне в рабство.

Смотрит потрясенно, хлопает ресницами.

— Какое рабство? У нас двадцать первый век на дворе, — нервно поправляет волосы.

— Можем все оформить юридически по всем стандартам двадцать первого века, — откровенно забавляюсь над шокированной девицей.

Журналистка резко сползает с моего локтя и растворяется в зале.

Отвечаю еще на несколько вопросов на камеру и возвращаюсь в свой офис. Приходит Наташа и отчитывается, что посев по социальным сетям прошел успешно. Аудитории тема понравилась и попала в тренды. Активно постят по пабликам. В патриотических хвалят, в лгбтшных ругают. В понедельник будут промежуточные итоги.

Только отпускаю Утесову, звонит телефон. На экране высвечивается номер владельца другой конкурирующей сети.

— Привет, Камиль, чем обязан? — отвечаю я на вызов.

— Тимур, ты охуел? Что за бойкот Франции? — рычит в трубку Алиев.

— Поспокойнее, Камиль, — усмехаюсь я, — только не говори, что ты против гетеросексуальных браков.

— Не трахай мне мозг, у меня склад забит, кто убытки будет возмещать? — уже орет конкурент.

— Принципы дороже, чем Бургундское, — кидаю я Камилю на прощанье и жму отбой.

Набираю внутренний номер.

— Мурат, тут мне Алиев звонил. Говорит, что у него склад забит. Мне кажется, этот факт требует пристального внимания.

— Я тебя понял, Тимур. Присмотримся.

В прекрасном настроении вызываю к себе Заиру и предлагаю отправиться на обед.

Глава 8.1

Заира

За ужином наблюдаю за Аидой. Не нравится мне ее спокойствие. Даже не буравит меня ненавидящим взглядом. Выглядит невозмутимой и умиротворенной.

Явно задумали какую-то гадость с Дианой. Физически ощущаю, как сжимается кольцо опасности. Теперь небезопасно ни дома, ни в офисе. Навис дамоклов меч, лишь остается ждать конца.

Еще бы представлять себе опасность. Но отдаю себе отчет, что не способна предугадать ход мысли Аиды. Слишком изощренный ум, чтобы я могла его просчитать.

Попросить защиты у Тимура? Но чем он может мне помочь. Диану он так и не уволил. Аиду тем более никуда не уберет. Я даже не могу пожаловаться на аферу с противозачаточными, потому что в моих интересах молчать.

А есть же стопроцентный выход. Стоит рассказать о беременности, и от меня все отстанут. Я перестану представлять опасность для прочих женщин Тимура.

Представляю свой день взаперти в своих апартаментах. Неудовлетворенной профессионально и сексуально. Становится тоскливо.

Все моя дурацкая натура. Ну кто еще предпочтет риск спокойной жизни?

Занимаемся любовью с Тимуром. Вжимаюсь в сильное тело. Чувствую безопасность в его объятиях. Почему я не могу провести в них вечность и еще один день? Накрывает умиротворенность, и я засыпаю.

Просыпаюсь в светлой комнате. Неужели уже утро? Жадные руки ласкают тело, кажется, я задолжала Тимуру вечером. Плавлюсь в жарких мужских объятиях и охотно возвращаю все долги.

С трудом отлипаем друг от друга и приезжаем в офис с опозданием.

Сегодня важный день и напряженная атмосфера. Все ждут решения Тимура — запустит ли он акцию с бойкотом или отменит все в последний момент.

Общая нервозность передается и мне. Возвращаются вечерние страхи, о которых я забыла в объятиях Тимура. Мне внезапно становится душно, а потом накатывает тошнота.

Срываюсь с рабочего места и быстрым шагом направляюсь в уборную. Едва успеваю наклониться над унитазом, как мой завтрак покидает желудок. Меня рвет до упора, до желчи. Чувствую себя беспомощной.

Слышу робкий стук в дверь кабинки.

— Заира, с тобой все нормально? — с облегчением узнаю голос Оли.

Нажимаю на кнопку смыва и без сил выползаю к раковинам.

— Да, со мной все нормально, — отвечаю заторможенно, — никому не говори, пожалуйста, — прошу умоляющим голосом.

— Заира, ты беременна? — спрашивает Оля полушепотом.

— Если Тимур узнает, я больше не буду работать, — объясняю я всю серьезность положения.

— Я никому не скажу, — обещает коллега серьезно, и я ей почему-то верю.