Без линии фронта - Яким Жилянин

Население, особенно городское, бедствовало. Те, кто не работал на предприятиях и в учреждениях, обслуживавших немцев, не получали никакого продовольствия. А работавшие на этих предприятиях получали небольшой паек лишь для себя, на иждивенцев продовольствие, как правило, не выдавалось.

Рабочие и служащие получали в день около одной марки, а килограмм хлеба стоил на рынке 10 марок. В городах царил голод. Населению не оказывалось медицинской помощи. Всюду свирепствовали брюшной и сыпной тиф, туберкулез и другие болезни.

Оккупанты хотели голодом заставить жителей городов покинуть родные места и «добровольно» уехать на работу в Германию.

Когда наступили холода, немецкие генералы поняли, что их войска на восточном фронте не подготовлены к зиме. Поэтому было приказано отнимать у населения оккупированных областей теплую одежду и обувь. В приложении к специальному приказу оперативного отдела генерального штаба за № 47761/41 указывалось, что необходимо путем принудительного обложения населения захваченных областей любыми способами добывать одежду.

Во исполнение этой директивы в приказе № 27 по Суражской районной управе от 29 декабря 1941 года волостным старостам предписывалось произвести сбор зимней одежды и обуви, в том числе шерстяных и меховых перчаток, меховых курток, жилетов и шапок, ватных курток и брюк, шерстяных шарфов, меховых и валеных сапог, спальных мешков. Сбор требовалось провести таким образом, чтобы изъять у населения возможно большее количество теплых вещей. О каждом жителе, имевшем лишнюю одежду, но не желавшем сдать ее, необходимо было сообщить в управу. Устанавливался точный срок исполнения — 5 января 1942 года.

Подобные приказы издавали и другие районные управы. Фашисты врывались в деревни, обыскивали дома и забирали все, что им попадалось под руку.

Оккупанты грабили население как хотели. Они штрафовали жителей, отбирали у них имущество, приговаривали к принудительным работам. Например, за то, что жительница Чернецкой волости Лиозненского района Е. И. Агеева попыталась заготовить в лесу немного дров, ее оштрафовали на 1248 рублей. Штрафы были наложены также на жителей этого района Марию Кухту, М. И. Альшанникова, С. Я. Печенкина и других. Если у людей не было денег заплатить штрафы, то фашисты забирали имущество.

Наряду с жестокими репрессиями гитлеровцы пустили в ход все виды лживой пропаганды. Для распространения фашистской идеологии применялись радио, кино, газеты, плакаты, листовки, выступления пропагандистов. Особенно восхвалялись могущество гитлеровской Германии и непобедимость немецкой армии. В городах и райцентрах вывешивались карты с обозначением линии фронта, у которых «комментаторы» твердили о скором разгроме Красной Армии. В Витебске и других городах выпускались фашистские газеты. В областном центре сначала выходила один раз в неделю газета «Белорусское слово». Позже вместо нее стала выходить два раза в неделю газета «Новый путь» тиражом в 20 тысяч экземпляров. В область завозились в значительном количестве фашистские и националистические периодические издания из Минска, Смоленска и других городов. Распространялись, в частности, газеты «Новая Европа», «Заря», «Колокол», журналы «Бич», «Новая жизнь», «Люба», «Сигнал», «Доброволец». Весь этот фашистский мусор попадал через комендатуры и районные управы в города и деревни. В Витебске в целях антисоветской пропаганды был создан так называемый дом культурно-просветительной работы.

Политическую работу среди населения организовывали и вели отделы культуры городских и районных управ, а в областном центре, кроме того, позже действовали роты пропаганды.

Гитлеровские газеты и журналы, радио, разного рода пропагандисты из бывших белогвардейцев, предательского националистического отребья изощрились в клевете на нашу страну, Коммунистическую партию, Советскую власть. Немцы и их прихвостни на каждом углу кричали, что Красная Армия теряет боеспособность и скоро будет разбита, что вот-вот будет взята большевистская столица Москва. Оккупанты посылали в деревни и на поля к работающим крестьянам своих агентов под видом освобожденных из плена красноармейцев, которые рассказывали об успехах немецкой армии, разгроме наших частей. Осенью 1941 года на железнодорожных вокзалах Орши и Витебска появились объявления о продаже в скором времени билетов на проезд в Москву и Ленинград.

Гитлеровцы пустились и на такой трюк: стали утверждать, что, мол, они ведут войну не против советского народа, а против коммунистов, призывали население выдавать полиции членов партии и тогда, дескать, быстрее закончится война. В памятке для войск, в которой излагались правила обращения с русскими, говорилось: «Русский привык быть в зависимости от человека выше его стоящего… Постоянно в разговорах с русскими подчеркивайте различие между русскими и большевиками, так как убежденные большевики составляют только небольшую часть населения Советского Союза. Указывайте русскому на ценность отмежевания от большевиков!».[3]

Чтобы расположить к себе население, особенно крестьян, фашисты шумели о намечавшейся земельной реформе, о ее принципе «свое хозяйство на своей земле». Они прибегали к самой отъявленной лжи, лишь бы очернить колхозный строй. Гитлеровцы рассчитывали, что «реформа» возродит у крестьян частнособственнические пережитки, привяжет к своему наделу земли и противопоставит их Советской власти.

Оккупанты переименовали колхозы в сельские общины — «общие дворы», включили их в систему германской военной экономики и подчинили оккупационным военным властям. Это была не смена вывески, а коренная ломка всего уклада колхозной жизни. Члены «общины» работали не на себя, а на иноземных поработителей. «Община» служила очень удобной формой эксплуатации крестьян, которые были лишены прав, связаны друг с другом круговой порукой. Она должна была выплачивать всевозможные налоги и поборы в пользу немецкого государства. За это несли ответственность все ее члены. Через общину оккупанты удерживали в своих руках имущество, которое раньше принадлежало колхозам.

В феврале 1942 года «земельная реформа» была обнародована. Не возражая по существу против общин и других землевладельческих товариществ, она особый упор делала на индивидуальное землепользование.

В печати и по радио гитлеровцы расписывали «прелести земельной реформы», кричали: «Долой колхозы!», «Крестьянину — своя земля!» В ряде мест состоялись «съезды представителей крестьян», на которых обсуждался вопрос: «Отмена колхозов и новый порядок землепользования». Такой съезд был, в частности, созван 26 марта 1942 года в Городке. На подобных сборищах присутствовали старосты деревень и бригадиры общин, бургомистры волостей, немецкое начальство из Витебска. Нужно сказать, что на некоторые съезды удалось попасть подпольщикам, которые потом рассказали населению и партизанам правду о целях гитлеровских захватчиков.