Наследница порочного графа - Анна Князева

– А ну-ка полегче! Не напирайте… Не исключаю, что у него были подельники. В любом случае, это одна из версий.

– Больше никаких новостей? – чуть вежливее поинтересовалась Дайнека.

– Пришел анализ образцов крови с лопаты и с одежды Безрукова.

– Что он дал?

– Кровь на одежде Безрукова принадлежит ему самому… – Галуздин остановил взгляд на котлете, лежащей на подоконнике: – Ваша?

– Чья же еще?

– А хлеб у вас есть?

– Нет.

– Ужасно есть хочется.

– Только не котлету! – предупредила Дайнека.

– Жалко? – упрекнул ее следователь.

– Нет. Ее повалял Тишотка.

– Что значит, повалял?

– По полу.

Галуздин перевел глаза на собаку:

– Тебя, значит, пустили в комнату, а ты валяешь котлеты?

Тишотка перевернулся на спину и показал лохматый живот.

Следователь посмотрел на Дайнеку:

– Он издевается?

– У меня есть пирог. Его дала в дорогу Серафима Петровна.

– Не знаю, кто эта женщина, но чувствую, что хорошая. У меня тоже есть интуиция. Давайте сюда ваш пирог!

Дайнека достала из-за оконной рамы пакет, вынула из него пирог и, положив на тарелку, вручила Галуздину. Тот потянул носом:

– С мясом?

– Не знаю.

Тишотка перевернулся на живот, вскочил и положил морду ему на колено.

– С мя-я-ясом, – проурчал Галуздин и откусил кусок пирога. Потом, прожевав, сказал собаке: – А ты, друг, доедай котлету.

Тишотка разочарованно отошел. Дайнека напомнила:

– Мы с вами говорили, что кровь с одежды принадлежала Безрукову.

– Ну да. А с лопаты – черт знает кому. – Галуздин продолжал жевать свой пирог.

– Если не Безрукову, то кому?

– Я же сказал: черт его знает.

– Это плохо, – Дайнека повесила голову.

– Почему? – покончив с пирогом, Галуздин достал платок. – Вот мы и проверим, имеет ли к этому отношение племянник старика Ветрякова.

– Но как кровь попала на лопату?

– На лопате отпечатки Безрукова. Думаю, когда он копал могилу, в какой-то момент изловчился и ударил своего истязателя. Благодаря заминке ему удалось сбежать.

Дайнека вздрогнула:

– Значит, убийца преследовал его? Бежал за ним по лесу?

– Думаю, да.

Она вдруг уткнулась лицом в ладони.

– Что с вами? – спросил следователь.

– Вы только представьте! – Дайнека подняла голову. – Он стоял за деревьями…

– В каком смысле?

– Пока Квят затаскивал Безрукова в машину, пока возился со мной… Этот человек стоял за деревьями и наблюдал.

– Да… Неприятно, – согласился Галуздин.

– Неприятно? – возмутилась Дайнека. – Страшно!

– Вы, кстати, видели эти символы?

– Те, что выжжены? – она покачала головой. – Нет. Не пошла. Не решилась.

– Напрасно. Очень красиво. Любовно сделаны, аккуратно. Не поверите, даже оперение на стрелах, и то видно.

– Как же так удалось?

– Бензином. Трава хоть и желтая, но мокрая – не взялась.

Она заметила:

– Для этого нужно время.

– Ночью его полно.

– Еще нужно попасть на территорию пансионата.

– В ограждении много дыр. К тому же, как мы знаем, это мог сделать тот, кто живет здесь. Например, племянник Ветрякова.

– Это не он, – упрямо повторила Дайнека.

– Спорить не буду, – сказал Галуздин. – Как у нас говорят, следствие разберется.

– И вот что касается бензина… – снова заговорила она.

– Что?

– Я говорила с Квятом. Он пожаловался, что завхоз регулярно сливает, то есть ворует бензин из бака его машины. Зачем?

– Совсем необязательно, чтобы выжигать символы. Он мог просто заправлять свой автомобиль… – Галуздин ненадолго задумался. – Насчет завхоза вообще отдельный вопрос. С ним нужно разбираться. С ним и с цыганами, которые к нему приезжают, – следователь встал. – Ну что ж, спасибо за таблетку и за пирог… – он перевел взгляд на Тишотку, – а тебе – за внимание.

– Уходите? – спросила Дайнека.

– Ухожу. Нужно поспать.

– Знаете… Возможно, все это глупости… – Она осеклась.

– Ну, говорите.

– Ветряков рассказал одну вещь, которая не дает мне покоя.

– Давайте сюда вашу вещь.

– Той ночью, когда умерла Васильева… – она замялась, – у Ветрякова болело сердце. И он попросил медсестру зайти к нему в комнату. Но она не пришла.

– Обычное дело – была занята.

– На ней был белый халат, и она вышла из комнаты Васильевой.

– Все правильно, – следователь пожал плечами. – Она медсестра.

– В том-то и дело, что все здешние медсестры одеты в брючные костюмы зеленого цвета.

– Значит, врач?

– Только не ночью.

– Что ж, над этим нужно подумать.

– И поговорить с Водорезовым, – подсказала Дайнека.

Галуздин взял со стула свой плащ, попрощался и вышел.

Дайнека закрыла дверь, легла на кровать. Взглянув на тумбочку, увидела свой телефон и вспомнила, что еще вчера хотела позвонить отцу.

Она взяла трубку, набрала его номер и дождалась, пока он ответит.

– Слушаю.

– Папа, ты спишь? – спросила она шепотом.

– Уже нет.

– Мне позвонить позже?

– Нет. Подожди, выйду из спальни, не хочу будить Настю. – Через минуту он заговорил громче: – Что случилось?

– Помнишь, ты рассказывал про коллекционера, которого убили из-за иконы?

– Помню.

– Икона когда-то принадлежала семье графа Измайлова.

– Ну, помню, помню. И что?

– Сможешь узнать, кто продал ему эту икону?

Отец уточнил:

– Графу Измайлову?

– При чем тут граф? – нетерпеливо проговорила Дайнека. – Убитому коллекционеру.

– Зачем тебе это? Людмила, ты пугаешь меня!

– Сможешь или нет?

– Хорошо, я попробую.

– Как только что-то узнаешь, сразу же позвони.

– Позвоню.

Глава 15

Грязные души

Дайнека миновала стеклянный переход, пересекла пустую гостиную и направилась в дальний конец коридора, где в небольшом углублении располагался пост дежурной медсестры.

За столом сидела полная женщина в зеленом брючном костюме. Дайнека поздоровалась:

– Доброе утро!

Женщина подняла заспанное лицо:

– Доброе…

– До скольки вы дежурите?

Толстуха посмотрела на противоположную стену, где висели большие часы:

– Через сорок минут буду меняться. Вы кого-нибудь ищете?

– Мне нужна Татьяна, – сказала Дайнека. – Худенькая такая, с темными волосами.

Дежурная медсестра сообщила:

– Татьяна у нас одна. Она сегодня в медпункте.

– В общем корпусе?

– Там ее и найдете.

Немного постояв, Дайнека сказала:

– Ужасная была ночь.

На что медсестра спокойно ответила:

– Здесь часто умирают.

Дайнека между прочим заметила:

– Я смотрю, у вас все ходят в зеленых костюмах…

– Почему у вас? – женщина достала журнал и сделала какую-то запись.

– Что?

– Почему вы говорите: у вас? Разве вы не работаете в нашем пансионате?

– Да-да, конечно, у нас, – Дайнеке сделалось неловко, но она продолжила: – Мне кажется, логичнее носить халаты, например белые.

– А вы сами стали бы носить белый халат?

– Зачем? – Дайнека чувствовала, что вызывает у медсестры раздражение. – Я же не медработник.

– А кто вам сказал, что медработники обязательно должны носить белые халаты? – медсестра закрыла журнал. – Так, чтобы вы поняли, объясню: мы делаем все, чтобы старики не чувствовали себя как в больнице.

– Это принципиальная позиция руководства? – догадалась Дайнека.

– Ну, где-то так…

– А врачи?

– Что врачи? – кажется, дежурной медсестре стало интересно, к чему она клонит.

– Врачи носят халаты?

– У нас врачей – раз, два и обчелся. Стариков возят в поликлиники и в больницы.

– И все-таки? Врачи носят белые халаты?

– Нет. По крайней мере, я никогда не видела.

Кажется, Дайнека удовлетворилась ответом:

– Поняла.

– Что-то еще?

– Ну а если кто-то, например, не успел постирать свой рабочий костюм и надел то, что попалось под руку?

– Например, белый халат? – Медсестра понятливо усмехнулась. – У нас централизованное обеспечение. Грязную одежду мы сдаем в прачечную. Чтобы иметь белый халат, нужно его купить. Зачем покупать, если спецодежду предоставляют бесплатно?

– Можете ответить еще на один вопрос?

– Ну?

– Кто работал в ту ночь, когда умерла Васильева?

– Когда это было?

– Два дня назад.

Медсестра открыла журнал, пробежала глазами по списку:

– Татьяна ваша.

– Почему моя?

– Ну, вы же ее ищите?

– А вы ее недолюбливаете… – догадалась Дайнека.

– Вас это не касается, – ответила медсестра, поднялась с места и прошла в процедурную.

Дайнека направилась к лестнице, однако на полпути задержалась. До нее донеслась тихая музыка. Кто-то снова играл на скрипке. Прислушавшись, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Это было так неожиданно и неподконтрольно, что Дайнека сама себя испугалась.

Она вернулась, заглянула в процедурную и сказала:

– Простите.

Медсестра шарахнулась от нее, едва не выронив пузырек с каким-то лекарством.