Том II: Отряд - Мэри Джентл

Раздался шепот одобрения и радости. В ответ на взгляд Герена аб Моргана она мягко улыбнулась.

— Герен, я хочу поставить тебя во главе военной полиции. Мне нужен такой человек, которому я могла бы доверить порядок и дисциплину в лагере.

Лицо Герена покраснело от гордости.

— Не волнуйся, командир, все будет сделано!

— Да я и не волнуюсь — когда ты подальше от поля сражения. Оставайся со своими сомнениями там, где они никому не принесут вреда, — и посмотрим, научит ли тебя дисциплине задача по обеспечению ее…

— А ты, Роберт, сам знаешь, кого куда назначить из ребят, кто был тут с тобой, — и добавила: — Не сомневайся, на все согласна. Теперь включаемся в работу, совет города желает поговорить со мной, а мне нужно собрать офицеров прежде, чем мы туда пойдем. Роберт, а это что?

Она потеряла дар речи, уставившись на коня.

Солдаты захихикали; не глядя на них, она слышала смешки. Ухмылялись в основном те, кто оставался в Дижоне.

— Это конь, — Роберт Ансельм огласил вполне очевидную истину.

— А то я не вижу, что это хрено… — Аш быстро взглянула между ног животного, стоявшего у стены, с удовольствием засунув морду в мешок с зерном, — …за кобыла. Что она делает тут?

Роберт Ансельм с безразличным выражением лица поднял брови. Пара командиров копьеносцев из Дижонской группы хмыкнула.

Аш пробралась между снаряжением, разбросанным по всему полу общей спальни, к устланному соломой углу, щедро усыпанному конскими яблоками, где обитала огромная каштановая кобыла. Животное блеснуло на нее мрачным глазом.

— Даже не буду спрашивать, как вы уговорили ее подняться по лестнице…

— Да глаза завязали, — ответил Ансельм, подходя к ней. — Мы ее взяли сегодня рано утром.

— Роберт — откуда?

— Из конского строя визиготов, — сказал Роберт с самым честным выражением лица. — Она никому не была нужна в то время.

По его сигналу алебардщик и грум развернули перед ней длинное замызганное полотнище. Она увидела лошадиный чепрак. Из-под грязи виднелось еще изображение бронзовой головы.

— Великий Кабан! Это лошадь Фарис!

— Надо же! Смотри ты! Кто бы мог подумать? — Ансельм улыбался ей с высоты своего роста. — Рады видеть тебя дома.

Их радость была шумной и долгой; и она от всей души купалась в ней. Она хлопнула Роберта Ансельма по руке:

— Правду говорят о наемниках! Что это всего лишь банда конокрадов!

— Быть конокрадом тоже талант нужен, — тоном профессионала заметил Эвен Хью и покраснел. — Не подумай, я не по себе знаю.

— Забудь и думать… — Аш не приближалась к кобыле, определив по ее экстерьеру, что это боевая лошадь. — Где Дигори Пастон?

— Здесь, мадам.

Когда писец протолкался в первый ряд толпы, она ему сказала:

— Дигори, напиши от меня письмо. В адрес Фарис. И пусть вестник отвезет его в лагерь визиготов. «Каштановая кобыла, высотой тринадцать ладоней (сто тридцать сантиметров), берберийских кровей, ливрея прилагается — в обмен на снаряжение — полный миланский доспех; и мой лучший, черт ее побери, меч!..»

Раздался радостный рев толпы.

— Я ее отведу! — раскрасневшийся Рикард вылез из гущи толпы.

— Ага, давай, ты и Дигори, но сначала ты нужен мне для совета. Возьмешь парламентерский флаг. Не веди себя нахально, надень чистую форму. Она будет ждать сообщения от меня… — Аш помолчала, цинично ухмыльнулась и добавила: — Но не того, которое ты ей отвезешь. А пока..: — она подняла голову, оглядела отряд и подчеркнуто объявила: — Я бы поела.

Через несколько минут, сидя на чьем-то плетеном рюкзаке, она рвала зубами черный хлеб, приветствуя мужчин и женщин, которых не видела двенадцать недель, бдительно следя, не проявятся ли какие-нибудь признаки, что они за это время стали двумя разными отрядами. Они сидели или стояли на коленях вокруг, зал был до того полон, что даже на оконных амбразурах сидели, и все во весь голос рассказывали ей, что происходило без нее.

— Граф все еще там? — спросил Роберт Ансельм, опускаясь рядом с ней на корточки.

В тесном помещении от него крепко пахло древесным дымом, так что щипало глаза. Аш, с полным ртом, ухмылялась ему:

— Насколько мне известно, Оксфорд не в Бургундии.

Ансельм кивнул головой в сторону всех собравшихся:

— Если бы не он, нас бы тут не было. Он представил это как отступление, а не как разгром. Через четыре дня после Оксона, когда все бургундские лидеры были убиты или ранены, Оксфорд всех собрал вместе, одного за другим, постепенно.

— И все это время крысоголовые хватали вас за пятки?

— Ну да. Если бы мы не держались вместе как боевые единицы, они бы прямо там стерли с лица земли бургундскую армию, — Ансельм потер руки и потянулся за ломтем хлеба. И добавил невнятно, пока жевал: — Если бы не де Вир, не было бы и этой осады. Они бы захватили всю южную Бургундию.

— Да, этот парень — солдат, — Аш, отдавая себе отчет, что к их разговору прислушиваются, осторожно проговорила: — Насколько мне известно, и если ему повезло, милорд Оксфорд в настоящее время при дворе султана в Константинополе.

— Он что? — Ансельм стряхнул с себя влажные крошки.

На фоне общего шума Аш сказала:

— Ты не обостряй. Если Бургундия ослабеет, сейчас самое время для турков ударить по визиготам. Пока они не стали слишком сильными. Пусть крысоголовые воюют на два фронта.

— Чтобы сделать из них повидло в дерьмовом сэндвиче.

— Роберт Ансельм, ну ты и выражаешься…

— И как много шансов у милорда Оксфорда заручиться помощью турков? — нахмурившись, спросил он.

— Это только Господь Бог знает в своей милости. Я не знаю, — Аш быстро сменила тему разговора, ткнув большим пальцем в сторону ближайшего окна и сереющего неба. И оживленно сказала: — Я вижу в конце поля ристалище. Ребята могли бы попрактиковаться там с оружием, не теряя времени. После нашего марш-броска я хотела бы их день-два потренировать, прежде чем пустить в дело.

Роберт Ансельм покачал головой:

— Ты, командир, не видела Оксона.

— Да, конца не застала, — сухо ответила Аш. — А что ты хочешь сказать, капитан?

— Если говорить о потерях, то Оксон был для нас Эйджинкортом, и бургундцы полегли, как тогда французы. note 18

— Ни хрена себе! — Аш была совершенно ошарашена.

— Я бы вышел за стены к готам, — угрюмо сказал Ансельм, — если бы не знал, чего ждать от них отряду Льва Лазоревого. От армии герцога осталась одна десятая — от двух с половиной до трех тысяч человек. И городская милиция, чего бы они ни стоили, я отдаю им должное: на своей родной земле они настроены решительно. И нам надо защищать целую городскую стену.

Аш молча глядела на него.

— Ты привела двести бойцов, — продолжал Роберт Ансельм. — Девочка, ты не представляешь себе, что значит в данный момент такое пополнение.

Аш подняла свои серебристые брови:

— Смотри ты, я так и думала, что пользуюсь популярностью!.. Вот, значит, почему этот «совет осады» желает говорить со мной.

— И еще потому, что «Карфаген пал», — договорил за нее Ансельм.

Аш кивнула, соображая, и оглядела окружающих.

— Роберт, не знаю, что тебе успели рассказать Герен и Анжелотти…

— Про эти новые дьявольские машины на юге?

Аш обрадовало, как он быстро ответил, и то, что он разговаривал с ней, как раньше, и она, кивнув, придвинулась к очагу. Солдаты суетливо стали оттаскивать с ее пути свои ранцы, зашевелился ее эскорт, усевшийся на пол в одном-двух ярдах от нее, создавая им хотя бы видимость уединения. Аш теперь сидела на складном стуле, оперевшись локтями о колени и сбросив плащ в тепле очага.

— Садись, Роберт. Я должна тебе кое-что рассказать.

Он прямо спросил ее:

— Мы остаемся? — и разъяснил: — Ты вернулась к нам. Каковы теперь варианты? Мы будем продолжать эту осаду? Или попытаемся договориться о возможности пройти через линии визиготов?

— Роберт, ты же видел, какой у нас провиант. Пакость. Я добиралась сюда намного дольше, чем надеялась… Нам придется договариваться с самими визиготами о поставках продовольствия, в случае форсированного марша. Я знаю, что Фарис хочет быстро покончить с осадой. А если остаться тут… — Аш отвела взгляд от раскаленных поленьев в очаге и устремила его на взмокшее лицо Роберта Ансельма. — Роберт, тебе надо знать вот что. Да, про «демонические машины», и про каменного голема. И о моей сестре Фарис, и почему она так чертовски нацелилась продолжать этот крестовый поход в Бургундию.

Где-то в глубинах памяти прозвучал ее собственный голос: «Почему Бургундия?»

Она протянула руку к грязному рукаву Роберта Ансельма.

— И о Годфри Максимилиане.

Роберт обеими руками потер голову; она услышала шорох чуть отросших волос.

— Флориан мне сказала. Он умер.

Вдруг осознав трехмесячный пробел между ними, сознавая, что она может и не знать, как за это время изменился Роберт Ансельм, командуя три месяца своими собственными людьми, Аш медленно кивнула.