Всё позволено - Джеки Браун

Джейк увернулся от него. Но когда он встал во весь рост, удивленный и непонимающий, Джилл и Бонни обстреляли его со всех сторон. Тогда, взмахнув рукой, Джейк упал в снег.

Лежа ничком, он прокричал Дину и Райли:

— Бойцы! В атаку!

Те бросились кидать снежки, но все-таки не победили, главным образом из-за того, что Райли захотел перейти на сторону противника.

— Ты не можешь перейти на другую сторону в разгар войны, — услышала Кара голос Дина. — Кроме того, это девчачья команда.

— Они выигрывают, папочка.

— Какой умный растет у меня сын! — воскликнула Бонни. — Он хочет быть среди победителей!

— Можем ли мы объявить перемирие? — поинтересовался Дин.

— Только в том случае, если вы приготовите нам горячий шоколад.

— Сдавайся, Дин! Даже Райли понимает, что мы проиграли. — Джейк, встав на ноги, стал отряхиваться от снега.

Кара рассмеялась. Она чувствовала себя беззаботной девчонкой, словно вернулась в юность. Она не ощущала себя так уже много месяцев и даже лет. Конечно, игра в снежки здесь ни при чем. Причина была в Джейке и, конечно, в его предложении.

Ведь сегодня была Пасха — праздник возрождения и надежды.

Пока Бонни вела надутого Райли и торжествующую Джилл к гостинице, пошел мокрый снег. Дин взялся за сумки Кары. Она тем временем вместе с Джейком повела Бесс к сараю. Когда лошадь была распряжена, почищена и поставлена в денник, они направились в дом.

— Не могу поверить, что ты обманула меня, — пробормотал Джейк.

— Я не обманула. Я использовала определенную стратегию.

— Ты поймала меня на удочку! — возмущался он.

— Да. И ты попался на нее! И все же я раскаиваюсь…

— Лжешь. Ты нисколько не раскаиваешься!

— Нет. — От смеха ее плечи затряслись. — Ведь ты знаешь пословицу: «Все позволено в любви и на войне».

Они оба посерьезнели, и хотя уже дошли до задней двери, все еще оставались на лестнице. Кара стояла на верхней ступеньке, облокотившись на перила.

Сняв кожаную перчатку с правой руки, Джейк провел костяшками пальцев по нежному изгибу ее щеки:

— Мне нравится, как ты сейчас выглядишь.

— Как? — прошептала она.

— Счастливой, смеющейся и нисколько не отчаявшейся. Ты красивая. Особенно когда улыбаешься.

Подняв голову, он медленно потянулся к ней. Поддаться желанию было делом одной секунды. Но они не могли. Не должны были поддаваться. Несмотря на это, Кара склонила к нему голову и тихо вздохнула. Губы его почти уже прикоснулись к ее губам, когда входная дверь распахнулась. На пороге стоял Райли в одних колготках, из-под шапки его в разные стороны смешно торчали влажные вихры.

— Ты собирался поцеловать ее, дядя Джейк? — поинтересовался мальчик.

— Н-нет, — невнятно пробормотал Джейк. — Я… Каре попала соринка в глаз, и я хотел посмотреть, смогу ли я вынуть ее.

— Угу! — Райли кивнул, вроде бы удовлетворенный объяснением. Кара уже перевела было дух, но тут мальчик громко добавил: — А папа сказал, что ты собираешься ее поцеловать!

За их спинами раздался смех. Кара помертвела. Джейк, казалось, был готов взорваться. Улыбка Райли была до ушей. И когда они вошли в дом, у Дина было такое же выражение лица.

Но веселье его брата длилось недолго. Через боковую дверь в холл вошла Дора и, уперев руки в бока, недовольно взглянула на Дина:

— Что мне сказала Бонни насчет шоколада?

— Мы играли в снежки, — сказала Джилл, ставя свои сапожки на коврик возле двери.

— Я проиграл. В следующий раз я не хочу быть на стороне папы и дяди Джейка, — захныкал Райли.

— Смышленый мальчик, — заметила Дора, похлопав внука по розовой щечке.

— А теперь мы должны приготовить горячий шоколад и накрыть для них стол, — канючил Райли.

— Не надо так расстраиваться. Проиграл и проиграл. Пойдем. — Она хлопнула руками.

— Но ведь ты не собираешься сама готовить шоколад? — спросила Бонни из-за спины Доры.

— Нет. — Пожилая женщина поджала губы. — Как только я подумала об этом, мне захотелось побаловать себя. Значит, говорите, девочки против мальчиков?

— Да, так оно и было.

Повернувшись, Дора позвала:

— Мартин!

— О-хо-хо. Отцу вряд ли будет весело с нами, — пробормотал Джейк.

— Говори сам за себя, — проворчал Дин. — Я лично не таю при виде хорошенькой леди.

— Не уверена, что ты справишься, — под нос себе пробормотала Бонни.

— Ты понимаешь, о чем я говорю.

— Угу. — Она скрестила руки на груди. — Не забудь положить в мою чашку пару шоколадок.

— И хорошо еще добавить мятного шнапса, — услужливо подсказала Кара. — На кухне в шкафу целая бутылка.

— О, хорошая идея! — кивнула Бонни, направляясь за ворчавшим Дином в холл.

За ними увязались дети, а Джейк и Кара остались стоять посредине груды мокрых ботинок и промокшей насквозь одежды.

Кара села на скамью, тянувшуюся вдоль одной стены, и попробовала снять с себя сапоги. Она думала о Джейке… о его губах… о поцелуе, который случился у них вчера… и о поцелуе, который мог произойти сейчас на ступеньках лестницы…

— Послушай. Давай я тебе помогу, — предложил ей Джейк, увидев, что она никак не может расстегнуть молнию на сапогах.

Опустившись перед ней на колени, он расстегнул застывшую на морозе молнию. На этом Джейк, однако, не остановился. Сняв с Кары сапоги, он поставил их в сторону, а затем медленно погладил подъем ее ноги — так медленно и чувственно, что по телу ее пробежала дрожь. Даже сквозь толстые носки Кара ощущала тепло его рук.

— С-спасибо, — заикаясь, пробормотала она. — Я думала, что мы договорились о горячем шоколаде, а не о поглаживании ноги.

— Считай это бонусом. — Джейк склонил голову набок. — Дин все понял, ты догадалась?

Кара чуть не задохнулась:

— Боже!

— Он нашел во мне уязвимое место, и оно связано с тобой.

— Джейк… — Она произнесла его имя шепотом.

— Я не могу это объяснить, Кара. — Пожав плечами, он встал. — Я человек факта. Именно поэтому, мне кажется, я и пошел работать в полицию. Я делаю выводы, исходя из фактов. Но в данном случае… — Он снова пожал плечами.

Кара тоже встала:

— Я — не «случай»!

— Я знаю об этом. Поверь мне, знаю. — Он в отчаянии потер рукой затылок. — Я пытаюсь сформулировать свои мысли, но у меня плохо это получается. В общем, то, как я веду себя, для меня очень нехарактерно. Например, как только что за дверью, на ступеньках… Я хотел поцеловать тебя. И поцеловал бы, если бы Райли не открыл дверь. А прошедшей ночью на кухне и сегодня, когда мы ехали в санях, я сказал тебе то, что никогда никому не говорил.