Город драконов. Книга седьмая - Елена Звездная

et frangere morsu» меня следовало бы казнить. Еще мне следовало бы покаяться, сгореть от стыда и терзаться невыносимыми муками совести, но черта была пройдена.

Юной, наивной, добродетельной и доверчивой мисс Анабель Ваерти более не существовало. Она погибла там, в заснеженной пронизанной ледяным ветром ночи, произнеся последнее заклинание для той, кому я могла помочь лишь облегчением боли, и ничем иным.

– Леди Елизавета Карио-Энсан умерла на моих руках… Вы знали об этом? – выпрямившись, и оправив мокрое от фальшивой крови платье, спросила я.

Женщина на троне, попирающем достоинство драконов, закашлялась, не в силах ответить.

– Ржавый дракон Илиас Скайверн, вторгнувшийся в мой дом, благодаря моей лжи был выпущен из тюрьмы, но совершенно без причины покончил с собой путем выстрела, произведенного в висок. Знаете, мы виделись накануне его смерти – он определенно не был похож на человека, замыслившего свести счеты с жизнью! – и я шагнула к трону.

– Стой! – захрипела эта воистину жесточайшая женщина из всех.

– Миссис Томпсон, – продолжила я, – женщина, своими поступками заслужившая приговора за нарушение закона, но смерти она не заслуживала.

И я сделала еще шаг.

– Стой! – захрипела, сотрясаясь та, что судя по всему даже не знала имен тех, кого обрекла на страшную гибель.

– Почти четыре сотни невинных жертв в Вестернадане. Сотни загубленных жизней, сотни детей оставшихся без матерей, сотни родителей лишившихся дочерей, сотни мужей, потерявших смысл жизни.

И еще шаг.

– Ну давай же? – она подняла голову, продемонстрировав искаженное злобой потерявшее всякую человечность лицо. – Еще шаг и ты вступишь на шкуру черного дракона. Думаешь, он здесь для красоты? О нет, глупая ты марионетка Стентона, он здесь для защиты. И любой, кто желает причинить мне вред или убить, вступив на шкуру этого дракона, сгорит синим пламенем!

Я улыбнулась.

– Знаете, – стоя на месте, произнесла я, – мне давно стало ясно, что за всеми этими преступлениями стоит кто-то один.

Миндалевидные глаза женщины приобрели более широко распахнутую форму, позывы рвоты сотрясали ее, но она держала платок у рта, отчаянно боясь с собственным телом, и не желая пропустить ни слова из сказанного мной. Вероятно, она ожидала, что я выдам какую-либо информацию, что может оказаться ей полезна в будущем, ведь в своей безопасности она была уверена. Столь сильно уверена, что это наталкивало на не самые приятные размышления… но я не желала сейчас отвлекаться на них.

– Вам интересно узнать, что вас выдало? – тихий вопрос.

И неуверенный кивок той, что действительно была заинтересована в ответе.

– Жестокость.

Всего одно слово, и женщина на троне лишь подалась вперед, не понимая и не осознавая, но очень явственно желая понять, в чем же, и где она просчиталась. Что стало ошибкой ее идеального плана.

Что ж, я вполне могла позволить себе пояснить:

– Вы маг! – прозвучало почти обвинением, и вызвало у обвиняемой лишь улыбку.

Но я только начала.

– Вы маг старой школы. Жаль лишь, что я никогда не задавалась вопросом, откуда в принципе взялось понятие и суть магии старой школы. И я, и все прочие, восприняли существующий порядок как данность. Но то, что стало именоваться термином «магия старой школы» в наше время, ведь когда-то определенно являлось современной магией. Безумно жестокой, бесчеловечной, безжалостной, достигающей целей любыми средствами и любыми жертвами. Вероятно, это течение магии зародилось где-то на востоке, там где человеческая жизнь стоит столь дешево, что с количеством жертв никто не считается. Но вы оказались чрезмерно бесчеловечны даже для востока, не так ли?

Лицо женщины исказила ярость.

– Ограниченные, узколобые, неспособные мыслить масштабно людишки! – прошипела она.

И я улыбнулась. Моя улыбка не была реакцией на что-то забавное, скорее это было выражением осознания неизбежности принятия решения. Решения столь жестокого, сколь и необходимого.

– Таккария Стивенсон, – тихо произнесла я.

И та, что восседала на троне, вскинула на меня напряженный, обеспокоенный взгляд – это имя она знала. Все иные имена, произнесенные мной, для нее не значили ничего, но именно это имя…

– В какой-то момент вам пришлось вмешаться в это дело лично, не так ли? – поинтересовалась, уже зная ответ.

Криво усмехнувшись, эта исполненная злобой женщина, насмешливо произнесла:

– Глупая кукла Стентона, оказалась не такой уж и глупой. Занятно.

– Да, – была вынуждена признать я. – Весьма занятно. Как впрочем и то, что вы попытались вмешаться, едва вам стало известно, что профессор приступил к исследованию и изучению феномена «Память крови».

Чудовище на троне замерло, беззвучно переживая новый приступ тошноты.

– Это очень странно, вы не находите? – продолжила я. – «Память крови» – явление, в теории, присущее лишь драконам. Причем, насколько мне удалось выяснить, исключительно Ржавым драконам. Но вот что действительно забавно – именно Ржавые драконы предприняли все возможные меры, чтобы их потомки утратили эту самую кровную память. Интересно, почему? Не от того ли, что родители, как и все нормальные родители, а не личности вроде подконтрольного вам герцога Карио, пытались защитить своих детей?

Она молчала, потрясенно взирая на меня и не в силах выдавить ни слова.

Что ж, этим она лишь подтвердила мою теорию.

– «Память крови» была создана искусственно! – уверенно заключила я.

Она едва не обронила свой платок, но тот зацепился за один из золотых «когтей» и жалко повис.

– Ранее, – продолжила я, все с той же горькой улыбкой, но я не могла более держать эту горечь в себе, – я полагала, что «Память крови» один из естественных этапов эволюции, отголосок мер, позволяющих выжить. Что-то сродни человеческому страху во время наступления сумерек, или же страху порожденному глубокой мутной непроглядной водой. Но в ситуации с Бетсалин вы выдали себя. «Память крови» – это инструмент. Инструмент, позволяющий вам контролировать Ржавых драконов. По счастью не всех, но переживших трагедию, испытавших горе утраты, оказавшихся наиболее уязвимыми. Вы наносили удар по самым слабым. Неимоверная жестокость и абсолютная беспринципность.

Женщина перехватила свой шелковый, сверкающий золотой вышивкой платок, поднесла к лицу и с чеканной ненавистью произнесла:

– Я знала. С первого взгляда, с первой секунды я знала, что с тобой будут проблемы. Мисс Анабель Ваерти, такая неприметная с виду, столь наивная, восторженно взирающая на мир сквозь розовые очки, и доверчивая сверх меры. Но ты видела то, чего другие не замечали. В этом была твоя опасность. И все же – тебя