Пограничник - Александр Лаврентьев

— Где мы? — просипел Иван еле слышно.

Но в полной тишине подземелья Цырен легко разобрал вопрос.

— Если бы, Иван, я знал, где мы… — вздохнул он, присев рядом. Иван только тут разглядел, что шлема у него тоже нет. На голову Цырен натянул пуховый капюшон куртки.

Бурят полез за трубкой, вытащил из кармана кисет с дорогим душистым табаком, посмотрел на него, посветил фонариком, покачал головой, все спрятал в карман.

— Не буду курить… Газ может быть, взорвемся.

— Че с тварями? — спросил Иван.

Шевелить разбитыми губами было больно. Иван пощупал лицо: кажется, у него был сломан нос.

— Да ниче, — ответил Цырен, — конец тварям. Твоего завалило, я видел вон там — лапа торчит, а своего я вроде убил. Хотя и не уверен, они ж как танки — бронезащита лучше, чем у Т-400! Хотя этот был маленький… Но я не думаю, Иван, что это была самка… Нет. Корефаны, видать, они были…

— Ага… — иронично протянул Иван, — вроде как мы с тобой?

— Да вроде, — согласился Цырен, — а может, и не вроде, кто их там разберет, Хурмаг этих. Но все равно там проход завалило, так что теперь не узнаешь, кто кому кем приходился. И жив ли этот кто-то. Я думаю, оно и к лучшему. Давай, Иван, отсюда выбираться… Идти сможешь?

— Попробую… Воды бы…

— Где ж я тебе воды сейчас найду? Хотя… кто его знает, может, и найдем еще…

Свой фонарик Иван так и не нашел, достал запасной, маленький, по примеру Цырена натянул на голову порванный капюшон — все ж лучше, чем ничего. Потом они сходили, посмотрели на торчащую из обломков породы страшную кожистую лапу Хурмаги.

— Вот это когти! Что, Цырен, у медведя поменьше будут?

— Однако поменьше, — сказал Цырен. — Хотя… смотря какой медведь, я тебе скажу! Вот у нас в деревне один раз такого медведя охотники притащили — килограммов, наверное, на четыреста! Вот такие когти были! — Цырен показал пальцами какие.

— Да брось заливать! — сказал Иван, ухмыляясь и одновременно кривясь от боли.

— Да нет же, правду говорю! Не медведь, а злой дух! Полстада яков у моего дяди вырезал…

— Ну, точно заливаешь! Ты же говорил, что у твоего дяди коровы были, а тут яков приплел!

— Дак, Иван, яки — это ж те же коровы, только шерсти побольше.

— Ага, давай ври дальше…

Иван достал было нож, чтобы вырезать когти — на память. Как уйти без такого трофея? Да и Бара наверняка хотел иметь такой сувенир! Но его остановил Цырен. Бурят перехватил руку Ивана и оттащил его прочь от торчащей из камней лапы.

— Не надо, Иван. Злой дух — он на то и злой дух. Отомстить может…

— Да он же мертвый, Цырен!

— Он-то мертвый, да только ведь есть и другие…

Иван поколебался, но уступил.

Как рассказал Ивану Цырен, убежать от вылезшего из соседней щели второго Хурмаги он не смог. И не потому, что было некуда или ноги не несли, — несли они Цырена еще как! — а просто потому, что не понадобилось бежать. Через тридцать метров Цырен выскочил в наклонный штрек, вдоль которого проходила узкоколейка. На рельсах догнивала ржавая вагонетка. Башмак под вагонеткой рассыпался в пыль, стоило только Цырену, запрыгнув в нее, толкнуть ее как следует. А дальше Цырен предоставил действовать силе притяжения: старая вагонетка, скрипя осями, набирала скорость. Но Хурмага оказался проворнее. Хищник уже изготовился цапнуть сообразительного бурята, но Цырен выстрелил Хурмаге точно промеж его длинных кривых зубов. Собственно, больше Цырен твари не видел. Почти сразу же прогремел взрыв, вагонетка перевернулась, а Цырен оказался под ней.

С одной стороны, она едва не угробила находчивого бурята, потому что, упади она чуть по-другому, не обойтись бы Цырену без переломов, но, с другой стороны, она же и спасла его от осыпавшихся осколков камней и породы. Правда, выбраться из-под нее удалось с большим трудом. Повезло, что под один из краев угодил большой обломок, а то оставаться бы в этом железном гробу Цырену до скончания века…

Отходить далеко от вагонетки Цырен сразу не рискнул, перво-наперво решив облазить ближайшие штреки, в одном из которых он и услышал слабые стоны — так вскоре и нашел Ивана, засыпанного обвалом.

— Я тебя откапываю и думаю, а того ли я спасаю? Откопаю, а там майор лежит! Что я бы делал тогда? Обратно засыпал?

— Тогда, Цырен, ты взял бы самый большой обломок скалы да и двинул им майору промеж глаз! Правильно?

— Ага… Что делать-то будем, Иван? — сменил тему Цырен.

— Что делать? Выбираться!

— Куда!

— Как куда? На поверхность! Тут сто процентов должны быть еще выходы. Рудник-то старый!

— Ага, только работали здесь зэки, а значит, выход или выходы, — поправился Цырен, — были наперечет.

— Но все же были! Цырен, есть только один способ выбраться из рудника — найти периметр и по нему пройти. Где-нибудь да наткнемся на выход. Сориентируемся так. Где у нас река? На северо-восток. Значит, нам надо идти по штрекам на северо-запад. Будем идти, пока не уткнемся в коренную стену, а потом повернем в сторону реки.

— А кто нам скажет, что мы «уткнулись в коренную стену»? На ней что, написано? — резонно поинтересовался Цырен.

— Компас! — ответил Иван, пошарил в кармане и извлек из него остатки компаса…

Глава пятая

ХРАМ

— Ну вот, собственно, и все! — Иван завершил рассказ и, дурачась, дунул в волосы Марии, которая калачиком свернулась на кровати, положив голову ему на грудь. Он потерся носом о мягкий ежик ее отрастающих волос, потом не выдержал и поцеловал их.

— Так нечестно, — сонно пробормотала она. — А что вы сделали потом?

— Ну… Мы заблудились и умерли.

— Я серьезно!

— Абсолютно серьезно. Мы выбрались из рудника через штреки, которые выходили на берег реки. Вернулись к скале, нашли Бару, который метался вокруг громадной воронки: там целая скала ушла под землю вместе с логовом Хурмаги. Бара пальцы на ноге отморозил — прыгал вокруг воронки этой, как черт, а я — уши. Потом спиртом в санчасти оттерли. Еще бы он не прыгал — двое солдат опять пропали!

А на том месте образовалось небольшое озеро. Представляешь себе: метель, минус тридцать пять и пар снизу валит, как из вулкана! Мы потом купались там летом. Спускались вниз, к озеру — туда в одном только месте можно спуститься. Но вода была ледяная, а цвет у нее был красивый — бирюзовый, говорили, от меди. И затопленные штреки было видно — вода-то прозрачная. Но глубина, я тебе скажу! Дна не видать.

— И тебе дали Звезду Героя за то, что ты убил Хурмагу?

— Нет, на самом деле нет. Через неделю после этого китайцы перешли границу. Бару тогда ранило сильно, а Цырена убило, — Иван помолчал. — Да почти никого там не осталось, мы блиндаж ПВД втроем удерживали.

— А второй Хурмага?

— Что — второй? — не понял Иван.

— А второй Хурмага, он был женщиной, да? Или все-таки нет?

— Нет, хотя… — Иван усмехнулся, нежно погладил Марию по голове, опять поцеловал в волосы. — Кто ж его знает, как было? Никто не проверял, не смотрел. Там потом прокурорские понаехали, допрашивать всех стали. Ко мне в санчасть несколько раз приходили. А мы че можем сказать? Ниче не знаем, ходили, искали Васю Поплавского, не нашли. Майора вообще не видели. Да и куда нам, рвани, до него. Он там, а мы тут. Вместе с майором тогда исчез и его зам по тылу.

— А жена?

— А жена зама по тылу погибла, когда китайцы перед атакой совершили артналет на заставу. Первый же снаряд попал в офицерское общежитие. Там и прокурорские были. Мы тогда дежурили, потушили пожар, много людей из-под обломков вытащили. Половина, где квартира зам по тылу была, сразу обрушилась, а вторая — только частично. Ну вот, думаю, я кого надо из прокурорских работников спас. Они меня запомнили, а потом узнал, что представили к награде. Я тогда далеко оттуда был, на юге.

— Ну хорошо, а квартира-то майора? Что с квартирой? Там что-нибудь нашли? До артобстрела?

— А я-то откуда знаю? — удивился Иван. — Меня ж туда не пустит никто! Что уж там следователи нашли, не говорили, да и не мои это проблемы. Там, как китайцы через границу поперли, не до этого стало. Так что дело с майором замяли, пропал человек без вести, да и хрен с ним. Китайцы утащили или по своей воле поехал на охоту и замерз — большой разницы нет. А был ли он человеком или там уж какой странной зверушкой, там вообще на это наплевать всем. Но я все равно считаю, что награду эту я завоевал именно тогда — в шахтах рудника «КучугуйЛага». А погибших ребят, думаю, списали на китайцев…

— А когда тебя контузило? Тогда? В пещере?

— Снаряд рядом разорвался… Да это потом, на юге было. И приступы потом начались. Я тебя напугал, наверное, тогда в вестибюле? Да?.. Странно, — виновато добавил Иван, — контузило во время боя, а как приступ, так одно и то же: валится эта гора на меня, и все, — Иван замолчал.

…Конечно, рассказал Иван не все. Он не рассказал ей о том, как темные штреки стремительно заливало водой, как они с Цыреном метались по черным коридорам, как на ощупь ползли по вентиляционной шахте, как, измученные, обессиленные и мокрые, они вывалились наконец наружу, в ледяную пургу и едва не заблудились, потому что Цырен, который всегда и без компаса знал направление, в котором надо идти домой, пошел наоборот, от заставы на север, и Ивану стоило много сил и нервов, чтобы с помощью компаса доказать упрямому Цырену, что он не прав.