Одна особенность Тони Адамс (СИ) - Одетт Рей

— Может уже прекратишь? — не выдержала я в один из дней.

— А то что? — ее карие глаза злобно сверкнули. Она шла прямо на меня, от чего мне приходилось пятиться назад: — Что ты мне сделаешь? Принца нет. Никто тебя не спасет. Ты всего лишь мерзкое существо, которое природа даже магией не наградила. Поэтому, я буду делать с тобой все, что пожелаю.

Она выплевывала каждое слов с такой ненавистью, что волосы вставали дыбом. Держу пари, Дарина не переживала по поводу пропажи Принца. Просто ей была невыносима мысль о том, что сначала я побывала у него дома, а потом он еще и защитил своей магией. Конечно же, эта выскочка просто жаждала оказаться на моем месте.

И в этом наши желания совпадали. Я тоже хотела, чтобы ее, вместо меня, все сторонились и ненавидели в академии. Чтобы она приходила и каждый вечер плакала в подушку, сжираемая чувством вины. Чтобы ее не осуждал лишь только фамильяр.

Дэрелл был рад меня видеть, когда я забрала его из питомника. Все эти дни ворон не высказал ни одного язвительного замечания в мою сторону. В основном, молчала наблюдал за тем, как я плачу. И пытался потереться о мое плечо клювом, хотя выходило это неуклюже.

Итан, если быть совсем честной, тоже был рядом. Он действительно верил моим словам и не думал, что я хоть как-то причастна к нападению на Принца. Но в академии с ним я старалась не встречаться. Не хотела, чтобы к нему относились также, как и ко мне. Хотя несколько раз он помог мне собрать книги, вытереть испачканную одежду, когда «благородные» студенты академии пытались надо мной поиздеваться.

А еще парень заглядывал ко мне по вечерам и помогал разобраться с домашним заданием. Как ни странно, после нападения на Принца, я стала прилежнее учиться. Точнее пытаться это делать. Потому что это помогало отвлечься от мыслей о событиях, происходящих со мной в последние дни. И не думать о родителях, которые наверняка узнали обо всем и теперь сильно переживали. Но, ни отправить письмо, ни встретиться с ними, чтобы успокоить, я не могла.

И каждую ночь я ложилась спать с надеждой, что завтра станет легче.

Глава 26

Темнота была густой и непроглядной. Где-то вдали слышались приглушенные крики. В них были лишь боль и всепоглощающий ужас. Эти крики разрывали изнутри, выворачивали наружу. Заставляли сердце разбиваться на миллионы осколков. И тут я увидела глаза, которые были чернее этой самой темноты, которая меня окружала. Собака разинула свою пасть, она втягивала в себя мою душу и тело. И все, что мне оставалось — кричать…

— Тоня, — нежные руки коснулись моего плеча, — Тоня, проснись.

Открыв глаза, я увидела перед собой Итана. Он выглядел испуганным.

— Что… Что произошло?

— Ты кричала во сне, — произнес парень, все еще беспокойно меня осматривая.

За окном было уже светло. На кровати вокруг меня были разбросаны книги. Вчера мы с Итаном задержались подольше над учебниками и, должно быть, я уснула.

Дэрелл молча чистил перья, сидя на столе. Я покосилась на птицу, взглядом давая понять, что лучше ему сейчас помалкивать. Потому что я просыпалась с криком каждую ночь после нападения. Кошмар мучил меня все это время. И я не хотела, чтобы Дэрелл сейчас случайно — или скорее всего специально — проболтался об этом Итану.

Фамильяр, к счастью, без слов понял меня. Хотя я чувствовала, что он недоволен этим решением. Потому что Дэрелл советовал мне рассказать Итану все. Но как я могла? Потому что я так устала от этих не верящих и презрительных взглядов.

— Двигайся, — сказал Итан и я без слов уступила ему половину кровати.

Парень сел рядом и продолжил:

— Кажется, нам надо поговорить о том, что происходит?

— Это был просто кошмар… — попыталась оправдаться я.

— Который снится тебе каждую ночь, — продолжил за меня парень.

— Но… откуда ты знаешь?

— Одна птичка напела, — Итан слабо улыбнулся. А я сверлила злобным взглядом Дэрелла. Ну когда он уже научится меня слушаться? Наверное, он рассказал об этом Итану пока я спала.

Итан сел так, чтобы ему было видно мое лицо. Его взгляд заставил меня смущаться.

— Слушай, Тоня, ты никогда не говорила о том, что произошло на самом деле. А я не спрашивал, потому что ждал момента, когда ты будешь готова. Но… твои кошмар. Они мучают тебя. И я думаю, что пришла пора нам поговорить.

И я рассказала. Потому что мне хотелось найти хотя бы одного человека, который поверит. Говорить было сложно. Слова словно застревали в горле, причиняя мне боль. Но я не остановила рассказ, даже когда почувствовала, как слезы стекают по моим щекам.

Итан внимательно слушал и смотрел на меня настороженно. Мне не хотелось, чтобы он видел мои слезы, но сдержать их я не могла. Как и остановить рассказ. Под конец мое тело уже сотрясалось от страха, боли, чувства вины и рыданий. Я дрожала как молодой лист на ветру. И Итан обнял меня, нежно поглаживая по спине.

Он верил каждому моему слову. И был спокоен, словно скала. Итан не выпускал меня из объятий, пока рыдания не прекратились.

— Пойдем, ты должна кое-что увидеть, — сказал парень наконец.

Мы покинули общежитие и отправились в здание академии. Холодный утренний воздух пощипывал мою кожу. Но я дышала полной грудью, стараясь насладиться утренним спокойствием. На улице было пусто и тихо. Занятия еще не начались, а слуги не принялись за работу.

Итан повел меня за здание академии, к черному входу. Затем мы спустились в темное подвальное помещение, которое было больше похоже на лабиринт, шли по узкому коридору, несколько раз сворачивая, пока не уткнулись в стену.

— Хонор эт виртус, — шепнул Итан и я узнала этот язык. Его использовали для написания заклинаний. «Честь и отвага» — означали слова, сказанные парни.

Вдруг часть кирпичной стены заменила большая железная дверь. Я смотрела на нее и не могла поверить в происходящее.

Итан открыл дверь и шагнул внутрь помещения. Комната тут же залилась светом от закрепленных на стене факелов. Помещение было похоже на большую библиотеку. У стен стояли огромные стеллажи с книгами, в центре комнаты размещались диванчики из коричневой кожи. Рядом со стеллажами стояло несколько