Моя маленькая Британия - Ольга Батлер

Белое Рождество

Вот она пришла, английская зима. Больше не приезжает на нашу улицу мороженщик в своем разрисованном музыкальном фургоне. Днем белки дерутся из-за спрятанных в саду орехов, а вечером на домах вспыхивает тысяча праздничных огней. В магазинных витринах появились наряженные елки. «Сисливого вам Лоздества, сисливого вам Лоздества!» — пропел мне китайский Санта Клаус, которого я задела рукой на полке супермаркета.

Главный праздник

В Англии Рождество — главный праздник. Думать о нем многие начали с лета. Нетерпение оказалось так велико, что рождественское шествие жителей нашего городка прошло в ноябре.

Конечно, в торговле предвкушение праздника носит коммерческий характер, ведь магазины делают на «Кристмасе» половину годовой выручки. По предварительным подсчетам, среднестатистический британец тратит на индейку, всякие пудинги-пироги, напитки и подарки 600 фунтов стерлингов. Начатые раньше обычного распродажи так вдохновляют народ, что правительство просит граждан не влезать в очень большие банковские долги.

К затратам прибавятся еще счета за электричество: мода подсвечивать сады и дома захватила всех. В соседнем Дагенхэме есть дом, перед которым водители притормаживают, — перепивающийся сотнями огней, с электрическими снежинками, сосульками, снеговиками, оленями. Прожектор и искусственный снегопад добавляют волшебства этой зимней сказке.

В графствах проводятся конкурсы — на самую красивую и даже на самую безвкусную иллюминацию. Если Санта-Клаусы поют всю ночь и на подсветку больно смотреть без солнечных очков — значит самодеятельный декоратор зашел слишком далеко.

То, что вызывает восторги прохожих, может раздражать соседей. Например, в одном из респектабельных районов неподалеку от Ридинга живет мистер Можински — он каждый сезон тратит около 5 тысяч фунтов на покупку новой иллюминации. Перед его домом возвышаются огромный снеговик и мультипликационный персонаж Гомер Симпсон. На фоне гирлянд, свисающих с псевдотюдоровского фасада, мигают Санта-Клаусы, колокольчики, паровозы, качалки. Его соседей возмущает этот ежегодный аттракцион — на их улице принято украшать дверь сдержанным остролистовым венком или стильно наряжать елку перед входом.

Но дети со всей округи умоляют родителей привозить их к этому сверкающему дому каждый вечер. Он, как магнит, притягивает публику. Можински и его жена просят людей пожертвовать деньги для Британского Фонда сердечно-сосудистых заболеваний. Пожертвования собирают многие владельцы таких рождественских домов. Ведь Рождество — самое подходящее для благотворительности время.

Среднестатистическому англичанину предстоит написать немалое число поздравлений родственникам, друзьям и соседям, которые пришлют ему ответную гору открыток. Открытка ценится выше, чем телефонный звонок, она будет выставлена на почетное место над камином и простоит там до середины января среди десятков других. Писать их нетрудно, все уже сказано и придумано. Ваша задача — выбрать подходящую в своем разделе и подразделе (например, «Замечательному мужу — поздравления с Рождеством») и добавить к готовому тексту пару строк и крестики-поцелуи.

Английское Рождество — это поколениями отшлифованный волшебный ритуал: с гимнами любви и благодарности, ангелочками и бумажными коронами, обязательными хлопушками-сюрпризами, чулком у камина, венком из остролиста и еловых веток, песенками детей, постучавшихся в дверь в Сочельник.

Готовясь к празднику, многие уже не вспоминают о его религиозной основе. В годы правления лейбористов был принят закон о равных правах работников на религиозные убеждения и само слово Рождество наряду с остальными христианскими образами было удалено из официальных поздравительных открыток. На них можно увидеть абстрактные композиции, велосипедные гонки, танцоров из Индии, — короче, самые разные, не соответствующие христианскому празднику сюжеты. Решение, принятое исключительно из соображений политической корректности, чтобы не задеть чувства приверженцев других религий, вызвало дискуссию в печати и на телевидении.

«В стране зарегистрирован 81 религиозный праздник, включая зороастрийскую встречу весны. Вы представляете, что начнется в офисах после вступления этого закона в силу? — предупреждали его противники. — Будут многочисленные жалобы от сотрудников-нехристиан по поводу предпраздничного украшения контор христианскими символами».

Закон вступил в силу. Руководители компаний не хотят судебных исков, поэтому рождественские празднования в офисах теперь все чаще проходят как зимние балы. Это строго регламентированное мероприятие, где ничто не должно намекать на Рождество. Помещение украшено гигантскими снежинками, а не елками, вместо традиционных песнопений звучит нейтральная музыка, и праздничное угощение не имеет ничего общего с традиционной рождественской трапезой.

В духе Диккенса

До английской глубинки с преимущественно коренным населением новые веяния пока не дошли. Именно Рождеству, а точнее — диккенсовскому Рождеству, посвящен фестиваль, который устраивают жители Рочестера, расположенного в 25 милях к юго-востоку от Лондона. Великий английский писатель жил в этих краях долгое время и описал старые дома и закоулки Рочестера в своих роман ах.

С тех пор городок мало изменился, и высокий замок Рочестер по-прежнему доминирует над местностью. Если забраться на самые его головокружительные уровни, то увидишь реку, луга, крошечные дома. Не так ли все было и века назад?

Этот замок — один из древнейших в мире. Наверняка во времена Диккенса руины Рочестера вызывали подобные же чувства. Я нашла подтверждение во второй главе «Посмертных записок Пиквикского клуба».

— Величественные развалины! — воскликнул мистер Огастес Снодграсс с отличавшим его поэтическим пылом, когда перед ними отк рылся вид красивого старого зам к а.

— Какая находка для любителя древности! — вырвалось из уст мистера Пиквика, когда он приставил к глазу подзорную трубу.

— Прекрасное место, — сказал незнакомец, — славная руина — хмурые стены — шаткие своды — темные закоулки — лестницы вот-вот рухнут — древний собор — затхлый запах — древние ступени стерты ногами пилигримов — маленькие саксонские двери — исповедальни, словно будки театральных кассиров — чудной народ эти монахи — папы и лорды — казначеи и всякого рода старцы с толстыми, красными физиономиями и сломанными носами — колеты буйволовой кожи — кремневые ружья — саркофаг — прекрасное место — древние легенды — странные истории — чудесно!

И незнакомец продолжал монолог, пока они не подъехали к гостинице «Бык» на Хай-стрит, куда подкатила карета…

Сегодня главная улица Рочестера — все та же Хай-стрит с гостиницей «Бык» — свои первые этажи отдала антикварным магазинчикам. Они являются настоящими лавками древностей — столько здесь добра, привезенного с востока еще во времена «старой доброй Англии», и каждая вещица имеет свою ауру.

Два фестивальных дня в декабре диккенсовские персонажи гуляют по этой главной улице, делают покупки на ярмарке, катаются на карусели, танцуют под шарманку, едят жареные каштаны и пьют горячее вино из деревянного бочонка, устраивают вечернее шествие со свечами и поют рождественские «кэролы» на площади.

В старинные костюмы наряжаются для праздника и организованные члены Диккенсовского клуба, и одиночки-любители. За каждым встреченным на улице персонажем угадываются дни тщательной подготовки.

Я видела, как жмотина Скрудж из святочной сказки «Рождественская песня» разговаривал с бандитского вида крепким господином, Биллом Сайксом из «Оливера Твиста». Рядом с ними натягивал поводок красноглазый бультерьер мистера Сайкса. Здесь даже не гуляли, а просто жили Оливер Твист, беглый каторжник Мэгвич, Пипп, десятки других, незнакомых мне, героев.

Из полутьмы выбежал страшный, с седой бородой, в дерюге и войлочной шляпе, в полосатых чулках — то ли нищий, то ли сумасшедший, подскочил к стоявшей рядом женщине, и та испуганно хихикнула.

— Что, голубушка, замерзла?

Снежные хлопья кружились вокруг свенных ламп, которые люди держали в руках, падали на черное сукно сюртуков — и не таяли. Все новые лица проходили мимо меня к стенам тысячелетнего собора — солидные господа во фраках, цилиндрах, котелках и с тростями, их немолодые спутницы в рединготах, шляпках и чепцах.

Солдат в красном парадном мундире и его жена раздавали листки:

— Пойте с нами, пожалуйста.

При этом жена кокетливо наклонялась, показывая край смешных длинных панталончиков, торчавший из-под широкого кринолина.