Бункер - Сергей Зверев

– Как в сказке, – говорит девушка, любуясь россыпью ярких звезд.

Я намереваюсь пригласить ее к себе. Иуже набираю в грудь воздух, но… слышу ее тихую просьбу.

– Проводи меня, пожалуйста.

Гляжу на профиль ее лица и понимаю: сегодня мое предложение некстати. Она пережила шок на пляже, прилично устала. Ей нужна небольшая пауза.

Обняв, прижимаю ее к себе.

– Где твой отель?

– В квартале отсюда…

Последние метры булыжной мостовой проходим молча. Ее отель мало отличается от моего, если не брать в расчет архитектуру здания под черепичной крышей. Те же три этажа, такой же светящийся фасад, похожие цветы перед входом.

Взойдя на первую ступеньку крыльца, Катя оборачивается, обвивает руками мою шею. Мы сливаемся в долгом поцелуе…

А потом я шепчу:

– Завтра увидимся?

– Конечно.

– Где и во сколько?

– На пляже… На том же месте… Вдвенадцать…

Следующий день подарил нам несколько часов радостного и ни к чему не обязывающего общения.

Помимо привлекательной внешности, Катя еще и неплохой человек– простой, искренний, общительный. Ярассчитываю на продолжение нашего знакомства если не этим вечером, то где-то в этой жизни. Однако мыслей о чем-то серьезном нет и быть не может. Надеюсь, и для нее наши внезапно вспыхнувшие чувства– не более чем короткое увлечение.

Ровно в полдень мы встретились на пляже. Причем она заметила меня первой и окликнула. Яподошел, поцеловал ее в щечку и подарил купленное здесь же мороженое в виде замысловатой и разноцветной розочки.

– Прекрасный цветок. Спасибо, – улыбается она, откусывая лепесток. Иумоляюще просит – Можно посмотреть на твой уникальный акваланг? Ятаких раньше не видела…

Мы обосновались на мелкой гальке. Вначале я достал из сумки прихваченные из отеля напитки, затем извлек французский акваланг. Глаза Кати вспыхнули интересом, и она засыпала меня вопросами…

– Есть предложение, – говорю я, подустав озвучивать прописные истины. – Хочешь перейти от теории к практике?

«А можно?»– вспыхивают восторгом ее большие глаза.

– В баллонах есть немного газа. Тебе вполне хватит для первого погружения…

Я помог девушке обрядиться в аппарат и снаряжение; на мелководье надел на ее ступни ласты. Ина всякий случай спросил:

– Ты нормально себя чувствуешь? Не страшно?

На что она ответила с детской простотой:

– Ты же рядом…

Мы зашли в воду по грудь. Яополоснул маску, открыл вентиль и показал, как нужно проверять исправность клапана.

– Все, можешь нырять.

Она собралась с духом и исчезла под водой. Ачерез пару минут появилась над поверхностью и, выплюнув загубник, восторженно объявила:

– Потрясающе!! Женя, а можно проплыть немного подальше?

– Попробуй. Только держись поближе ко мне и никакой самодеятельности. Договорились?

– Как скажете, мой спаситель! – засмеялась Катя.

Девчонка осторожно погрузилась под воду и неторопливо поплыла на глубину, восторженно рассматривая красоты субтропического дна. Задержав дыхание, я двигался на расстоянии вытянутой руки, готовый в любую секунду прийти на помощь…

Поздним вечером мы снова сидели в том же ресторанчике. Моя спутница светилась от счастья и в пятый раз делилась впечатлениями от недолгой подводной прогулки.

– Господи, Женя, как я рада, что познакомилась с тобой! Кто бы мне еще подарил такие незабываемые впечатления?! Просто не верится!..

«Я еще и крестиком вышивать могу. На широкой двуспальной кровати…»– вертелось у меня на языке. Но из тактических соображений я молчал…

Вообще, Екатерина была из той породы редких женщин, которые не считают мужчину средством или инструментом для создания комфортной жизни, не считают, будто он должен обеспечивать свою женщину хотя бы потому, что «у нее есть одна маленькая штучка». Она была до обидчивости самостоятельна: в кафе и ресторанах порывалась сама расплатиться за свой заказ, сама совала официантам и гостиничной обслуге чаевые. Ини разу за время нашего короткого знакомства не дала понять, что я ей чем-то обязан.

«Ну что ж, – решил я ближе к десерту, – умная девушка тоже сгодится для всяких глупостей». Ине ошибся.

Покинув ресторанчик, мы немного побродили вдоль берега, после чего повернули к ее отелю.

На ступеньках крыльца я целую Катю в теплые влажные губы. Она робко отвечает и, таинственно улыбаясь, берет меня за руку. Мы минуем холл, поднимаемся на второй этаж, входим в номер…

Полчаса мы посидели за столиком, наслаждаясь холодным вином и не спеша проигрывая по нотам прелюдию. Потом через душ переместились в постель, где провели несколько часов кряду.

Отдав последние силы, Катя лежит, прикрыв глаза, а я запрокинул руки за голову и рассматриваю потолок. Вномере приятный полумрак– из освещения тлеет ночник над столиком. Мысли вяло обтекают вокруг череды последних событий: неожиданных и удачных в Татарском проливе, приятных и расслабляющих на побережье Адриатического моря…

Девушка касается пальчиками моего бедра.

– Знаешь, сегодня был удивительно хороший день. Ивечер…

Боже, какой у нее бархатистый голос!

Медленно повернув голову, она глядит на меня немного раскосыми зеленоватыми глазами с сияющими бриллиантами хрусталиков и улыбается, показывая ослепительно-белые зубки. Глядит долго и с игривой благодарностью.

– Мне, правда, было очень хорошо…

Я собираюсь что-то сказать в ответ, но слышу трель своего мобильного телефона, оставленного в кармане брюк.

Черт! Изачем я его оживил?! Ведь зарекался не включать до конца первой недели отпуска!

С минуту послушав противный звук, поднимаюсь, выуживаю аппарат.

– Одну минуту, Катюша…

Аппарат гудит голосом Горчакова:

– Здравствуй, Евгений. Мне льстит такое обращение, но хотелось бы чего-нибудь более традиционного.

Выхожу на балкон и прикрываю аппарат ладонью.

– Извините, Сергей Сергеевич, это я не вам. Здравия желаю.

– Рад, что не теряешь времени даром. Опять бездельничаешь?

– А чем мне прикажете заниматься в отпуске? Набирать рекрутов для «Фрегата» или читать материалы съезда руководящей партии? Я, слава богу, в ней не состою.

– Ладно-ладно, – идет на попятную генерал. – Извини, что нарушаю твой безмятежный отдых.

Настороженно интересуюсь:

– Что-то случилось?

– Есть одна проблемка, – мнется он, явно испытывая неловкость, – требующая твоего присутствия.

Мои глаза округляются, изображая «всю печаль еврейского народа». Ощущение настолько паршивое, что может сравниться только с обнаружением вмятины на крыле купленного час назад автомобиля.

– Неужели без меня не обойтись? Там же Устюжанин! Разве он не справится?

– Проблема довольно серьезная, и будет лучше, если вы займетесь ею оба.

– Хорошо, – цежу я в аппарат, еле сдерживая крепкие словечки. – Вкакой части света родилась ваша проблемка?

– Недалеко. На одной шестой части суши. Вобщем, двенадцать часов тебе на сборы и… Завтра к вечеру жду в своем кабинете.

Возвращаюсь в номер, не успев стереть с лица недовольство.

Катя вопросительно глядит на меня.

– Вот и закончился мой отпуск, толком не успев начаться, – сажусь я на кровать. – Завтра придется возвратиться в Москву.

– Сколько у нас осталось времени?

– Часов десять.

Она касается моего плеча. Изовет:

– Иди ко мне…

Глава восьмая

Российская Федерация; Калининград

Наше время

Вальтер сгорал от нетерпения и еле сдерживал эмоции. Мартин, тащивший в руке обычную лопату, еле поспевал за его широким шагом.

– Живее! Ни к чему нам тут светиться, – поторопил «профессор» на ступеньках крыльца Дома советов.

Проникнув внутрь и включив фонари, они добрались до знакомой секции подвала. Освободив от маскировки круглую дыру в бетонном полу, Вальтер приказал:

– Копай. Аземлю аккуратно складывай на фанеру.

Натянув на ладони перчатки, здоровяк принялся за работу…

Отверстие в бетоне было сделано с большим запасом. Изучая чертежи бункера, Вальтер не смог разобраться, в какую сторону откидывается крышка люка. Не припомнил этой детали и старик Рауфф. Пришлось долбить дыру большего размера.

«Диаметр– полтора метра, толщина слоя– шестьдесят сантиметров, – подсчитывал в уме Вальтер, собирая грунт в пакет и разбрасывая его по соседним подвальным закуткам. – Яне силен в формулах, но интуиция подсказывает, что вынуть придется больше куба…»

Работа и в самом деле затянулась. Грунт под разбитым фундаментом был плотным, как камень. Атлетически сложенный Мартин с трудом вгонял в него острый титановый штык, напирал ногой, но срезать получалось всего полтора-два сантиметра.

Спустя пятнадцать минут он отбросил лопату, уселся на бетонном краю ямы и, вытирая пот с лица, сказал:

– Перекур. Дай сигарету…

Примерно через три часа нудной и тяжелой работы штык лопаты скользнул по тверди, издав металлический лязг.