Бригада 15. Тень победы - Александр Белов

—          Поэтому ты дал мне неправильную установку? — шум воды затих, затем раздалось шлепанье босых ног по мокрому полу.

Из-за перегородки вышел Степанцов. Савин старался на него не смотреть.

—          Сергей! Я понимаю, как это звучит, но поверь, я сделал это ради тебя.

Степанцов сжал кулак и что было сил хлопнул им по раскрытой ладони. Этого выброса энергии ему хватило, чтобы выпустить пар и взять себя в руки.

—          Теперь я знаю, — сказал он. — Всегда, когда люди хотят тебя предать, они говорят, что делают это ради твоего же блага. Точно! Это выглядит именно так! — он прошлепал мимо Савина, взял с вешалки большое махровое полотенце и отправился в раздевалку.

Савин подошел к ближнему душу, включил холодную воду, сунул седую голову под жесткие, как спицы, струи и некоторое время так стоял. Затем выключил воду и, мокрый и жалкий, поплелся за боксером.

—          Сергей! — снова начал он.— Ну, дай же мне шанс...

В это время дверь раздевалки распахнулась и на пороге появились четверо мужчин. Всех их Савин знал в лицо. Сергей и Альберт до этого видели только двоих: Буцаева и Реваза. Двое незнакомых угрюмых кавказцев производили устрашающее впечатление. Гога и Хасан сразу шагнули в стороны и заблокировали фланги. Руки они держали за пазухой, под левой мышкой. Не нужно было обладать аналитическим складом ума, чтобы догадаться, что именно можно искать в том месте, где обычно висит подплечная кобура. Буцаев вышел вперед и ехидно улыбнулся.

—          Это снова я, друзья мои! — он поискал глазами Савина. — Ну что, старик? Ты нарушил наш уговор.

А это нехорошо. Я очень не люблю, когда меня обманывают.

Тренер выглядел испуганным, но он не стал прятаться. Напротив, Савин выступил вперед, оттесняя Степанцова на второй план.

— Что тебе надо? Ты получил, что хотел. Все. Иди с миром и оставь нас в покое.

Буцаев рассмеялся — так звонко и заливисто, словно услышал самую веселую шутку на свете.

—          Вот как? Получил? — он снова стал серьезным. — Уговор был на пятый раунд, старик. Ты свое слово не сдержал. А я сдержу. Пошел вон! — Он пренебрежительно махнул рукой, словно хотел прогнать тренера с дороги.

—          Послушай, не трогай парня. Оставь его в покое, я тебя прошу, — сказал Савин.

—          Тебя никто не спрашивает, — ответил Буцаев и обратился к Сергею. — Эй, юное дарование! Собирайся! Прокатимся за город!

Он уловил угрозу во взгляде боксера и поднял руки в предупредительном жесте.

—          Только не надо делать глупостей! Ведите себя правильно. Чуть что — и мои люди проделают в вас несколько лишних дырок. Для вентиляции. Вас не удивляет, что мы так легко вошли? Охраны нет. Делайте то, что я скажу, и у нас останутся самые приятные впечатления друг о друге.

Ситуация была безвыходной. Сергей это прекрасно понимал. Одно неосторожное движение, и эти отморозки откроют огонь, стреляя со всех без разбора.

Если он пойдет сам, добровольно, то у Альберта и Савина появится шанс. В конце концов эти четверо пришли за ним. И эти четверо — всему виной.

Значит, надо с ними разобраться...

—          Успокойтесь, ребята! Я иду с вами. Не надо стрельбы, — он убрал полотенце с бедер и стал одеваться.

Буцаев удовлетворенно кивнул. Фортуна снова повернулась к нему лицом. Все опять получалось так, как он хотел.

Степанцов натянул трусы и футболку. Затем надел спортивные штаны.

—          Слушай, ты, белый и пушистый! — обратился он к Буцаеву. — Тебе нужно было сразу говорить со мной. Зачем понадобилось запугивать старика?

Это как-то не по-мужски, ты не находишь?

Буцаев залился краской стыда, сжал от злости кулаки; наманикюренные ногти впились в мякоть ладони, оставив красные полумесяцы.

—          Ты такой смелый, потому что боксер? — с издевкой, спросил он Степанцова,

—          Нет, я боксер, потому что смелый, — без тени иронии ответил Сергей.

—          Это мы сейчас посмотрим. И помни, — Буцаев наставительно поднял палец, — ты на мушке...

Выйдя из бара, Белов двинулся вперед по коридору. По его расчетам, раздевалка Степаицова должна была быть где-то неподалеку. Коридор все время поворачивал, и он. чуть не заблудился. Белов прошел мимо двух здоровенных негров, замерших в смешных позах перед какой-то белой дверью. Каждый из них сжимал в руке «Desert Eagle» — машинку, способную проделать дырку в железобетонной плите. Из-за двери доносились отчаянные женские крики, а негры, прижимая пальцы к губам, шикали друг на друга и о чем-то тихо спорили.

— .Извините, — сказал Белов и протиснулся между ними.

Коридор еще раз повернул, и Саша увидел дверь, которую искал. На ней висела табличка: «Sergey Stepantsov».

—          Значит, мне сюда, — пробормотал Белов и потянулся к ручке, но что-то его остановило.

Он нагнулся и приложил ухо к замочной скважине. Голос, который он услышал, показался ему знакомым. Очень скоро стало понятно, что происходит в раздевалке. Белов решил, что самое время разрядить обстановку — уж больно драматичная складывалась ситуация. Он неслышно открыл дверь изошел в раздевалку.

—          И помни, — говорил в этот момент Буцаев Сергею. — Ты на мушке.

—          А где мушка? Под мышкой? — весело спросил Белов, помахивая бутылкой, которую держал за горлышко.

Этой немой сцене позавидовал бы сам Станиславский. Семь пар глаз впились в Белова. Буцаев побледнел и сделал «шаг назад. Гога и Хасан развернулись на сто восемьдесят градусов. Руки они по-прежнему держали за пазухой.

—          Что случилось, ребята? — участливо спросил Белов, переводя взгляд с одного мафиозо на другого. — Чешется? Надо чаще мыться. И главное, не забывайте про дезодорант. А то от вас козлами несет за версту!

—          Ты — покойник! — замогильным голосом сказал Буцаев. — У нас оружие.

—          Ах, оружие? —  притворно удивился Белов. — Вот это, — он потряс увесистой бутылкой водки, — оружие. Она валит с ног любого богатыря. Хоть внутрь принимай, хоть снаружи. А где ваше?

Гога и Хасан переглянулись. Пауза слишком затянулась. Стоять, засунув руку под мышку, было глупо. А вытащить и показать, что она пуста — еще глупее.

—          Мы — в «Тадж-Махале», ребята, — сказал Белов, обращаясь к Степанцову. — Сюда невозможно пронести даже перочинный ножик. Может, у кого-нибудь из них есть деревянный пугач, но лично я в этом сильно сомневаюсь.

Степанцов, кажется, начал понимать, куда тот клонит. По крайней мере, он стал неторопливо разминать кулаки. Савин хмыкнул, лицо его просветлело и он, переплетя пальцы рук, громко ими хрустнул. Альберт тоже сообразил, что к чему, подошел и встал рядом с ними. Потом метнулся к чемоданчику прикинул его на вес и досадливо покачал головой.

— Черт с ним, — он оставил чемоданчик на месте. — Я беру этого, — и показал на Реваза.  И началось...

Вес совсем отчаялся. Тянуть дальше было невозможно. Женские крики, доносившиеся из туалета, и не думали стихать. Он разбежался и с размаху врезался в дверь могутным плечом, намереваясь вынести ее вместе с рамой. И разбег был хороший, и масса была велика, но он не учел как минимум двух обстоятельств. Во-первых, «Тадж-Махал» был построен на совесть. А во-вторых, дверь открывалась в другую сторону.

Он что было сил ударился об дверь, произведя оглушительный шум, размазался по ней и тихо сполз на пол. Крики только усилились. Впечатление было такое, что в лапы маньяка угодил протестантский женский хор, и даже страшно было подумать, что он с ними делает. Второй охранник понял, что тактику надо менять. Он помог подняться товарищу оглушенному страшным ударом, и отвел его в сторону.

—          Вес, держи дверной проем на прицеле. Я сейчас, — он переложил пистолет в левую руку, а правой — схватился за ручку. — На счет «три». Раз, два, три!

Охранник дернул что было сил: ручка осталась в его могучей лапе.

—          Вызывай подмогу, Вес, — сказал он. — Боюсь, нам двоим тут не справиться.

— Вах! — Хасан первый понял, что ждать больше нечего. Он был не из тех, кто умеет делать хорошую мину при плохой игре, Хасан вытащил руку из-за пазухи и бросился на Белова.

Тот стоял на месте как вкопанный. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Когда до Хасана оставалось меньше полметра, Белов резко крутнулся на пятке — ни дать ни взять тореадор, уклоняющийся от острых рогов разъяренного быка! Хасан по инерции пролетел вперед, а Белов — небрежно и элегантно — треснул ему бутылкой по загривку. Хасан сбился с шага, ноги у него заплелись хитрым узелком, он с размаху врубился лбом в кафельную стену и затих. Стеклянные осколки бутылки со звоном разлетелись по полу. Остро запахло спиртом.

—          По-моему, друг, у тебя проблемы с алкоголем. Литр это явно не твоя норма, — сказал Саша, отбросив в угол ненужную «розочку».