Швея из Парижа - Наташа Лестер

Дворец инвалидов был огромным зданием. Уилл ни разу не заходил внутрь, и Фабьен надеялась, что, даже если выставка окажется скучной, великолепие здания, по крайней мере, будет стоить затраченного времени. Они встретились у входа. Фабьен поцеловала Мелиссу в обе щеки по французскому обычаю – в Париже она легко вспоминала этот ритуал – и решила, что может проделать то же самое и с Уиллом. Приблизившись к нему, она вдохнула аромат цитрусовых, амбры и моря, почувствовав себя на Ривьере.

– Прошу прощения, если вы мечтали провести этот день по-другому.

– Не сомневаюсь, что мы проведем этот день чудесно. – Уилл улыбнулся, причем так, что Фабьен не смогла ему не поверить.

– На какую тему выставка? – спросила Мелисса.

– Эстелла говорила, что-то о войне. А об этом периоде своей молодости она нечасто рассказывает. Вот потому я решила, что обязана пойти, тем более бабушка настаивала.

Фабьен уткнулась в проспект.

– «МИ9: тайное министерство Второй мировой войны, – прочла она вслух. – Сформирована в декабре 1939 года как внутренняя разведывательная служба, призванная организовывать побеги британских военнопленных и помогать вернуться в Британию тем, кто оказался на оккупированной врагом территории, сумев избежать плена. В годы Второй мировой войны МИ9 стала для них якорем спасения, хотя о ее существовании за пределами армии никто не знал; деятельность службы спасла жизни тысячам британских военных. Выставка организована в честь французского народа, всех, кто сотрудничал с МИ9, создавал подпольную сеть маршрутов побега по всей Франции, и тех, кто помогал беглецам не попасть в руки врага. Мы также чтим память сотрудников МИ9, работавших бок о бок с французами и вызывавших огромное раздражение германских войск, когда беглецы проскальзывали у них сквозь пальцы и возвращались на военную службу, чтобы продолжать сражаться с новыми силами».

– Веселое начало, – сказал Уилл.

– Тогда можете пойти и заняться чем-нибудь другим, – ответила Фабьен.

– Я шучу. – Уилл двинулся за ней. – Посмотрим, что нам покажут.

Хотя Фабьен и не могла понять причину настойчивости своей бабушки, однако и ее, и, очевидно, Уилла с Мелиссой тоже уже через полчаса настолько захватило увиденное, что они втроем были рады – да нет, «рады» не то слово, чтобы описать потрясение, – а просто благодарны судьбе, что пришли сюда.

Фабьен перевела для Уилла и Мелиссы несколько написанных по-французски табличек, объясняющих, что солдаты должны были считать побег из плена своим долгом, что их обучали тактике побега перед отправкой на фронт и что в лагерях военнопленных создавались комитеты по побегу, которые связывались с МИ9, чтобы получать планы и приспособления для побега. Многие из этих планов сработали. Они изумлялись, глядя на пуговицы со спрятанными внутри компасами и другие диковинные вещи: летные ботинки, превращавшиеся в крестьянскую обувь; одеяла с отмаркированными на них шаблонами выкроек, которые можно было разрезать и прострочить, получив гражданскую одежду; спрятанные в авторучках пилки; первая из напечатанных на шелке карта замка Кольдиц, куда отправляли злостных участников побегов, – та самая карта, благодаря которой из неприступной крепости сбежали многие пленные. Однако Фабьен и ее новые друзья сразу стали серьезными при виде списка тех, кто погиб, помогая пленным союзникам и сбитым летчикам вернуться в Англию.

– Здесь говорится, что схваченных агентов МИ9, а также французских мужчин и женщин, которых арестовывали за помощь союзникам в побеге, приговаривали к смерти или отправке в концлагерь, откуда мало кто вернулся, – читала Фабьен. – В то время как самих военнослужащих из числа союзников, которые участвовали в подготовке побега, просто отправляли в лагерь для военнопленных.

– Какая молодая, – прошептала Мелисса, касаясь застекленного шкафчика, где была представлена подпольная сеть «Пэт» – маршрут, по которому беглецов переправляли через Францию, – а еще описывалась судьба Андре Боррель, двадцатидвухлетней француженки, одной из тех, кто руководил работой сети.

Фабьен вздрогнула. В словах Мелиссы она уловила нотки запредельной эмпатии, что заставило подумать: а ведь Мелисса сама наверняка слышала то же самое в свой адрес, причем неоднократно. Какая молодая! Слишком молодая, чтобы умереть. И она действительно молода. Как Андре Боррель – преданная, схваченная и отправленная в концлагерь, где ей дали смертельную дозу фенола – в июле 1944 года, всего за месяц до освобождения Франции.

– Трудно представить себе, насколько смелыми были эти люди, – сказала Фабьен, чувствуя, как Уилл подошел к ней и встал рядом. – Помогать другим безвозмездно, только лишь ради великой цели. Существуют ли сейчас такие?

– А что бы делали на их месте вы? – спросил Уилл. – Занимались исключительно собой, ни во что не вмешиваясь? Или, подобно этим людям, делали бы все, что в ваших силах?

– Хочется думать, что я сделала бы правильный выбор, – негромко произнесла Фабьен. – Но, учитывая, что мне даже не хватает смелости взять в свои руки бизнес бабушки, такой вариант маловероятен.

– Это другой вид смелости. Один вид происходит от любви: любви к бабушке и ее наследию. А другой вид, как у этих людей, называется… – Уилл запнулся, подыскивая нужное слово.

– Героизм, – закончила Фабьен.

– Да. И я не думаю, что в наши дни есть много настоящих героев. – Он положил руку на плечо сестры.

Фабьен отступила в сторону, давая им возможность пережить этот момент вдвоем. Она принялась изучать ряд фотографий под заголовком «Герои МИ9». Всматривалась в лица людей, которые в большинстве своем были моложе ее, и вдруг застыла в изумлении и вскрикнула. Под одной из фотографий стояла подпись: Алекс Монтроуз.

Кажется, это слышали все. Фабьен попыталась сделать вид, что чихнула. Внезапно она поняла, почему бабушка так настойчиво уговаривала ее пойти на выставку. Причиной тому Алекс Монтроуз, человек, имя которого Фабьен еще три недели назад не слышала. Однако оно было напечатано на листке бумаги, лежащем у нее в сумочке; том самом листке, найденном при разборке вещей отца после его похорон.

Бабушка не знала, что Фабьен нашла документ. Однако, судя по тому, как Эстелла настаивала на посещении выставки, она хотела, чтобы внучка что-то разузнала об Алексе Монтроузе. Следовательно, в те несколько часов, которые Фабьен проведет на Манхэттене, ожидая рейса в Сидней, она должна вновь встретиться с бабушкой. Должна расспросить ее о найденном документе. Алекс Монтроуз наверняка занимал важное место в жизни Эстеллы, а значит, и Фабьен тоже. И ей необходимо в этом разобраться.

В течение всей поездки на метро они молчали, не в силах сбросить с себя оцепенение, в которое погрузились в музее. И, только выйдя из подземки у Деревни Сен-Поль и затерявшись на узких улочках этой жемчужины квартала Марэ, снова пришли в хорошее расположение духа.

Фабьен потащила новых друзей обедать на рынок Анфан-Руж неподалеку от бывшего Карро-дю-Тампль, где за шаткими столиками подавали бесподобную еду. Затем они посетили два hôtel particulier, заброшенных особняка – Карнавале и Сале, остановились выпить