Ящик Пандоры. Книги 3 – 4 - Элизабет Гейдж

Кэрол Александер не была исключением. С растрепанными волосами, дрожащая всем телом, она сейчас судорожно подходила к своему последнему оргазму, наиболее полному и глубокому, который только могла получить от мужчины.

– Куколка моя… Дай мне… Скорее, Хэл…

Ее слова заражали его своим возбуждением. Но даже когда семя потекло из его лона, он почему-то не чувствовал себя единым целым с существом, извивающимся в его объятиях. Он был доволен собой, но в глубине души он был чужд горячей пульсации внутри него, так же как и истинная сущность Кэрол была чужда этой слепой животной страсти самки, использующей его тело.

Он знал, что через десять минут она снова станет как всегда холодной и расчетливой, зоркими глазами будет высматривать преимущества и возможности для себя и вбирать своим быстрым умом правду так же, как горячее место между ее ног вбирало семя, получаемое от Хэла.

От этой мысли Хэлу стало грустно, и он почувствовал одиночество.

Что все это значит? Почему он так вел себя с женщинами? Что за голод гнал его в их объятия, если он не мог стать самим собой, как это удавалось им, не мог тонуть в наслаждении, как это делали они с его помощью.

Сейчас это было еще хуже, чем в ранней молодости, в дни его отрочества, когда чувственная Кирстен Шоу и ее бесчисленные последовательницы возбуждали его юное воображение вместе с его либидо, отчего его оргазмы походили на фантазии, ставшие реальностью, правда, не совсем реальными, но все равно восхитительными.

Сейчас разрыв становился глубже, непреодолимей. Однажды его коснулись в его тайном изгнании, в том месте, где была его жизнь, там, где кончалась его улыбка и начиналось его сердце. А сейчас пропасть, оставшаяся позади, стала бездонной.

Он не смел думать о Лауре, когда отдавал свое тело другим женщинам. Если бы он захотел получить удовлетворение, воображая ее на месте этих других, он бы умер от боли. Здравый смысл подсказывал ему не делать этого.

Поэтому он прятался в свою собственную пустоту и позволял женщинам, этим мягким, чуждым ему существам, гибким и пустым, как Кирстен, – бедная покойная Кирстен, его первая подружка, его первая учительница, – пользоваться его телом.

Эта внутренняя холодность оставалась загадкой как для самого Хэла, так и для женщин, жаждущих его внимания.

Как честно он ответил сегодня Кэрол, что сам не знает, что у него за душой! Но сколько боли скрывали эти беспечные слова…

Все эти мысли возникли у него одновременно с оргазмом. Они возникли как бы по зову какого-то жестокого духа, чтобы напомнить ему, что на самом деле его здесь нет, что его душа не участвует в этом горячем упражнении тел, а также о том, что в других местах его тоже нет. Внутри себя, в душе он не мог найти безопасное убежище, он мог найти там только холод изгнания.

Что до Кэрол, то она совсем потеряла разум и бормотала слова, как колдунья, обезумевшая от собственного колдовства.

– Скорее, Хэл. Прошу тебя, милый. Сейчас… Ах… Сильными руками он подтянул ее ближе и тогда излилась сперма, горячая влага, устремившаяся навстречу ее желанию. Она судорожно уцепилась за него, извиваясь в спазмах, – и обмякла, вздыхая и постанывая, шевеля ногами в последней судороге восторга, когда его член спокойно остановился внутри нее.

Он осторожно опустил ее на кушетку, чувствуя, как просыхает пот на животе. Смешанные запахи исходили от нее. Пальцы она запустила ему в волосы, бедрами все еще сжимала его за талию. Еще довольно долго она мурлыкала и обнимала его и целовала, пока он наконец не отстранился от нее.

– Милый, – прошептала она. – Спасибо. Спасибо тебе большое.

Он улыбнулся ей.

– Господи, – сказала она, – если бы ты мог разливать это в бутылки, Хэл, ты мог бы плюнуть на все богатства Ланкастеров и сколотить состояние в десять раз большее.

– Я не могу разлить это в бутылки. – В этих шутливых словах прозвучало что-то печальное, даже трагическое.

Она села, со все так же задранной юбкой, дотянулась до его пениса и нежно погладила его, нежно прикоснулась к яичкам, чье семя оказалось у нее внутри.

– Ты славный мальчик, – сказала она почему-то грустно. Она наклонилась и поцеловала его член и пошлепала по-хозяйски по его бедру, потом принялась искать свои трусики. Она натянула их на себя, заправила блузку, одернула юбку и открыла большой металлический встроенный шкаф, на внутренней стороне дверцы которого висело небольшое зеркало. Она вынула из сумочки щетку и начала приводить в порядок свою прическу.

Хэл наблюдал, как она легко закалывает на затылке волосы, вынимает пудру и освежает лицо. Она снова была самой собой, аккуратной и красивой, сдержанной, знающей Кэрол, блестящей молодой журналисткой, единственной заботой которой было ее собственное будущее. Скрытая животная жажда секса исчезла, получив на сегодня удовлетворение.

Он смотрел на нее, восхищаясь ее сильным характером в такой же мере, как и ее стройными ногами и маленькой красивой грудью, которая делала ее столь привлекательной. Подобно Алисе в Зазеркалье, она исчезала у него на глазах, становилась самой собой.

Сейчас он тоже занялся своей одеждой, надел трусы, которые она стащила с него, заправил рубашку, подтянул галстук, стоя перед зеркалом за ней. На нем все еще оставался ее запах, и ему стало грустно при мысли о том, что скоро ему придется его смыть.

Когда они были готовы расстаться, ее глаза встретились с его взглядом.

– Выдающийся американец – и выдающийся любовник. Жалко, что тебе нельзя использовать этот лозунг, Хэл, – сказала она.

Ее слова ранили его, но он не подал вида. Он только улыбнулся и провел пальцем по ее щеке.

– Я приду сюда во вторник, – сказала она, – в кабинет Уивера, на пресс-конференцию. Мне бы хотелось увидеть тебя. Ты сможешь прийти?

Она снова была очень деловой. Как спокойно она организовывала удовлетворение нужд этой горячей штучки между ногами! Как будто заказывала продукты по телефону!

Он подумал. Его вид ничего не обещал.

– Позвони в понедельник, – сказал он. – Посмотрим. Она подошла к нему и поцеловала его в губы.

– Пока, сенатор, – сказала она. – Так держать.

Она приоткрыла дверь, осмотрела коридор, бросила на Хэла последний полуласковый взгляд и ушла.

Выждав приличное время, Хэл вышел сам и отправился к себе в кабинет. Ему нужно было закончить кое-какую работу, прежде чем уйти домой.

Ему всегда было интересно встречаться с Кэрол. Может быть, стоит найти время для нее во вторник в конце концов.

Их половая связь началась в первый день их знакомства почти четыре года тому назад, когда она еще работала в «Таймс». Тогда она была не так уверена в себе, но уже обладала острым умом и инстинктом находить слабые точки в политике.