Огонёк для трех монстров (СИ) - Потапкина Поля

Отец Тьма помог мне. Оставшихся арахнидов осталось не так мало, как я боялся. Наше гнездо на родной нашей планете, умерло. Гнезда защищали до последнего своих детей. Все гнезда нашей расы умерли. Монстры — планеты сейчас без жизненные. Каменные или песчаные титаны, плавающие в космосе.

Одно из моих сердец умерло на всегда, и теперь я хожу с одним сердцем, в монстра — арахнида теперь я превращаться не могу. Сила моя осталась со мной. Нашего бога — тьму мы чувствовали и иногда видели только первые пять лет, после катастрофы. Он восстанавливал миры. Питал своей силой нас всех. Раньше перед нами преставал могучий и ужасающий воин, теперь это был пожилой мужчина, с седым ежиком коротких волос. Чуть сгорбленный. Его глаза были пустотой космоса. Он так же был силен. Только он был без жизненный, он потерял свой свет, свою любимую.

Арахниды нашли новые планеты, я свил паутины истока и опутал ими жизненные потоки планет. Сейчас у нас три планеты — гнезда. Только я не смог там жить. Меня тянуло сюда — на Землю, где я увидел и почувствовал нашу девочку. Как это было давно. Не проходило и часа, чтобы я не чувствовал боль в сердце и душе от потери ее и братьев.

Когда жизнь вернулась в русло. Я вернулся на Землю к нашему маленькому гнездышку, в котором не было даже истока жизненных нитей. Пещеры были полу-завалены. Ходил и плакал. Да! У меня появились слезы. Я катался и выл от боли потери.

— Папа… — услышал тихий шелест голосов, за те часы, когда я валялся истощенный эмоционально и физически, грязный на полу пещеры. — папа иди к нам… — опять повторил шелест. Меня током из нутри долбануло, я сорвался в направлении слабого и тонкого потока энергии. В главной нашей спальне, в ворохе не известно откуда-то взявшейся паутины лежали три яйца. Золотое, и два коричневых.

Это яйца арахнидов. Это… это… я не мог поверить. Яйца светились чистым потоком света. Как такое возможно? На дрожащих ногах я подполз к гнезду из паутины к яйцам. Положил руку на золотое яйцо. Меня ударило таким потоком энергии что я выгнулся и зажмурился, только руки от яйца не убрал.

В потоке энергии, было так много света, там было узнавания меня как отца, ожидание и радость, что я их нашел. Они так давно меня звали, а я такой занятой и не хороший их тут забыл и не приходил. Они живые и развивались.

Теперь я уже плакал от осознания своего счастья. Наши дети они вернулись, не знаю каким образом, каким чудом, возможно, это отец — Тьма вернул мне наших детей. Ведь богиня света забрала их в наказание. И они не участвовали в катастрофе, что затронула все миры мироздания.

Я восстановил гнездо за пару дней. Яйца укутал плотной паутиной, сделал детскую пещеру. Ждал пять месяцев. Пока ждал десять раз переделывал все пещеры. Охранную систему сплел что на сотни километров никто сюда не забредёт. Сидел сутками и обнимал яйца. Первым вылупился Лехш, я назвал детей по именам братьев и своей любимой девочки.

Потом вылупился Мол и сразу еще не до конца выбравшись из своей скорлупы начал лапками пытаться расковыривать яйцо Насти. Я с изумлением смотрел как один паучок, арахниды из яиц рождались, в сущности, пауков потом перетекали в образ людей. Весь липкий еле державшийся на своих лапках Мол пытался разбить скорлупу золотого яйца. Изнутри яйца пробивались к нему на встречу. На удивление из золотого яйца вылупилась девочка, абсолютно вся золотая, она закричала на всю пещеру, как только скорлупка окончательно раскололась и обнажила ее.

Мол залез на нее, и замурчал! Спустя мгновения я видел в ворохе слипшейся паутины и разбитых скорлупок трех детей. Мальчик с белым пушком волос и голубыми глазками — Лехш. Мол с темненьким пушком волосиков и с зелеными глазами как у его отца, обнимающий золотую девочку с черными моими глазами.

Оба малыша с двух сторон обняли малышку и начали урчать как коты. Успокаивая ее. Я, не стесняясь плакал и вылизывал наших детей. Запеленал их в коконы, только как я отлучился на пол часа за едой для малышей, малыш Мол каким то образом выбрался из своего кокона и влез к малышке Насти, там и уснул посасываю ее крохотный кулачок.

Позже я понял, что не хочу жить в пещере и не хочу, чтоб мои дети жили в пещере. Нет мы иногда приезжем и ходим по нашей пещере, чтоб дети знали где они зародились. Дети арахнидов развиваются гораздо быстрее земных человеческих детей.

Теперь у нас замок. Прислуги нет, дети могут развиваться в своем естественном режиме, не боясь бегать в образе пауков или детей. Я сплел для замка исток жизненной силы, и теперь это полноценное гнездо. У нас даже есть волшебный дух Сим-Сим.

— Пап не зависай! Идем! — дочка тянет меня за руку и пытается рычать, выходит у нее мурчащие звуки, от этого она злится еще больше. — папа я серьёзно предупреждаю, сейчас взорвусь — она вся краснеет, а глазки наполняются слезками. Она копия матери, только глазки мои. Все трое унаследовали силу света.

Подхватываю на ручки, она пищит, не ожидая такой подставы, а я подбрасываю ее вверх и ловлю а после прижимаю крепко к себе и целую ее беленькую сладкую щечку. Она начинает смеяться и забывает про все обиды.

— Папа мы готовы — Лехш старший из них, стоит как всегда собранный, не по годом взрослый и серьёзный. Его может развеселить или довести только малышка Настя. Он все ей прощает.

— Я собрал заново рюкзачок Насти, а то она с собой набрала кукол! — говорит Мол, он шалопай. Дерзости ему не занимать. Только я вижу в нем злость его отца — я положил туда еды и теплую кофту Насти, чтоб она не замерзла. — подмигивает Настеньке и улыбается, он без нее никуда не ходит, они как сиамские близнецы, никого кроме брата и меня к ней не подпускает. — положил Сильвию твою любимицу. — довольно показывает из кармана маленького девчачьего рюкзака торчащею куклу.

Настя улыбается, но пытается сделать гримасу не довольства, только не выходит у нее. Она наше солнце. А солнце всегда для нас ласково.