Коварный заговор - Роберта Джеллис

Иэн опустил глаза на письмо и тихонько простонал.

— Собственноручное, — сказал он Элинор, жестом отпустив гонца.

— Значит, новости плохие?

— Да, похоже, — ответил Иэн с угрюмой улыбкой, — но хуже всего то, что я могу и не узнать, о чем в нем говорится. Я уже говорил тебе, что Солсбери не похож на других анжуйцев. Что бы о них ни говорили, в школярстве они все чувствуют себя, как рыба в воде. Все без исключения, даже дочери, пишут прекрасным почерком. — Он взломал печать, развернул письмо и, покачав головой, протянул свиток Элинор. — Солсбери же, спаси и сохрани его Господь, единственный из сыновей Генриха, который, кажется, абсолютно не способен к чистописанию.

Несмотря на беспокойство, Элинор не смогла не рассмеяться, просмотрев страницу. Судя по всему, Иэн скорее даже преуменьшал, чем преувеличивал. Слова перемежались чернильными кляксами и брызгами, располагаясь на бумаге под всевозможными углами. Порой было невозможно определить, принадлежит слово верхней или нижней строчке. В некоторых местах слова вообще не образовывали строчек, задираясь вверх или загибаясь по кругу у полей листа. Эли-нор не могла понять, то ли Солсбери не умел чинить перья, то ли он просто вырвал перо из хвоста незадачливой птицы и использовал его в натуральном виде. Толстые линии сливались — буквы «а», «о», «е» и «с» отличить друг от друга было просто невозможно, так же как «н», «м», «и», «п». Иэн нахмурился:

— По правде говоря, я не нахожу это забавным. Чтобы расшифровать все это, понадобится несколько часов, а нам после обеда следует отправляться снова, если мы хотим поймать грабителей. Однако я должен знать, что он сообщает.

— Если ты доверишься мне, — предложила Элинор, — я составлю тебе аккуратную копию.

— Ну конечно! — обрадовался Иэн и щелкнул пальцами. — Какой же я осел! Я же знаю, что ты умеешь читать и писать — я сам видел тебя за составлением счетов, — но это такое неподходящее для женщины занятие, что у меня совершенно выскочило из головы. Но ты уверена, что сумеешь справиться с этим? Книга или письмо, написанные писарем, — это совсем другое дело…

Элинор усмехнулась:

— Я справлюсь гораздо быстрее, чем ты, полагаю. Мое сердце теплеет по отношению к Вильяму Солсбери. Это письмо так похоже на каракули моего деда, что я должна любить Солсбери уже за одно это. Иди разоружайся, Иэн, а я потороплю с обедом и потом примусь за твое письмо.

За неделю до того, как письмо Солсбери было доставлено в замок Роузлинд, Солсбери сам читал письмо от своей жены. Закончив, он некоторое время смотрел в пространство. Постепенно довольная и нежная улыбка смягчила обеспокоенное выражение его лица. Он вздрогнул и встал. Он сделал все, что мог, и снова потерпел неудачу, а Джон окончательно впал в апатию. Раз он не мог сделать больше ничего полезного, то следовало бы возвращаться домой. Продолжая улыбаться, он, захватив письмо с собой, отправился просить аудиенции у брата.

— Леди Эла больна серьезнее, чем обычно, — сообщил он королю.

Джон поднял на него скучные глаза. Было известно, что королева вынашивает ребенка, и Джон с законным оправданием, что не смеет касаться своей жены из страха навредить своему долгожданному наследнику, веселился с дюжиной леди одновременно. К чему бы то ни было другому у него не осталось ни интереса, ни сил. Тем более он хорошо знал леди Элу и не сомневался, что трехмесячное отсутствие супруга заметно ухудшило ее слабое здоровье. Он лениво улыбнулся, жестом разрешив Солсбери ехать.

— Я не знаю, брат, почему ты не задушишь ее, — сказал на прощание Джон. — Уверяю тебя, не найдется ни одного человека, который не назовет это оправданным убийством. Во всяком случае, именно я буду твоим судьей.

— Я привык, — ответил Солсбери, ухмыляясь. — С мужчиной случаются вещи куда худшие, чем жена, жаждущая его общества. Она чувствует себя лучше, когда я с ней.

— Тогда поезжай. Даже я уже получил письма.

— Мне очень жаль, Джон. Я скажу ей больше так не делать. Мигрень Элы не должна тебе докучать.

— Не ругай ее, — безразлично произнес Джон. — Уверяю тебя, ее письма совсем не беспокоили меня.

«Конечно, — подумал Солсбери, поклонившись в дверях, — сейчас-то тебя ничто не беспокоит». В другое время он мог бы попытаться расшевелить брата, но в данный момент был доволен сонливостью Джона. Когда король очнется от своей меланхолии, он начнет проявлять лихорадочную деятельность, и Солсбери беспокоился, к каким последствиям эта лихорадка сможет привести.

Для начала король вернется в Англию — окрыленный успехами во Франции, он уже решился на новый виток налогов. Далее он, без сомнения, начнет давить на папу, чтобы тот утвердил епископа Норвичского архиепископом Кентерберийским. Меньшим по масштабу, но важным для вовлеченных в него людей делом со вдовой, на которой хочет жениться Иэн де Випон, король, безусловно, займется в числе первых.

Солсбери вздохнул. Он понимал, что этой женщине уже когда-то было сделано предложение, и она отвергла авансы Джона. Солсбери от всего сердца сожалел о привычке своего брата вмешиваться в дела вдов и дочерей крупных землевладельцев. Одно дело — затащить дочку какого-то мелкого рыцаря в свою постель. Тут отец обычно бывал только польщен, потому что либо он получал за девушку небольшое имение, либо ее выдавали замуж за другого мелкого рыцаря, который тоже только рад был получить милость короля за небольшую цену лишения девственности его жены. Однако совсем другое дело снова пытаться играть с женой такого человека, как Саймон Лемань.

Что ж, думал Солсбери, он сделал все, что мог, — то есть ничего. Ему было жаль эту женщину, но де Випон мог удовлетвориться какой-то другой богатой наследницей. Тут он остановился как вкопанный. Чепуха! Иэна не интересовали земли вдовы. Он говорил в основном о детях, а если Джон отдаст эту женщину кому-то из предполагаемых им людей…

По коже Солсбери пробежал холодок. Мальчик не проживет и недели, а судьба девочки может оказаться и того хуже. Он вдруг ясно представил себе лицо Иэна, когда тот говорил о детях, и столь же ясно вспомнил милость Иэна по отношению к Джеффри. Иэн был лояльным вассалом короля, но всякой лояльности есть предел. У Леманя были и другие друзья — Пемброк и Лестер, — и лорд Ллевелин Уэль-ский тесно связан с де Випоном.

Солсбери чуть было не вернулся попытаться урезонить Джона. Вкупе с новыми налогами подобный шаг — насильственный брак богатой и влиятельной леди с одним из своих фаворитов низкого происхождения — мог стать маленькой искрой, которая разожжет большой пожар восстания. Но Солсбери понимал, что сейчас уговаривать Джона бессмысленно. Джон будет только улыбаться и говорить, что это все неважно, или даже пообещает сделать то, чего требует Солсбери, однако ни видимое безразличие, ни подобное обещание не остановят его от мести, когда он вновь обретет свою необузданную энергию.