Возвышение Меркурия. Книга 9 - Александр Кронос

был какой-то заговор и Рюриковичи сцепились между собой, слух разошёлся ещё вчера. Фамилии Голицыных, Оболенских и Волконских тоже упоминались. Порой говорили и про Шуйского. Но вот о Долгоруких никто не вспоминал.

Между тем, ложью это не было. В противном случае, Константин бы не стал озвучивать подобные формулировки перед лицом Схода. Но Рюрикович сам наблюдал за допросами Чернокровых и слышал всё, что они говорили, находясь под действием оттисков, не позволяющих соврать — у смертных всё же нашли и такие. Долгоруких действительно собирались сделать целью. Богатейший княжеский род империи, с множеством земель и владений. И не настолько опасный, как те же Шуйские или Голицыны. Вассалов и гвардейцев у них хватало, да и ветвей рода имелась масса. Но почти не было, на самом деле сильных Одарённых. Да и привычки к войне тоже не имелось. Шуйские, стабильно ходили в походы на Бухару и Хорезм, да гоняли степняков или дикие племена. Голицыны воевали в Европе. Оболенские лили кровь всюду, куда их пошлют. И судя по отдельным фразам Ратибора, порой это были весьма занятные места.

А Долгорукие приращивали земли, запускали производства, налаживали торговлю, да брали под крыло вассалов. Гвардия у них естественно была и в войнах князья, тоже участвовали. Но это не было их основной специализацией. Безусловно, могучий род, обладающий десятками вассалов и массой союзников, легко бы раздавил практически любого одиночного противника. Да и Рюриковичи не позволили бы делу дойти до полного истребления. Но что произойдёт, если новый император будет смотреть на происходящее сквозь пальцы, большая часть союзников разорвёт договорённости, а на Долгоруких навалится, как бы не половина князей империи?

Ответ был очевиден — их разорвут на части. Вырезав все многочисленные ветви и разграбив всё, что них есть. Учитывая богатства Долгоруких, это отличный способ отвлечь внимание и занять князей важным делом — истребление иных патрициев и грабежом.

Гомон становился всё громче, а князь Юрий Долгорукий, что пристально смотрел на Константина, начал говорить, не вставая со своего места.

— Можешь ты показать того, кто угрожал мне и моим детям, Твоё Сиятельство?

Разговоры разом стихли — внимание разом обратилось на Рюриковичей. А вместо Константина, раздался звучный голос Дарьи.

— Он далеко не один, Ваше Сиятельство. Их много. Если захотите, сегодня вы сможете посмотреть в глаза каждому из этих псов. А они расскажут о том, что готовили.

Долгорукий перевёл сосредоточенный взгляд на царевну и кивнул. А откуда-то с дальней стороны стола послышался выкрик.

— А откуда нам знать, что правда это? Где цесаревич? Почему нет тут местоблюстителя престола российского?

Я нашёл взглядом говорившего. Вытащил из памяти фамилию. Князь Стеньков. Формально ни к одной коалиции этот патриций не принадлежал, но был одним из тех, кого подманивала обещаниями и уговорами, личная канцелярия цесаревича.

— Пошёл он против рода своего! Взалкал власти так, что желал лить кровь, нашу и княжескую! Покушался на Шуйских да Волконских. Собирался учинить резню, чтобы получить власть

Яростный голос Дарьи затопил зал. Она даже не использовала силу — по крайней мере, осознанно. Мощь Рюриковичей сама рвалась наружу.

Стеньков смешался, не зная, что сказать. Зато, неожиданно подал голос Дивеев.

— Вы говорите красивые и громкие слова, Ваше Высочество. Но цесаревич, это местоблюститель престола. Тот, кто должен стать императором, если Княжеский Сход не решит иначе. Его нельзя арестовывать. Не по закону это.

Троица князей, что выступали гарантами соглашения с Маховыми, одновременно являясь лидером третьей по численности коалиции высокородных патрициев, сидела с левой стороны стола, если смотреть от меня. Разместившись где-то в её середине, сразу после группы тех, кто входил в окружение Долгорукого. Потому, чтобы взглянуть на Дивеева, князю Оболенскому пришлось чуть податься вперёд, положив руки на массивную столешницу из красного дерева.

— А в гостях, цесаревич. У меня в башне гостит. Хочешь, я и тебя приглашу? Убедишься, что он там своей волей, да так рад, что даже уходить не хочет.

Глянувший на Ратибора патриций, кашлянул, но быстро взял себя в руки.

— Ты мне не угрожай, Твоё Сиятельство. Силы в тебе может и море, но если что, найдется, кому в укорот тебя взять.

Оболенский всплеснул руками.

— Да что ж такое, люди добрые? Я его в гости, к себе домой зову, а он мне в ответ войной грозится. Разве справедливо, Сиятельства?

Вокруг послышались смешки тех князей, что расселись рядом с пятёркой. Да губы Голицына тронула лёгкая улыбка. А вот Шуйский отчего-то смотрел на Дивеева свирепо. Так, как будто желал прямо сейчас вырезать его сердце и сожрать на глазах у остальных. Говорят, именно так, его предки расправлялись со своими врагами.

За прошедшие сутки, я узнал о княжеских родах многое. Столько, что даже мне сложно было всё запомнить. Божественный разум, может и остался цел, но вот оболочка состояла из смертной плоти, а потому на высокие нагрузки для головного мозга, реагировала не слишком восторженно.

Тем не менее, теперь я знал фамилии всех княжеских родов империи, в общих чертах представлял кто с кем, и против кого дружит, плюс мог вытащить из памяти уровень влиятельности и силы определённой фамилии.

А ещё, все они прямо сейчас были передо мной. Да, увешанные защитными артефактами, которые в том числе мешали анализу их Дара, уровня силы и иной специфики энергетического каркаса. Но я всё же был богом, а не обычным смертным. Потому мог разобрать куда больше, чем иные участники Схода.

Например, теперь я знал, что перстни сорока двух княжеских родов источают ауру божественной мощи. А ещё у пятерых есть энергетические конструкции, что указывали на наличие среди их предков жрецов тех или иных божеств. Вполне вероятно, имелись и другие, но я всё же был способен проанализировать далеко не всех. По крайней мере без видимого применения божественной мощи, что могло стать заметным.

— Знаем мы твои гости, князь. Утром зашёл, через пятнадцать лет вышел. Благодарю.

Дивеев, наконец сформулировал ответ, а Оболенский только развёл руками.

— И так всегда. Я к ним со всей душой, а они врассыпную, как шведская пехота.

Сокрушённо качая головой, потянулся к стакану перед собой и сделал глоток. По идее, там должна была быть вода. Но как-то уж слишком странно блеснули глаза князя, когда он отпивал. Да и сидящий рядом Шуйский глянул с некоторой укоризной во взоре.

По рядам патрициев снова прокатилась волна негромких смешков, а с правой стороны стола послышался новый голос.

— Ежели кто и правда имел умысел Рюриковичей уничтожить, да какие-то рода княжеские извести, пусть пред наши очи предстанет. Только Сход сейчас и может таких судить.

Говорил князь Лопухин. Владелец нескольких нефтеперерабатывающих заводов и одного месторождения. Помимо этого владеющий металлургическим комбинатом, десятком заводов, производящих сахар и обширными сельскохозяйственными угодьями. К самым богатым и влиятельным он не относился, но пару союзников из числа более слабых князей имел. Да и гвардия у него была многочисленной и лёгкой на подъём. Как и у всех патрициев, что имели свой интерес в нефтяной промышленности.

Константин было сделал движение, вроде бы собираясь начать говорить, но его опередила Дарья.

— Как я уже сказала, сегодня вы услышите всю правду, Ваши Сиятельства. А начнём мы с графа Брезовского.

Ей даже не потребовалось отдавать дополнительной команды — одна из неприметных дверей, что располагались в стене, далеко позади тронов Рюриковичей, распахнулась, и гвардеец в чёрном, с алыми нитями, мундире, вывел задержанного. Дошёл вместе с ним до края стола, что располагался перед помостом с престолами и оставив, отступил далеко вправо.

Граф, на чьих руках виднелись блокираторы, растерянно огляделся. В самой Алмазной палате, силу было использовать запрещено — за этим бдила тонкая артефакторная система, которая должна была уловить любой всплеск мощи. Да и князья, друг за другом присматривали. Но в тех крохотных комнатушках, где ждали своего часа обвиняемые, применять плетения никто не запрещал. Особенно такие простые, как изолирующий барьер. Потому Брезовский даже не представлял, что его вытащат не на очередной допрос, а перед очи всех имперских князей.

— Вот он, собирался убивать Рюриковичей? Да князей резать? Смеётесь, Ваше Высочество? У этой собаки, руки трясутся от страха — он сейчас и мухи не прихлопнет.

Это уже был князь Кудашев. Из тех, что входили в группу поддержки триумвирата Дивеевых, Гагариных, Засекиных. Которые в свою очередь, склонялись к поддержке в качестве будущего