Детектив и политика 1991 №6(16) - Ладислав Фукс

за пояс своих вельветовых брюк. — Хочешь, расскажу тебе одну историю? Вчера на курорте я услышал ее от Якуба Гольбаха, он тоже был с нами на этой вилле. Очень она мне понравилась.

— Гольбах? Киноактер? — поднял брови Вики.

Барри кивнул.

— Конечно, хочу, рассказывай. Готов слушать хоть целый час. Только давай вина закажем!

Барри подозвал официантку и заказал два бокала белого сладкого.

— Очень странная история — я сразу решил, что тебе будет интересно. Конец, правда, плохой…

— А разве обязательно, чтобы все хорошо кончалось? Я читал, что и романам не обязательно иметь счастливый конец, в жизни ведь не так… А что за история? Всамделишная или Гольбах вычитал ее где-нибудь?

Официантка принесла вина, Барри поднял бокал и заявил:

— Вот увидишь, у нас с тобой все кончится очень хорошо, не сомневайся. Твое здоровье!

Они выпили и закурили.

— Гольбах не говорил, откуда взял свою историю, может быть, и выдумал, Грета, во всяком случае, именно так и считает. Ну, слушай. Жили два неразлучных друга, один, наверное, чуть постарше — Гольбах, чтобы различить, называл их Старший и Младший.

— Мог бы придумать имена, — улыбнулся Вики и отпил из бокала.

Барри кивнул и продолжал:

— Так вот. Младший стал вдруг грустить, чахнуть, вроде заболел. Старший заметил, но никак не мог понять, в чем дело. Он спрашивал друга, что случилось, но тот только плечами пожимал, может, и сам не знал. Было это весной. А в начале лета Младший пригласил друга на прогулку — мол, такой хороший день, давай двинем куда-нибудь в лес, в поля… — Оба засмеялись. — Точно как в той песне, что пела Грета Гароне. Но тут другое, вот доскажу, сам убедишься. У Гольбаха все иначе… Старший, понятно, согласился, и они отправились. Шли куда глаза глядят, по лугам, полям, прошли рощу, остановились у озера, поговорили об утках, пошли дальше и оказались в очень красивом месте. Вдали, на востоке, виднелась деревушка, на юге тянулся лес, на западе поля и луга, а перед ними расстилалась поляна цветущих маков. Постарайтесь представить себе, сказал Гольбах, целое море прекрасных цветов, белых и красных. Захватывающее зрелище. Они не могли глаз оторвать, и Младший предложил посидеть. Они сели на межу. Слышишь? — Барри вдруг прервал свой рассказ и кивнул на соседний столик.

Дамы как раз обсуждали рецепт приготовления рождественского карпа.

— Давай дальше, — поторопил с ухмылкой Вики.

— Ну, значит, отдыхали они там, любовались маковым полем, и Старший заметил, что его друг, еще недавно такой вялый и слабый, на глазах оживает. Солнце шло к закату, начинался вечер, и цветы стали менять свою окраску. С поля повеяло ароматом. Удивительным, чарующим, словами не передать — так говорил Гольбах. В Младшего точно по волшебству вливались силы. Он разрумянился, тоску как рукой сняло — будто вдруг исцелился. Гольбах всю эту перемену подробно описывал, актеры — всегда хорошие физиономисты. Солнце закатилось, и они поднялись. Деревня на восточном склоне потемнела, верхушки деревьев вспыхивали одна за другой, а поля и луга на западе тонули в багрянце — так бывает на закате. На западе светло, а на востоке сгущаются сумерки — такой оптический обман. Друзья взглянули напоследок на цветущие маки, вдохнули их запах и вернулись в город.

— Барри, — прошептал Вики, — мы давно знаем друг друга, но я и не подозревал, что ты так здорово умеешь рассказывать, ну прямо как поэт…

— Нечего издеваться, — отмахнулся Барри, — Гольбах рассказывал гораздо лучше… Ну вот… на обратном пути Старший уже ясно видел, что его друг каким-то чудом преобразился, точно на курорте побывал. Он решил, что это действие прогулки, и задумал сходить туда еще раз — посидеть на маковом поле. Через неделю друзья снова отправились в те места. Они сидели на меже и любовались цветами. На закате окраска цветов приняла другие оттенки, и целое море запахов хлынуло на них с поляны. Младший еще больше воспрянул духом, возвращался домой спокойным и веселым. После того они не раз ходили по привычной дороге. Однажды поле совершенно переменилось. Цветы уже опадали, обнажились зеленые маковые головки. Друзья сидели на меже. На закате зелень превратилась в синеву, сильный запах заполнял вечерний воздух. Младший чувствовал себя все лучше. На следующий раз — снова перемена. Мак созревал, головки стали коричневыми, а к очередной их прогулке — фиолетовыми. По полю разливался такой густой сладкий аромат, какого они еще тут не ощущали. Но это еще не конец.

Барри опять покосился на соседний столик. Дамы рассуждали о тортах и пирожных.

— Ты у нас ясновидящий, Барри. Та, что пришла последней, делится каким-то рецептом. Рассказывай.

— Скоро закончу. Друзья еще раз пришли на маковый клин, и он еще раз переменился. Вместо фиолетовых маковых головок они увидели голую стерню. Маковые головки собрали, стебли скосили, ничего не осталось. Они посидели на меже, но красота вся исчезла. Исчезли и ароматы. Солнце зашло, воздух такой же, как и везде. Грустные и поникшие, побрели они домой. Ничего странного — это Гольбах так сказал, — человеку всегда трудно терять то, к чему привык. Друзья возвращались как с похорон. Младшему скоро снова стало плохо, снова тоска, подавленность, полный упадок сил — просто страшно было глядеть на него. Друг его впал в отчаяние, не знал, как ему помочь. Ну, и отвел к врачу, а тот через неделю отправил больного в лечебницу — большое мрачное здание с зарешеченными окнами, высокой трубой и тяжелыми дубовыми воротами. Младший недолго там пробыл — совсем погрустнел, зачах и однажды ночью, через месяц, тихо, почти без страданий умер. — Барри помолчал, бросил взгляд на соседок и стал рассказывать дальше: — На следующий год, в начале лета, друг покойного по знакомой дороге отправился за город, теперь уже один. Он долго шел и пришел как будто на то же место. Вдали на востоке он увидел знакомую деревеньку, на юге лес, на западе поля и луга. Вот и высокая межа, поросшая травой, но маковой поляны как не бывало. Перед ним лежало картофельное поле, кое-где торчали сухие стебли. Может быть, он ошибся и это совсем другая деревня? А может, ни деревни на востоке, ни леса на юге никогда в помине не было и всю эту картину он сейчас себе внушил? Долго он искал, исходил вдоль и поперек все окрестности, но макового поля так и не нашел, нигде и никогда не нашел, до самой смерти. Вот и все.

Время приближалось к одиннадцати. Барри подозвал официантку и сказал, что хочет расплатиться. Дамы уже