Детектор красивой лжи - Марина Серова

— Думаю, обладает.

«Оксана Пермякова», — вбила я в мобильник и положила его на стол так, чтобы Антонова смогла прочитать написанное. Та скосила на него глаза и утвердительно кивнула мне, впервые улыбнувшись. Мне даже показалось, что она обрадовалась, узнав, о ком я хлопочу. Пермякова была сильной конкурсанткой, и ей не зазорно было бы поставить высокие баллы. Не то что Мануйлову. Тянуть в финал двух бездарей было бы слишком проблематично. Антонова смотрела на меня, ожидая дальнейших действий. Когда я достала из кошелька обозначенную сумму, она еле заметно кивнула на соседний стол. Мне не сразу удалось понять, что Ольга Георгиевна имеет в виду, а только когда она стала перебирать папки. Я подошла к соседнему столу и засунула стопочку купюр между папок, лежавших на краю. Антонова же в этот момент повернулась ко мне спиной, чтобы ничего не видеть. Как же у этой чиновницы было все продумано! Захочешь уличить ее во взятке — ни за что не получится. Стол не ее, поэтому то, что на нем лежит, вроде бы и не имеет к ней никакого отношения. Отпечатков ее пальцев на купюрах нет, ни одного компрометирующего слова вслух сказано никем из нас не было, и даже если бы велась скрытая видеосъемка, мои действия были бы скорее похожи на провокацию, чем на сговор.

— Спасибо за консультацию, — сказала я, встала и пошла к двери.

— Обращайтесь.

Я всегда была категорически против взяток чиновникам, но сегодня пошла против своих правил. Мне просто стало интересно: сколько берут за подобные услуги и что же сильнее — моральные или материальные стимулы? Уже в ближайшую пятницу это должно было проясниться.

Осталось поработать еще с одним членом жюри — с Маргаритой Колобродовой. Только она была не горовчанкой. Продюсерский центр «Арлекин», который возглавляла Марго, базировался в нашем областном центре. Она специально приезжала к нам каждую пятницу, чтобы оценивать участников музыкального шоу. Откровенно говоря, именно ее субъективность в отношении Мануйлова удивляла меня больше всего. Колобродова вроде бы здесь, в городе, ни от кого не зависела. Это наш телеканал должен был гордиться тем, что красавица Марго согласилась поучаствовать в проекте «Кузница звезд», а не наоборот. Она и на центральном телевидении частый гость, а на областном была чуть ли не прописана. Более того, именно «Арлекину» предстояло дальше раскручивать победителя. А что делать, если он полная бездарность, как Дан?

Сев в машину, я позвонила Нечаевой.

— Алло! — ответила моя подружка.

— Алина, привет! Чем занимаешься?

— Только что из театра вышла, собиралась сесть в машину. А ты сейчас где?

— Недалеко от тебя, на Пушкинской. Можем пересечься, — предложила я.

— Слушай, я сейчас в театре мимо буфета проходила, там так зазывно пахло булочками, что я аж проголодалась. Давай в кафешке в какой-нибудь посидим?

— Давай, — согласилась я. — Рядом с тобой есть какое-нибудь приличное заведение?

— Бистро «Антракт», — без всякого воодушевления произнесла моя подружка. — Только приближается время ланча, туда скоро народ со всех окрестных офисов повалит. Толком и не поговоришь. А рядом с тобой?

— Я стою на парковке у кофейни «Жозефина», а чуть дальше есть пиццерия.

— Нет, это все не подойдет, — отвергла оба варианта моя подружка, — по тем же причинам. Есть только один вариант, где в это время можно посидеть, никуда не торопясь, поговорить, не приглушая голоса…

— Ну и где же? У тебя дома?

— Посидеть-то у меня, конечно, можно, но в моем холодильнике шаром покати. Зато напротив моего дома недавно открылся ресторан восточной кухни… — Алинкин намек был слишком прозрачен.

— Да, я обратила на него внимание, когда была у тебя в прошлый раз. Предлагаешь там посидеть?

— Было бы неплохо, только там очень дорого. Даже для клерков из ближайшего банка.

— Алина, ты меня заинтриговала! Что же за публика там бывает?

— Не знаю, когда я туда опрометчиво заглянула, кроме меня других посетителей не было. Я открыла меню и поняла, что смогу позволить себе лишь чашечку чаю, и ту — без сахара. Полина, скажи, ты уже обналичила деньги, которые тебе перечислил Чурков? — ненавязчиво поинтересовалась Нечаева.

— Частично, но на обед, я думаю, хватит. Встретимся у ресторана.

— Жду, — пропела Алина и отключилась.

Судя по тому, что Нечаева не стеснялась в выборе блюд, день у нее сегодня задался. Только рассказывать, как прошло ее знакомство с Олегом Минеевым, она не спешила.

— Тебе Чурков звонил? — спросила я, когда мы сделали официантке заказ.

— Вчера — нет, а сегодня я еще не включала телефон. Не до того было. Вот пообедаем, и включу.

— А как ты сходила в театр?

— Даже рассказывать не хочется, — отмахнулась Алина.

Я не стала ни на чем настаивать, и метод «от обратного», как это часто бывает, сыграл свою роль. Моя подружка помолчала-помолчала и начала делиться впечатлениями:

— Короче, пришла я в театр, спросила на вахте, как найти зав. музчастью, мне объяснили. Нашла я, значит, его каморку где-то под сценой, а она закрыта. Я на всякий случай постучала и услышала за дверью какие-то непонятные шорохи, снова постучала, но за дверью было уже тихо. Ну, я постояла-постояла и уже собралась уходить, как вдруг дверь приоткрылась и оттуда высунулась мужская голова, но не Минеева, нет, а какого-то паренька лет двадцати. Я сразу смекнула, в чем дело… Вообще-то у меня и раньше подозрения были, что Минеев — нетрадиционной ориентации парнишка. А после того, как я своими собственными глазами увидела, что он уединился в своей каморке, заваленной нотами, с молоденьким артистом, я окончательно в этом убедилась. Короче, я отодвинула паренька, зашла, посмотрела со значением на Олега и сказала ему прямо в глаза, что теперь понимаю, почему он завышает Мануйлову оценки. Завмузчастью стал что-то лепетать, оправдываясь. Я же пообещала придать сей факт огласке, если он, в смысле Минеев, не перестанет ставить Даниле максимальные баллы. Вот, собственно, и все. Вроде дело сделано, а удовлетворения никакого нет.

— Это пока — нет, нужно дождаться пятницы и посмотреть, сместятся ли у членов жюри приоритеты… Спасибо, — кивнула я официантке, которая расставила на столе заказанные нами блюда.

Когда мы снова остались вдвоем, Алинка поинтересовалась:

— Полина, а как ты обрабатывала женщин?

Я рассказала ей о том, как смутила Данилину, приписав ей страсть к молоденьким мальчикам, чем сильно насмешила Нечаеву. А вот про взятку Антоновой я умолчала, соврав, что пришла с ней к взаимопониманию в результате переговоров.

— Ольга Георгиевна оказалась женщиной понятливой, поэтому согласилась со мной, что необъективное судейство плохо влияет на ее репутацию.

— Что будем делать с Марго? — по-деловому спросила Алина. — Мне кажется, что, по большому счету, именно от нее все и зависит, а вовсе не от Боровского, хоть он и председатель жюри. Может, съездить к ней в областной центр?

— Подождем до пятницы. В любом случае один голос против четырех — это не так уж и много.

— Мне кажется, Чурков меня не поймет, — задумчиво произнесла Нечаева. — Он хочет, чтобы я, в смысле, ты одним махом со всеми разделалась.

— Я вчера встретилась с Настей. Она рассказала мне, что Тимофей Михайлович звонил ей и угрожал.

— Вот дурак! Кто же так делает? — усмехнулась Алинка. — Надеюсь, он парней не предупредил, что в самом скором времени их ждет расплата? Они, чего доброго, телохранителей наймут! Оно нам надо?

— Не думаю, чтобы Чурков поступил так опрометчиво. Что касается Насти, она сильно напугана его угрозой. Только на инсценировку, которую я ей предложила, она пока не согласилась. Вот еще что: я вчера общалась по Интернету с сэром Тимоти. — Я передала Алинке подробности нашего виртуального диалога.

— Значит, ты сказала ему, что надо следить за сообщениями в СМИ? — Нечаева призадумалась. — Я буду стоять на том же!

Попав по дороге домой в пробку, я включила радио и напала на местные новости. Меня так заинтересовало одно сообщение, что я даже забыла потихоньку давить на педаль газа. Опомнилась я только тогда, когда услышала нетерпеливый гудок клаксона стоявшей позади меня тачки, и двинулась вперед. По радио передали, что сегодня ночью на трассе, ведущей в областной центр, был сбит сотрудник полиции на мотоцикле. Виновник аварии, а им, предположительно, был водитель «Опеля» темного цвета, скрылся с места преступления. Областная ГИБДД просила откликнуться очевидцев аварии. У меня в мозгу сразу сработало, что у Перфилова как раз имеется «Опель Астра» черного цвета. Конечно, я была далека от мысли, что это именно он отправился этой ночью в областной центр и сбил по дороге полицейского. У меня возникла идея — а не подставить ли Ника? Если его нельзя привлечь к ответственности за изнасилование, то почему бы не попытаться лишить этого типчика свободы за другое преступление? Сначала я обрадовалась, что наконец-то выдался реальный шанс наказать Перфилова, но потом призадумалась. А почему тот, кто совершил наезд и не удосужился остановиться, поинтересоваться состоянием сбитого им человека и вызвать ему «Скорую помощь», должен уйти от ответственности? Никаких оправданий у меня для него не нашлось. Он, безусловно, должен был понести наказание. На этом следовало поставить жирную точку. Я попыталась выкинуть шальную мысль о подставе из головы, но она упорствовала, не желая покидать мое сознание.