В кальдере вулкана - Геннадий Александрович Карпов

Центрального. Она прослеживается вдоль правого берега холодного ручья Комариного, впадающего в озеро Центральное. Здесь, между невысоким холмом, поросшим рябинником и редкими березами, и руслом ручья, выходит около полутора десятков газирующих источников округлой формы. Они хорошо заметны благодаря шлейфу осадков гидроокислов железа кирпично-красного цвета, обрамляющих грифоны источников и ручейки, вытекающие из них. Вода источников имеет температуру порядка 40 °C, pH 6,5. По составу — сульфатно-хлоридно-углекислая, кальциево-натриевая, с общей минерализацией немного более 1 г/л. В этих нарзанах содержится до 90–150 мг/л свободного углекислого газа. Активное выделение пузырьков углекислого газа наблюдается и в самом русле холодного ручья, на всем протяжении зоны выходов термальных источников. Видимо, термальные источники фиксируют трещину меридионального простирания, по которой заложилось и устье ручья. Общий дебит нарзанных источников второй группы едва ли превышает 5 л/с. Показательно полное отсутствие в нарзанах сероводорода и мышьяка, столь обычных для горячих источников У зона. Хотя детального бальнеологического анализа узонских нарзанов пока еще не сделано, по по степени минерализации, солевому, ионному и газовому составу, кислотности-щелочности они могут быть отнесены к минеральным водам нарзанного типа.

ПОСЛЕДНИЕ ЭКСПЕДИЦИИ НА УЗОН

Тяжелый МИ-8 завис над поляной с редкими ветвями выбивающегося из-под сугроба кедрового стланика. Снег рыхлый, глубокий, и командир вертолета решил произвести выгрузку без остановки двигателя. Операция длится несколько минут. Вот задраена дверь, мы падаем на своп тюки, ящики, прикрываем головы от снежного вихря, и огромная «стрекоза» уносится вверх. Немного оглушенные, мы поднимаемся на ноги и осматриваемся.

Мы — участники зимней экспедиции Института вулканологии — высадились почти рядом с нашим базовым домиком, который находится на берегу полузамерзающего озера Восьмерка. Еще около 5 час. вечера, а солнце уже готовится перевалить за западную гряду Узонских скал. Надо торопиться устраиваться на ночлег. Откапываем полузанесенную дверь домика. В тамбуре — поленница дров, оставшихся с прошлого заезда.

Узонская земля — заповедная. Здесь нельзя рубить деревья. Поэтому мы привезли с собой уголь и керосин. Быстро спускаются сумерки, но у пас уже весело потрескивает огонь в печке, варится ужин, разложены спальные мешки. Завтра с утра — работа на термальном поле. Очень хочется отправиться туда немедленно. Как оно изменилось по сравнению с летним временем? Идет ли отложение рудных минералов, каковы температура и состав растворов? Вопросов много. Позволит ли только погода осуществить намеченную программу экспедиции?

Утром просыпаемся от холода. Печка прогорела, и домик изрядно выхолодился. Дежурные принимаются за приготовление завтрака, а я решил провести рекогносцировку. В рюкзак положил термометр, несколько полиэтиленовых бутылок для проб растворов и зарядку для анализа содержания сероводорода.

Еще сумеречно. В провале между горой Белой и вулканом Зубчатка прозрачные облака уже подкрашены розовым. Снежные вершины на западе блестят, а восточное обрамление кальдеры погружено в фиолетовый сумрак.

Но вот откуда-то с запада налетел резкий порыв ветра. Крутящиеся смерчи то здесь, то там взвихривают снег и уносят вверх фонтанчики снежной пыли и мелкие ледяные крошки. Однако порыв ветра длится минуту-две.

Уже искрятся ледяные пики западной части кальдеры. Черные отвесные базальтовые скалы резко контрастируют с заснеженными ложбинами. На востоке льдистые облака становятся ноздреватыми, тают в холодной голубизне, и небо постепенно становится аквамариновым.

Из-за южного борта горы Белой поднимается солнце. Еще минуту назад были видны его длинные тонкие лучи, а сейчас оно висит над вершиной, как раскаленный шар, и слепит немилосердно. Гора Белая стала совсем черной, а Узон, наоборот, ослепительно белым. Даже черные базальты стали светлей. Солнечная дорожка прорезала гладь Хлоридного озера, поверхность которого блестит, как каток. Несмотря на мороз, вода в озере 19 °C.

Спускаюсь на термальное поле, где предстоит интересная работа.

Следующая наша поездка на Узон — во второй половине мая. Мы снова летим. Вертолет медленно переносит нас через многочисленные распадки, речки, вулканы.

После горного массива «Жупановские востряки» снег стал заметно темнее. Значит, Карымский вулкан работал этой зимой очень активно. Его пепел разнесся на юг не менее чем на 30 км. Зеленью отсвечивает Карымское озеро — уже началось подтаивание льда. Делаем посадку в районе Карымского вулкана. На северо-западной стороне вьются дымки над небольшим потоком остывающей лавы. Наш прилет вулкан отмечает серией газопепловых выбросов на высоту 200–300 м.

В районе группы вулканов массива Большой Семячпк снег снова ослепительно белый. Проходим Голубой Дол — многочисленные блюдца озер с зеленовато-голубым льдом тянутся до самой бровки кальдеры Узона. Вертолет делает вираж вправо и входит в кальдеру. Сразу запахло сероводородом. Вот они узонские горячие источники! В обрывах Банного и других теплых озер хорошо виден мощный (4–5 м) снеговой покров. Громадные обледенелые козырьки свисают над горячими грифонами. Лед и кипяток — совсем рядом.

Склоны кальдеры выположились и превратились в отличные трассы для горнолыжников. Повсюду на снегу — сложные узоры звериных следов. Больше всего заячьих. Беляки переживают в это время брачную пору, частенько резвятся на лужайках и, кажется, полностью игнорируют опасность. Впрочем, опасны для них здесь только лисица и соболь. Всегда в одном и том же месте встречается тропа росомахи. Она живет в районе озера Дальнего и рано утром обегает кальдеру по периметру. Нам попадался этот толстошерстый зверь, похожий на приземистого медведя. Однако всякий раз метров за 100–150 росомаха успевала нас учуять и убегала. У кустиков ольхи и около березок — масса следов куропаток (фото 30). Сейчас их главная пища — едва оживающие почки березы и ольхи. Удивительно, по на Узоне тундровые куропатки зимой питаются на деревьях. Я много раз видел их сидящими высоко на березе, где они деловито, как дятлы, выбивали еще твердые почки. Ночуют куропатки в снегу, пробивая в насте мелкие лунки. За ночь их заносит снегом. А утром, идя на термальное поле, вдруг буквально под лыжей ощущаешь взрывоподобный хлопок — это из своей лунки вырывается потревоженная куропатка. Днем же белые курочки безбоязненно подходят к нашему домику.

Природа Узона сохранила свой первозданный облик. Сюда устремились туристы и исследователи, по работать здесь нужно очень осторожно, не забывая о своеобразии и неповторимости этих мест.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Фото 1. Общий вид Узонской термальной площади. Бессточные грифоны и грязевые котлы

Фото 2. Выпоты квасцов на глинистой поверхности Восточного термального поля

Фото 3. Квасцы на парящей площадке Восточного термального поля

Фото 4. Самый крупный термальный источник Узона — Бурлящий