Sapiens - Юваль Ной Харари

196. Если знатный человек выколет глаз другому знатному человеку, пусть ему выколют глаз.

197. Если он сломает другому знатному человеку кость, пусть ему сломают кость.

198. Если он выколет глаз простому человеку или сломает ему кость, пусть отвесит и уплатит 60 сикелей серебра.

199. Если он выколет глаз рабу знатного человека или сломает кость рабу знатного человека, пусть отвесит и уплатит половину стоимости этого раба серебром.

209. Если знатный человек ударит женщину из того же сословия и она из-за этого выкинет, пусть отвесит и уплатит 10 сикелей серебра за ее плод.

210. Если женщина умрет, пусть лишат жизни его дочь.

211. Если он побьет простолюдинку и она выкинет, пусть отвесит и уплатит 5 сикелей серебра.

212. Если женщина умрет, пусть отвесит и уплатит 30 сикелей серебра.

213. Если он ударит рабыню знатного человека и она выкинет, пусть отвесит и уплатит 2 сикеля серебра.

214. Если рабыня умрет, пусть отвесит и уплатит 20 сикелей серебра.

После долгого перечисления своих решений Хаммурапи провозглашает: «Это справедливые решения, которые установил могущественный царь Хаммурапи и тем направил страну на путь истины и справедливости... Я — Хаммурапи, царь совершенный. Я не был небрежен и не уклонялся от заботы о народе, который бог Энлиль вверил мне, о народе, пастырем над которым бог Мардук поставил меня».

Кодекс Хаммурапи утверждает, что социальный уклад Вавилона основан на всеобщих и вечных принципах справедливости, установленных самими богами. И первейшим из этих принципов Кодекс считает общественную иерархию. Все люди раз и навсегда разделены на два пола и на три сословия — знать, простонародье, рабы. Представители разных полов и классов ценятся по-разному. За смерть простолюдинки нужно уплатить 30 сикелей серебра, а за смерть рабыни — 20, но мужчина даже из простонародья всего лишь за выколотый глаз получит 60 сикелей. Кодекс также устанавливал строгую иерархию внутри семьи: дети не считались отдельными личностями, они практически являлись собственностью родителей. Именно поэтому за жизнь знатной женщины аристократ расплачивался жизнью собственной дочери. Нам кажется диким, чтобы убийца разгуливал на свободе, а наказание понесла его ни в чем не повинная дочь, но вавилонскому царю и его подданным это представлялось разумным и справедливым. Составитель Кодекса исходил из убеждения, что если каждый подданный займет в иерархии свое место и будет выполнять предписанные ему функции, то все миллионное население царства сможет эффективно сотрудничать. Общество произведет достаточное количество продуктов, правильно их распределит, сумеет защититься от внешних врагов и расширить собственную территорию, чтобы еще надежнее обеспечить себе безопасность и накопить еще больше богатств. Примерно через 3,5 тысячи лет после смерти Хаммурапи жители 13 британских колоний в Северной Америке сочли, что английский король обращается с ними несправедливо. Представители этих колоний собрались в Филадельфии и 4 июля 1776 года провозгласили, что жители этой земли не являются более подданными британской короны. Декларация независимости утверждала универсальные и всеобщие принципы, подобно Кодексу Хаммурапи, вдохновленные и санкционированные свыше. Однако американские боги настаивали на иных всеобщих принципах, чем боги Вавилона. Декларация независимости гласит: «Мы считаем самоочевидной истину, что все люди сотворены равными и Творец наделил их неотчуждаемыми правами на жизнь, свободу и стремление к счастью».

Как и Кодекс Хаммурапи, этот основополагающий документ обещает: если люди будут вести себя в соответствии с его священными правилами, то миллионы смогут эффективно взаимодействовать и будут жить мирно и счастливо в справедливом и процветающем мире. И, подобно вавилонскому своду законов, американская Декларация независимости была рассчитана на будущие поколения, и те ее приняли. Вот уже 200 лет американские школьники переписывают этот документ и заучивают его наизусть. Сравнив эти два текста, мы увидим принципиальную разницу: хотя и Кодекс Хаммурапи, и Декларация независимости апеллируют к универсальным и вечным принципам справедливости, но американский документ исходит из природного равенства всех людей, а вавилонский — из их заведомого неравенства. Очевидно одна из сторон неправа? Американцы, разумеется, будут настаивать на своей правоте, а неправым сочтут Хаммурапи. Хаммурапи, естественно, возразил бы, что прав он, а заблуждаются американцы. По правде говоря, заблуждаются и американцы, и вавилонский владыка. И Хаммурапи, и американские отцы-основатели представляли себе мир, где правят всеобщие и неизменные принципы справедливости, будь то принцип равенства или иерархии. Но эти принципы существуют исключительно в богатом воображении сапиенсов, в тех мифах, которые люди сочиняют и рассказывают друг другу. Объективной истиной эти принципы не являются.

Нам нетрудно согласиться с тем, что разделение на аристократов и простолюдинов — всего-навсего выдумка. Однако и вера во всеобщее равенство — такой же миф. В каком смысле всех людей можно считать равными? Существует ли некая реальность за пределами человеческого воображения, в которой мы были бы действительно равны? Возможно ли говорить о равенстве в биологическом смысле? Давайте попробуем перевести самую знаменитую фразу Декларации независимости на язык биологии: «Мы считаем самоочевидной истину, что все люди сотворены равными и Творец наделил их неотчуждаемыми правами на жизнь, свободу и стремление к счастью».

Во-первых, с точки зрения биологии люди не «сотворены» — они развиваются в ходе эволюции, а эволюция никоим образом не делает их «равными». Идея равенства неразрывно связана с идеей творения. Американцы следовали христианской концепции творения, в которой каждый человек понимается как божественно сотворенная душа и перед Богом все души равны. Однако если отставить в сторону христианский миф о Боге, творении и душах, в каком смысле все люди будут «равны»? Эволюцией движет не сходство, а различия. Генетический код каждого человека отличается от других, каждый ребенок вырастает в разной среде. В итоге развиваются несходные навыки и качества, дающие соответственно неравные шансы на выживание. Так что на язык биологии «сотворены равными» переводится как «развивались по-разному». Более того: с точки зрения биологии люди не только не «сотворены», но нет и «Творца», который мог бы их чем-то наделить. Существует лишь слепой, не направленный к какой-то цели процесс эволюции — он и приводит к рождению отдельных особей. Вместо «Творец наделил их» придется сказать просто «рождены».

Что у нас дальше? «Права». В биологии нет понятия права. Есть только органы, их функции, инстинкты и навыки. Птицы летают не потому, что у них есть право летать, но потому, что у них есть крылья. И все эти органы, функции и навыки нельзя именовать «неотчуждаемыми». В результате мутации какие-то органы и функции могут полностью исчезнуть. Так, страус утратил способность летать. «Неотчуждаемые права» надо переводить как «подверженные мутации органы и функции».

Какие же функции безусловно присущи человеку? Жизнь? Разумеется. Но свобода? Опять-таки понятие не из сферы биологии. Так же как равенство, права, компании с ограниченной ответственностью, так и свобода — плод человеческого воображения, она существует только в фантазии людей. С биологической точки зрения бессмысленно противопоставлять демократию, при которой люди якобы свободны, диктатуре, при которой они свободой не обладают. А как насчет «счастья»? До сих пор биологические исследования не дали ясного определения термина счастья, не выработаны и способы объективно его измерять. Большинство биологических исследований учитывает только «удовольствие» — его определить и измерить легче. Итак, «жизнь, свобода и стремление к счастью» на биологическом языке всего лишь «жизнь и стремление к удовольствию». Переводим знаменитую фразу из Декларации независимости на язык биологии: «Мы считаем самоочевидной истиной, что все люди развиваются по-разному и что они рождаются с определенными мутирующими свойствами, в числе которых — жизнь и стремление к удовольствию».

Защитники равенства и общечеловеческих прав могут обидеться на такую трактовку. Они возразят: «Нам известно, что с биологической точки зрения все люди разные! Но если мы признаем сущностное равенство, то сможем построить стабильное и процветающее общество. Так что лучше всем в это поверить!» С таким доводом не поспоришь. Именно в этом и заключается суть «воображаемого порядка»: мы верим в тот или иной порядок не потому, что он совпадает с объективной истиной, но потому, что эта вера позволяет нам эффективно взаимодействовать и преобразовывать общество в лучшую сторону. Воображаемый порядок — не злонамеренный заговор и не пустой мираж. Напротив, это единственный способ, с помощью которого могут эффективно взаимодействовать огромные человеческие массы. Но заметьте, что такими же доводами и Хаммурапи мог бы отстаивать свой иерархический принцип: «Я знаю, что аристократы, простонародье и рабы не столь уж разные человеческие породы. Но если мы поверим в их безусловное различие, то сможем построить стабильное и процветающее общество.