Владелец кинотеатра - Андрей Быстров

Дорогу освещали десятки факелов, наклонно вставленных в расщепленные колоды. Путь вниз продолжался недолго. Зоя, Ланге и карлик очутились в обширном подземном зале. Летучие мыши носились над их головами. Стены зала почти сплошь покрывали, как плющ, толстые коричневые тяжи вьющегося растения с треугольными листьями. Эти листья были в беспорядке просечены многочисленными отверстиями в форме неправильных ромбов. Маленькие голубые цветки с красной сердцевиной мерцали, как небывалые драгоценные камни.

— Это растение лиджонг, — сказала Зоя, — его знало древнее племя ламаджи. Лиджонг цветет раз в девять лет, под северной грозой.

— Где мы? — спросил Ланге, озираясь.

— В сокровищнице. Лейе — хранитель.

— Но я не вижу здесь сокровищ.

— Земные сокровища — ничто по сравнению с этими цветами. Лиджонг — цветок Времени. Я дам тебе силу и власть. Ты сможешь видеть, ты сможешь управлять. Иди за мной.

Левой рукой она очертила треугольник в воздухе. Золотая огненная дорожка пробежала по гранитной стене пещеры, и гранит исчез, испарился в легкой дымке, открыв треугольный вход.

Шагнув за девушкой в эту магически возникшую дверь, Ланге оказался в другом подземелье, по размерам не уступавшем первому. Факелов здесь было еще больше, они окружали весь зал по периметру. В центре Ланге увидел просторное ложе, с большим искусством высеченное из цельной глыбы прозрачного минерала, наподобие горного хрусталя. Отблески оранжевого света горели в хрустальной толще, наполняя ее теплом, играя в ломаных гранях резных украшений. Перед ложем стояла бронзовая жаровня. В ней на раскаленных углях, в сосуде, который показался Ланге отлитым из чистого золота, клокотало и пенилось какое-то зелье. Зоя опустила руки в сосуд. Ланге ахнул; девушка, смеясь, зачерпнула полные горсти. Красная жидкость стекала с ее пальцев обратно в сосуд.

— Холодное! — воскликнула она. — Ледяное! Лейе приготовил это из цветов лиджонга. Зелье Времени… Ты должен это выпить.

Ланге с опаской приблизился.

— Зелье Времени? И если я выпью это… Смогу перемещаться во Времени?

— Перемещаться? Нет. Ты сможешь видеть, ты сможешь управлять. Но не сразу… Теперь — пей! Ничего не бойся. Ты под защитой звезды ламаджи. Вот ее знак, видишь?

Она указала на стену, где сверкала девятиконечная серебряная звезда над изголовьем ложа. Ланге сделал еще один шаг к жаровне. Ничего не бойся? Он не боялся. Он не испытывал никаких чувств, кроме охватившего его острого возбуждения.

Протянув руки, он взял золотой сосуд. Не жар, а ледяной холод обжег его ладони. Языки бледного тумана струились над красным зельем. Глоток за глотком, Ланге выпил все, до конца. Вкус был горьким, терпким, вяжущим.

— Теперь раздевайся, — приказала Зоя.

Как во сне, Ланге освободился от промокших одежд. Смутная истома владела им, но возбуждение не проходило, даже усилилось. Зоя скинула платье, оно упало к ее ногам. В руках Лейе появилось что-то похожее на маленький бубен, и карлик принялся выстукивать причудливый ритм на этом инструменте. Зоя танцевала. Она извивалась,

/как та королевская кобра?/

изгибалась грациозно в околдовывающем ритме соблазна. Она тихо пела, сначала без слов, потом в ее песню одно за другим вплелись слова на незнакомом Ланге языке. И он мог бы поклясться, что этот язык мало кому на Земле знаком! Это было что-то оттуда, со звезды ламаджи… Из иного, чужого мира.

Танец убыстрялся, следуя за гипнотическим неистовством бубна. Девушка ласкала себя в исступлении этого танца, тело ее содрогалось. Громче, жарче, быстрее… Еще быстрее…

— Лейе!!!

Бубен смолк. Девушка застонала, замерев неподвижно, дрожь волной прокатывалась по ее телу снизу вверх.

— Лейе…

Бросив свой бубен, карлик протянул ей нож с бронзовым лезвием. И тут же с потолка обрушилась прямо в руки Зои громадная летучая мышь. Одним взмахом ножа Зоя отсекла ей голову. Хлынувшая кровь окатила девушку с головы до ног, забрызгав и стоявшего совсем рядом Ланге. Отшвырнув мертвую летучую мышь, Зоя потянула его на ложе, сжимая окровавленный нож.

— Иди ко мне…

Она лежала на спине, раскинув руки, и ее лоно дышало огнем жажды. Если бы Ланге и попытался удержаться, он бы не смог… Но он и не пытался. Желание горело в нем, переполняло его как никогда еще в жизни.

Он вошел в нее… В крови мистического совокупления. И в миг наивысшего наслаждения нож в руке Зои рассек его предплечье, скользнул ниже к ее телу, рассек и ее кожу, освобождая кровь… В судорогах магической страсти перемешивалась кровь трех существ — мужчины, женщины и летучей мыши.

Нож со звоном упал на каменный пол.

— Теперь мы одно, — прошептала Зоя, — я отдала тебе все…

Она гладила его спину, она целовала его, в ее огромных глазах плясало пламя факелов.

— Ложись, — сказала она, высвобождаясь из его объятий.

Ланге лежал на спине, а она лила на его рану что-то маслянистое и прохладное из поданной карликом чаши. Боль уходила, растворялась в небытии, ее место занимали видения, неясные, призрачные. Ланге не знал, что это… Не смог бы их описать.

— Боли не будет, — донесся издалека голос Зои, — твоей раны больше нет. Ты другой отныне… Но ты еще не сумеешь распорядиться тем, что ты получил. Я научу тебя. Вставай.

Она помогла ему подняться и вывела наверх, к подножию холма. Гроза здесь бушевала по-прежнему, и ливень смывал кровь с их обнаженных тел. Приблизив губы к самому уху Ланге, Зоя крикнула.

— Вытяни руку! Ладонью вверх!

Ланге повиновался. Сорвавшаяся с туч молния ударила его в ладонь… И он отразил эту молнию, как раньше Зоя, разбил ее на осколки гаснущих искр.

— Твой первый урок! — выкрикнула Зоя, счастливо смеясь. — Теперь поймай меня!

Она бросилась бежать в сплошном дожде. Ланге устремился за ней, поражаясь необыкновенной легкости своего тела… Он словно взмыл над землей.

11.

Аркадий Горский раскрыл выпавшие ему карты.

— Сегодня не мой день, Александр, — посетовал он. — Если мы сейчас не прекратим, придется мне играть в долг…

— Не прибедняйся, — сказал с улыбкой Ланге, небрежно сдвигая выигранные деньги на край ломберного столика. — Впрочем, изволь, в долг я тебе готов поверить. Напишешь еще пару романов… Как старик Достоевский, ха!

Оба рассмеялись. Горский бросил карты, встал из-за стола и откупорил новую бутылку вина.

Он приехал в имение Ланге неделю назад, Аркадий Евгеньевич Горский, тридцатилетний модный писатель. Его произведениями зачитывались как прогрессивная молодежь, так и более консервативные круги читающей публики. Он умел играть подтекстами и быть интересным для всех, каждый мог найти в его книгах близкие идеи, а менее близкие легко обращались в свою противоположность. Если Горский брал историческую тему, то с первоисточниками обходился весьма вольно, если современную, конца девятнадцатого столетия, то и тут ухитрялся ловко маневрировать между популярными в обществе настроениями. У самого же Аркадия Евгеньевича не было ни принципов, ни предрассудков, ни политических взглядов… Вернее, один принцип у него все же был, но касался он неуступчивости в спорах с издателями о размерах гонораров. Ланге чрезвычайно ценил своего друга за острый ироничный ум, цинический скепсис и снисходительность к чужим порокам. Они были похожи, но не настолько, чтобы им было неинтересно вместе; еще и поэтому Горский с удовольствием принял приглашение Ланге погостить в его имении.

Наполнив два бокала, Горский протянул один из них Ланге и предложил.

— Может быть, партию на бильярде?

— О, нет… Я достаточно выиграл сегодня…

— Боитесь, ваше сиятельство? — поддел Горский.

— За тебя! Но на самом деле, Аркадий, я просто не люблю откладывать партии, а доиграть мы не успеем. Они вот-вот должны быть здесь.

— Кто должен быть здесь?

— Я же говорил тебе вчера… Везут новые голландские сорта орхидей для моей оранжереи.

— Ах, да…

— Думаю, и тебе будет интересно посмотреть?

— Конечно! Правда, я не большой любитель орхидей. Сладкий яд! Мне по душе цветы попроще.

— Ни за что не поверю. Кстати, о цветах…

— Да?

Не сделав ни глотка, Ланге поставил бокал на стол. Прежде чем задать другу вопрос, он перетасовал карты, перевернул верхнюю, взглянул на нее. Он проделал это механически, размышляя о своем, а вовсе не из каких-то суеверий… Ибо суеверным он не был.

— Аркадий, ты слышал что-нибудь о растении под названием лиджонг?

— Лиджонг? Как будто мне это ничего не напоминает… Разве что маджонг, но это не растение, это игра… Но я ведь не ботаник. Посмотри в энциклопедии.

— Смотрел, там нет…

— Зачем тебе? Откуда ты взял этот лиджонг?

— Упоминал один из моих поставщиков растений. По его словам, что-то весьма экзотическое. Хотелось бы иметь в коллекции, в оранжерее…