Капкан на охотника - Оксана Семык

Пашка едва успевал записывать за мной. Наконец, поставив последний вопросительный знак, он поднял голову:

— Ты обещаешь мне, что это расследование останется чисто умозрительным? — он посмотрел мне прямо в глаза.

— Обещаю.

— Ты обещаешь советоваться со мной?

— Хорошо, ты будешь моим доктором Ватсоном, — шутливым тоном ответила я.

Пашка схватил меня за плечи, встряхнул и повысил голос:

— Хочешь поиграть в сыщика? В Шерлока Холмса? В миссис Марпл? Поверь, чужая боль, чужой страх, чужая смерть — это не игра. Я достаточно долго варюсь в этом, чтобы иметь право так говорить. А ты не понимаешь, во что хочешь вляпаться.

— А для меня это не чужая боль, — тоже почти проорала я в ответ. — Это моя подруга убита!

Мы оба спохватились и оглянулись на парня в бейсболке, удивлённо таращащегося на нас из своего угла.

— Ладно, — уже спокойным голосом сказал Пашка, — я достану тебе ответы на твои вопросы. Не могу сказать точно, когда. Постараюсь поскорее. Я же тебя знаю: тебе всегда нужно было всё и сразу.

Я благодарно улыбаюсь Пашке и сползаю с табурета:

— Спасибо, Пашуля, ты золотой человек!

— Можешь зря не расточать свою лесть. Ты ведь своего уже добилась, — ворчит Шурыгин. — Лучше давай-ка двигать по домам. Дождь, кажется, уже закончился.

В моей руке, уже нагретая моим теплом, лежит последняя пятирублёвая монета. Я бросаю её в автомат, вешаю через плечо сумку, застёгиваю куртку, и мы направляемся к выходу.

Вдруг за моей спиной что-то звякает и раздаётся звон сыпящихся из автомата монет. Я смотрю на Пашку и издаю радостный вопль:

— Всё-таки повезло! Это добрый знак!

— Погоди радоваться, — говорит, оборачиваясь, тот.

Я тоже оборачиваюсь и вижу, что удача пришла не ко мне, а к щупленькому подростку, игравшему неподалёку от нас.

Глава 23

Я отвергла Пашкино предложение подбросить меня до дома на его почти новенькой «Тойоте», которой Шурыгин так гордился.

В другое время я бы с удовольствием прокатилась на авто вместо того, чтобы втискиваться в переполненный автобус. Но мы живём в противоположных концах города, я и так уже порядочно задержала Пашку со своими проблемами, а его ждёт семья.

Я царским жестом отпустила друга, о чём, впрочем, почти сразу пожалела. Дождь, лишь ненадолго притихший, припустил с новой силой и отравил моё возвращение домой.

Войдя в квартиру, я с наслаждением стянула с себя промокшую куртку и насквозь мокрые сапоги, чувствуя, что промерзла, как цуцик.

К моему удивлению, Годзилла, которая каждый вечер обязательно выходила меня встречать, почему-то не появилась.

— Кис-кис-кис, — позвала её я, но кошка не вышла на зов.

Я начала её искать и через пять минут обнаружила в комнате, глубоко забившуюся под кресло.

— Киса, — ласково позвала её я, — иди ко мне.

Обычно легко откликающаяся на зов Годзилла, лишь жалобно сказала: «Мяу», но убежища не покинула. Только волшебное слово «кушать» смогло заставить животное выбраться из-под кресла.

Как-то боком, с пришибленным видом, кошка двинулась на кухню.

Странно. Что-то тут было не так. Я осмотрелась. Симпатичная стеклянная вазочка с карандашами и шариковыми ручками — цветов-то давно уж никто не дарил — до этого мирно стоявшая на книжной полке, теперь, разбитая, лежала на полу. Карандаши цветным веером разложились среди осколков. Из-за журнального столика, стоящего возле дивана, я сразу этого не заметила.

— Так вот в чём дело! — сказала я, входя в кухню и обращаясь к кошке. — Ты тут набезобразничала, а теперь тебя замучила совесть! Не бойся, я не буду тебя ругать. Это моя вина. Я должна была подумать о том, что ты без меня захочешь поиграть с моими вещами. И все-таки придется тебе в таком случае подождать свой ужин, пока я тут все приберу.

Кошка забилась под табуретку на кухне, провожая меня в комнату голодными глазами.

Наведя относительный порядок, я со вздохом сожаления отправила в мусорное ведро любимую вазочку, точнее то, что от нее осталось.

После этих кратких похорон без оркестра я наконец открыла для кошки банку кильки в томате, сообразила себе огромную порцию горячего чая в литровой глиняной пивной кружке — идиотском подарке коллег на прошлое восьмое марта, украшавшем полку с посудой, и присела за кухонный стол.

Есть не хотелось. Прихлебывая горячий янтарный напиток и чувствуя как, наконец, начинаю согреваться, я снова задумалась над запиской, которую отдала Гуляеву.

«Завтра».

Да что же должно быть в башке у этого убийцы, если он так хладнокровно назначает дату убийства, а потом пунктуально осуществляет свой план! Что там за тараканы у него в мозгах? И как эти ненормальные склонности суметь различить при встрече с ним? Ведь наверняка же он не соответствует теории Ломброзо!

Помнится, этот итальянский врач утверждал, что у преступника должен быть низкий лоб, сплющенный нос, большие челюсти и взгляд исподлобья. Давненько мне такие не попадались! Разве что у соседней пивнушки их полно.

Да и вряд ли Агата, Лариса Берсенева и прочие жертвы стали бы общаться с таким вот «красавцем» с внешностью неандертальца.

Скорее всего, преступник — интересный, видный мужчина, способный вскружить женщине голову.

Кошка поела, забралась ко мне на руки и замурлыкала. Гладя её пушистую спину, я задумчиво произнесла: «А ведь ты, наверное, видела убийцу, Годзилла. Если бы ты только могла разговаривать!»

Глава 24

Проснулась я от зубной боли. Ныл коренной зуб справа. Давно ведь собиралась пойти сдаться врачу, но всё никак не могла решиться. Теперь не пойду — побегу. Пришлось отзвониться на работу и предупредить начальство, что появлюсь не раньше обеда.

Я выползла из дома, уныло держась за щёку.

Всю ночь шёл дождь, и перед моим подъездом вальяжно разлилась огромная лужа. Измерить ёё глубину своими сапогами мне не хотелось, и я решила обойти неожиданное препятствие.

Однако не тут-то было. С одной стороны лужа вплотную примыкала к невысокой ограде палисадника, а с другой, на совершенно сухом асфальте, стояла чья-то белая «девятка».

Иного пути, кроме как через водное пространство, не было.

Осторожно, на цыпочках, обходя лужу по краю, по мелководью, и одновременно пытаясь не измазать куртку об автомобиль, я чертыхнулась себе под нос, мечтая, что если бы в этот момент хозяин так неудачно припаркованной машины оказался поблизости, я бы высказала ему в лицо всё, что я о нём сейчас думаю.

К счастью для водителя, он так и не появился, потому что ноги я всё же слегка подмочила, растеряв вместе с этим остатки оптимизма.