Жженые карты (СИ) - Ирина Голунцова

– Вы об этом пожалеете… – Безысходно прошептал Антон, словно они все только что подписали себе смертный приговор.

– С этим не поспоришь, парень, с этим не поспоришь. – Согласился Сергей. – Волков с меня три шкуры сдерет… если, конечно, кому-то не удастся сделать этого раньше.

Глава 9

НИКОЛАЙ

Признаться, Николая всегда мечтал с победоносным видом принизить Антона из-за личной антипатии. Он до сих пор с уверенностью не мог сказать, что именно вызывало в нем столь отрицательные эмоции по отношению к брату Тамары. Возможно, отчужденность парня воспринималась им как нечто противоестественное, неправильное, а все только и делали вид, что так оно и должно быть. Николаю это не нравилось, но то были личные мотивы и предрассудки.

Вернувшись к поезду – до чего же долгим показалась блондину дорога, – Сергей велел запереть Антона в камере для перевозки заключенных, то есть в самом последнем вагоне. Николай понимал, что вряд ли Тамаре станет легче, если ей вдобавок придется посадить под замок собственного брата, так что он взял дело на себя. Он заранее отнес в камеру запас еды и воды, если, случить что, парень не помер бы с голоду до прибытия группы экстренного реагирования.

«В этом-то вся и беда», – размышлял Николай. По протоколу, если отряд не выйдет на связь в течение пяти дней, к ним, на точку высадки, отправят спасательную миссию. Если предположить, что в последний раз они выходили на связь в ночь нападения на сто третий отряд и Антона, у них до дня «икс» оставалось трое суток. За это время могло произойти что угодно, тем более что в ближайшие часы они планировали устроить ответный удар по противнику.

– Смотри, глаза не сломай.

Сейчас стоял глубокий вечер, солнце давно утонуло в тягучих серых облаках, скатившись за горизонт. Тишину изредка разрывал лай собак, доносившийся издалека, а также ровное дыхание, возможно, уже и бывших, товарищей, наблюдающих друг за другом сквозь прутья решетки.

Облокотившись спиной о холодную стену, Антон сидел на кушетке, подтянув к груди ноги. Всем своим видом он показывал, что заточение ему не приходилось по душе. Но с этим бы он еще мог мириться, если бы не присутствие молчаливого сторожа.

Николай уже несколько минут по собственной прихоти находился по ту сторону решетки, свободно наблюдая за парнем. Он хотел получше рассмотреть его, проследить за темным узором вен, тянущимся по шее, за пронзительным взглядом черных глаз. Для пленника собственной команды Антон вел себя довольно спокойно, подобно хищнику, насытившемуся после долгой охоты. Так что его замечание вызвало у Николая легкий прилив раздражения, а впоследствии и колючую улыбку.

– Я никак не пойму, что с тобой не так. – Отреагировал наконец блондин, облокотившись правым плечом о стену. – А точнее – что так.

Антон с непониманием изогнул бровь, но не произнес ни слова.

– Твои вены потемнели, радужная оболочка тоже, но не настолько, как у тех ребят. – Пояснил Николай. – Что с тобой сделали?

– Не помню, иначе бы сказал.

Обижен – все, что понял по интонации голоса собеседника Николай, так это то, что тот испытывал разочарование в своих товарищах. Его взгляд так и говорил «да как вы могли?», и это вызывало у блондина смешанные эмоции.

– Если бы ты действительно все рассказал, то не сидел бы здесь.

Несмотря на замешательство, Николай отчетливо помнил агрессию ребят из отряда Лизы Рашкович, а также слова рыжеволосой девушки: «Уходите, пока не поздно! Вы умрете или того хуже». А теперь и Антон принялся крутить похожу пластинку, отчего у блондина постепенно зарождались сомнения на счет того, что его братья по оружию стали жертвами промывки мозгов. Во-первых, слишком мало времени – чтобы стереть личность человека и заложить ему в голову требуемую модель поведения, потребуется минимум дня три-четыре. И это при условии, если попался слабый человек, чего, как не крути, нельзя сказать об Антоне, да и подчиненных Лизы. Но, как второй вариант, можно рассматривать пребывание под действием психотропных препаратов: это могло объяснить агрессивное поведение соратников, а также физические аномалии. Частично это помогло бы пролить свет на рассказ Тамары о девушке-монстре – препарат вызвал необратимую деформацию внешних и внутренних тканей, их гниение и отмирание. Вот только дыра, пробитая в груди Виталия Калина, шла в разрез с теорией о бессильных наркоманах.

– Я чувствую ее.

– Что? – Путаница в мыслях отвлекла Николая от собеседника, поэтому услышанная фраза показалась ему странной.

– Вот и я о том же – все, что я скажу, сойдет за бред сумасшедшего.

– Твоя сестра иного мнения.

– Но ты ей не веришь. Сомневаешься. Я бы тоже сомневался, не спорю.

Из-за слов Антона блондин почувствовал себя уязвленным.

– Мы все многое повидали на войне, – скрыв смятение за хмурым взглядом, Николай отошел от стены и принялся мерить комнату медленными шагами. – Так что постарайся объяснить все доступным языком. Без своих фирменных замашек.

Подавшись вперед и сосредоточенно наблюдая за тем, как собеседник расхаживает из стороны в сторону, Антон тут же набрал полную грудь воздуха и не спеша откинулся назад. В этом движении ощущалось некое превосходство.

– Это напоминает общение дельфинов.

– Эхолокацией пытаешься меня запугать? – растерялся Николай.

– Говорю же, что это сложно. – В какой-то момент блондину показалось, собеседник позволил себе усмехнуться. – Это не столько эхолокация, сколько… связь. Как в волчьей стае или нечто похожее. Я не просто слышу ее в своей голове, я чисто на физическом уровне ощущаю потребность защищать ее, быть ближе к ней. Даже не знаю, чего здесь больше: химии или физики. Понимаешь?

– Да. – Пауза. – Тебя явно чем-то накачали, это я точно понимаю.

Не сдержав отчаянный вздох, Антон опустил голову, как приговоренный к смерти человек.

– Говорил же, что не поймешь.

– Я не «не понимаю», – позволил раздражению проявиться Николай, – а просто не верю тебе.

– Я не выдумываю. – Беря пример с медика, перешел на повышенные тона парень. – Стал бы я так относиться по отношению к вам после всего этого? Виталий умер…

– Да, его убила твоя подружка. – Язвительно подметил блондин, с невообразимым удовольствием наблюдая, как исчезает маска спокойствия на лице шатена.

– Значит, в нее ты веришь.

– Я верю, – подойдя ближе к решетке, Николай с особой остротой подметил: – Верю в то, что видел своими глазами – труп моего товарища. Так что либо говори, либо…

– Что? Убьешь меня?

Брошенный вызов хлестнул по самолюбию с такой силой, что блондина действительно посетила мысль расправиться с парнем на месте голыми руками. Он уже и не скрывал злости, а также того, что пустые разговоры ему надоели.

– Ты что, нарываешься?

– Я хочу помочь. – Выглядел Антон взволнованно. – Но ты не желаешь даже думать об этом. Всегда меня ненавидел, а сейчас появился повод поиздеваться надо мной?

– Ты, мразь, что нар…

– Хватит! Оставь его в покое!

Внезапное появление Тамары отрезвляющей пощечиной ударило Николая, возвратив спокойствие духа. Неужели он действительно был готов, поведясь на речи парня, сократить численность их команды еще на одного человека? Да – судя по тому, с какой силой он сжимал прутья стальной решетки.

Выпустив раздражение вместе с воздухом из легких, Николай закрыл глаза и опустил голову, после чего отошел назад на пару шагов с поднятыми руками.

– Твоя воля.

Что не говори, но Тамара действовала на него, как хорошее успокоительное, бьющее в самый эпицентр гнева и злости. По своей природе они с ней являлись едкими веществами, но приходились друг другу некоторым катализатором, способным потушить очаг возгорания за считанные секунды.

– Спасибо, – с благодарностью посмотрев на сестру, Антон к своему сожалению наткнулся лишь на взгляд, полный недоверия и отчуждения.

– Я пришла не спасать от... охраны. Я не виню тебя, не прощаю. А просто не могу тебе доверять.

– Понимаю.

– Но я на твоей стороне, – искренне призналась Тамара. – Я хочу помочь.

– Держа за решеткой?

– Чтобы ты опять сбежал?

– Ради бога, ты можешь заткнуться? – Без злости, но с откровенным неодобрением обратилась к Николаю девушка, без излишних намеков сообщая, что от него требовалось лишь молчание.

Мысленно Николай улыбнулся, но на деле безразлично пожал плечами, предпочтя отыгрывать роль плохого парня до конца.

– Мне жаль Виталия, клянусь. – Поспешил вернуть к себе внимание сестры Антон. Он скинул ноги с кушетки и присел на край, чтобы быть ближе к собеседнице. – Я не помню, как там оказался.

«Ловко. Ничего не помнит. Опять», – напряженно отметил про себя блондин, с хмурым видом подпирая стену, однако он предпочел оставить замечание при себе. Иначе Тамара его отсюда пинками погонит, а оставлять ее одну с братом он не хотел.