Бесполезный человек - Дмитрий Николаевич Москалев

– Не только, ограничиться чертогами внизу мы не можем, слишком тесным нам покажется мир механики, совсем не знакомый мир, к которому мы не привыкли.

Матка слишком могущественна, чтобы мы смогли её отодвинуть на второй план, проследи, за дружественными и трепетными отношениями с ней.

Поэтому, ты должен приготовить плацдарм для строительства нашего нового корабля, за городом. Как говорилось, ты будешь первым, кто переродится, ещё до праздника!

Настрой связь с Маткой, проследи за степенью готовности помещений и императорских покоев лично. Мне не достаточно отсчета, который мне предоставили роботы. О сотворении нового культа и поклонении нам городского населения ответственен министр культуры, исполняющим мои обязанности на Земле станет Эр, твое место займет заместитель.

Выполни пока все возложенные поручения. Даю тебе на все от трех до пяти дней. Так же на тебе лежит ответственность о донесениях на мою супругу. Хочешь ли ты мне что-нибудь сказать? – вопрошающе спросил Император, – её поведение кажется мне странным.

–Ничего странного за ней не замечалось, последнее время, мой Лорд. Она ведет себя, как и прежде – спонтанно и хаотично.

– Они хитрая и жестокая женщина, приказавшая расправится со всеми дикарями в лесах амазонки с помощью ядовитого газа. Тебе ли не знать её возможности и желания? Останови её, если возникнут мысли о заговоре! В такой момент, любые заговоры и сделки нас погубят, Всех!

– Да, мой Лорд! – горячее и влюблено воскликнул Кузин.

– И не забудь о мусоре на Дне, его нужно сжечь! Жертвенные преподношения…

– Они будет пылать, содрогаясь в агонии! На месте их казни мы возведем скульптуру, в знак нашего могущества…

– Без фанатизма, делай свое дело, и иди, я отпускаю тебя. Выполни предыдущий план. Совет об этом ничего не знает, – и подумав, Император добавил в спину уходящему Кузину, – скоро надобность в Совете отпадет…

– И в тебе тоже, – подумал Кузин, закрывая за собой дверь.

Глава 19

Нервы сдавали, в лаборатории стало душно и принц включил кондиционер.

Эр больше часа просидел в экстазе перед монитором, в спешке исправляя допущенные ошибки. Его пальца бешено стучали по клавишам. А нервы играли непристойные ноты на струнах.

В уголку экрана замигал восклицательный знак, после нажатия, на который открылось окно с пакетными данными маяка, их были сотни.

– Да! – закричал Эр от радости, – она смогла!

Внизу появилась полоса загрузки, и затем локатор начал поиск нужного сервера на Дне. А сервер этот находился в маленьком кристаллическом мозге небольшого робота, которого носил на плече недавний незнакомец снизу.

Все программы подключились, кроме одной – ручное управление дало сбой. Эр включил «глаза».

От увиденного по щекам потекли слезы, он никогда не был так счастлив. Его лицо озарила улыбка, но лишь на миг.

Вдруг в голову ударила струя энергии, из самого его центра, поразив Эра и отключив его сознание, застав в судорожных движениях, выгибающих дугой тело.

Корчась, он упал с кресла на пол, ударившись носом и размозжив его, роняя кровавую пену на мягкий пластик.

Его приступы были мучительны, с каждым разом они протекали с большей силой, изо рта хлынула кровь – он прокусил себе язык. Тело билось в судороге.

Дверь бесшумно открылась, и две женские руки приподняв его голову, вонзили в шею иглу, вводя долгожданную спасительную жидкость смешанную с ядом. Голова Эра поникла, мышцы расслабились, и глаза выкатились, обнажив суженные в точку зрачки, в которых проглядывались капельки алой крови и отсутствие жизни.

Затем эти две руки отодвинули кресло и заглянули в монитор, сказав:

– Так-так… как интересно.

Часть 2. Дно

Глава 20

Высокий человек, красивый, обросший черной грязной щетиной скрывающей прыщи, в белых от пыли, да ещё и дырявых ботинках, хотя хорошего качества и очень древних, из которых высовывались грязные мозолистые пальца, затаился.

Дыры ему служили для вентиляции, по крайней мере он так считал, или успокаивал себя этими мыслями, ведь обувь на Дне – предмет небывалой роскоши, дорогие бархатные, да шелковые туфли, которые наверху ценились изящными знатоками моды и искусства очень дорого, на Дне представляли мусор последнего сорта, который едва ли сгодился бы для растопки шатких печек хижин в особые холодные времена. На самом же деле, он ленился починить их, убеждал себя, что перетерпит, а пыль меж делом забивала все пространство в растоптанных ботинках, от чего чувствовался дискомфорт, и все мысли его концентрировались именно на этой мелочи, как будто натертый больной мозоль, который не оставляет тебе покоя ни на минуту.

Мусору на Дне всегда отведено особое внимание! За этим и пришел человек, чтобы ограбить свалку. Свалка – как море для рыбака, огромное и нескончаемое разными сюрпризами!

Человек, едва шелестя о бетон своим серым плащом, мотающимся на спине, неудобно порхающим из стороны в сторону от сквозняка, торопливо пересекал усыпанную всевозможным металлоломом местность свалки, промасленную и состоящую частично из шлака с гравием и бетоном, чья пыль безнаказанно пробиралась во все складки одежды и забивалась во все уголки тела, постоянно чесалась и раздражала кожу, помимо дырявых ботинок. Пересечение свалки – "рыбалка", всегда включала в себя непредвиденные опасности, вплоть до гибели.

Пленных Дозор не брал, тем и объяснялось мистическое везение этого человека, что на протяжении долгих лет, он так и не был пойман. Иные соплеменники приписывали ему особый дар скрытности, словно человеку не от мира сего. Но суть состояла совсем в ином… И неуловимость его объяснялась далеко не везением, о нет!

Вязанная черная шапка с известным в древние времена логотипом почти упала назад, он раздобыл её ещё в период своей молодости, как трофей, оголив засаленные неподстриженные волосы и испачканный лоб, на котором явно вырисовывался отпечаток ладони. Физиономия его выражала озабоченность, с самого утра день не задался, и в последнее время, белая полоса жизни начинала темнеть и меняться на черную, принося при этом все больше раздражения и невезения, а следовательно, и проблемы.

Человек ужасно страдал от безделья, заказов почти не поступало, и приходилось браться за любую предложенную работу, копаться часами в мусоре, чтобы хоть как-то пополнить продовольственные запасы на заработанные деньги, чтоб не идти на работу со всеми, работать со всеми руками, тратить силы, расточать свое жизненное время ради жалкой зарплаты, который едва хватало на сухие горькие галеты. Давно уж он соскочил с каторжной работой и стал сам себе хозяин, и возвращаться в топи он не намеревался ни при