Кровь охотника - Дмитрий Силлов

От крыльца дома к нам бежала девчонка лет двадцати-двадцати пяти. Роскошные светлые волосы стелились за ней словно белый плащ, и среди понатыканных вокруг мощных парковых фонарей, весьма эффективно разгоняющих сумерки, эта картина смотрелась очень романтично.

Но нам с Мангустом было уже не до романтики.

Его лапа давно опустилась — но не на мою шею, а на свою. Которая быстро теряла в толщине, так как мой соперник достаточно интенсивно сдувался в исходник. Его шерсть во многих местах провисла мешком, а кое-где и вовсе расползлась, на глазах превращаясь в сухую серую пыль. Волчья морда стремительно втягивалась в череп, колени вывернулись в обратную сторону. Однако обратная трансформация происходила недостаточно быстро, и Мангуст безуспешно елозил черным когтем по шее, пытаясь прижать им к ключице надорванную артерию.

Мне это было проще сделать, тем более что навыки военно-полевой медицины я еще не успел позабыть. Потому я протянул руку, всунул в рану два пальца и удачно пережал скользкую трубку внутри нее, которая, к счастью для Мангуста, была лишь надрезана, а не рассечена пополам.

«И на фига мне это надо?» — удивился я сам себе. Но еще больше я удивился, когда почувствовал как сильные и ловкие ручки одним движением оторвали кусок подкладки моей пятнистой куртки и за считаные мгновения перетянули мне бедро выше раны. Перевязав мою ногу, блондинка разогнулась и, обдав меня презрительным взглядом синих глазищ, скомандовала:

— А теперь помоги мне довести его до дома.

— Я сам, — прорычал еще не до конца «пришедший в себя» Мангуст. Его когти уже вывалились из пальцев и валялись на траве. Правда, я успел заметить, что ногтей на его руках пока нет, вместо пальцев — эдакие суставчатые окровавленные сосиски.

Бррр! Интересно, что они чувствуют когда превращаются в зверей и обратно? Больно, наверно — жуть! Вон Мангуст, хоть и старается скрыть мимику, но кривит и корежит его не по-детски. Скрывай не скрывай гримасы, но видно, что дело не только в дырках от моего клинка. Тем более что свежие колото-резаные раны особо-то и не болят.

Тем не менее, несмотря на боль, Мангуст довольно грубо оттолкнул мою руку и сам перехватил кровоточащую артерию. Сам так сам, и хрен с тобой.

Странное дело, но вид красивой девчонки вернул у меня желание жить. И правда, не самый лучший вариант сдохнуть от кровопотери посреди буржуйского газона. К тому же не факт, что после этого мою скромную персону не замаринуют на шашлык местные жители. Судя по тому, как увлеченно грыз меня в последнее время мой недавний визави, им это раз плюнуть. Пока что бес с ней, с ногой, вроде рана неглубокая. А вот на левую руку даже смотреть не хочется — весь рукав в кровище и на мысленные приказы сжать кулак никакой реакции. Не иначе сухожилия порваны и без серьезной операции здесь не обойтись.

Тем временем Мангуст, освободившись от моей опеки, сделал шаг в сторону дома. После чего его конкретно занесло влево, и он точно свалился бы на землю, если б его не поддержала блондинка. Второй взгляд, полный осуждения, уничижения и других негативных женских эмоций, которым меня окатила девчонка, в расшифровке не нуждался. «Хоть ты и гад распоследний, но помоги — одна я его не дотащу».

«Мне б кто помог», — подумал я. Однако она была права. Мангусту было намного хуже — видно, что «плывет», того и гляди сознание потеряет. Потому я кое-как пристроился слева, здоровой рукой закинул его руку себе на шею, и такой вот комбинацией из трех фигур мы потащились к дому.

Благо что дом тот был недалеко — иначе девчонке пришлось бы одной волочить нас обоих. Хотя насчет «обоих» я сильно сомневался — на фига ей несостоявшийся убийца… кого? Кем ей, кстати, Мангуст приходится? Муж? Любовник? Брат?

«Вот это да», — усмехнулся я про себя, подивившись силе основного инстинкта. По фигу, что сам того и гляди копыта откинешь. Но если по ту сторону полутрупа идет симпатичная девчонка, то мысли в голове роятся совсем не на тему, доживешь ты до рассвета или нет, а о том, кем ей этот полутруп приходится.

Словом, на ее энтузиазме и моем основном инстинкте, пробудившем скрытые резервы организма, дотащили мы Мангуста до дверей особняка, а после — и до холла первого этажа.

Окинув взглядом тот холл, я мысленно подивился — живут же люди! Или нелюди, как выясняется. Отделка, само собой, на высоте. Паркет штучный на полу, лестница деревянная резная на второй этаж, коридоры, ведущие в соседние помещения… Картины в доро- гущих рамах на стенах тех коридоров, холодное и огнестрельное оружие цены нереальной, висящее на них же под обработанными искусным таксидермистом головами оленей и кабанов. Камин огромный с золотыми часами на нем, роскошные кресла и диваны вокруг камина, выполненные в старинном стиле — а может, старинные и есть, столики из красного дерева с красивыми вазами и живыми цветами в них…

Короче, музей в миниатюре. Красиво, конечно, но как во всем этом жить — представить трудно. Хотя, если всю жизнь, как муравей в норке, прокантовался в малогабаритной квартире, к такому простору сразу не привыкнешь. Правда, никто, в общем-то, привыкать и не предлагает. Помог уложить раненого Мангуста на диван — и свободен.

Надо сказать, что «свободен» мне никто не сказал, это я сам себе нафантазировал. Просто девчонка сразу склонилась над Мангустом, наконец все-таки потерявшим сознание, и зашептала что-то, водя пальцами по его ранам. А я как стоял — так и упал в ближайшее кресло. Не от наглости, а по причине полного отсутствия сил, того и гляди, сам отрублюсь. Мелькнула дурацкая мысль, что нож Папы Джумбо остался лежать на газоне… Да и хрен с ними, и с ножом, и с газоном…

Окружающая обстановка постепенно расплывалась у меня перед глазами, словно я смотрел на нее сквозь давно не чищенный аквариум. Понятно, отъезжаю. И глюки сопутствующие появляются. Вот девчонка, оторвавшись от поглаживания дырок в Мангусте, бросает на меня взгляд, потом протягивает руку, берет вазу со стола, выплескивает на пол воду из нее вместе с цветами и, прислонив фигурный прозрачный сосуд к шее раненого, сцеживает в него сочащуюся кровь. И при этом ее лицо становится очень похожим на морду Мангуста перед трансформацией. То есть вытягивается вперед. Что, кстати, ее совсем не портит. Узнаваемая такая волчья мордочка. Где же я ее видел…

В следующее мгновение мне в руку ткнулась хрустальная ваза, на треть заполненная черной кровью.

— Пей!

Я не сразу понял, что это относилось ко мне, — реальность уже туго достигала моего меркнущего сознания.

— Ты же за этим пришел!

Рефлекторно я сомкнул пальцы на фигурной ножке сосуда.