В центре кассетного скандала. Рассказ очевидца - Владимир Цвиль

Вскоре после отлета в Америку Мельниченко я еще раз встретился с Верховским и Степаном. Сотрудники СБУ приехали в Мюнхен, чтобы взять у меня официальные показания по делу Гонгадзе для генпрокуратуры Украины. Эта процедура состоялась на территории украинского консульства в Мюнхене, и я дал ответы на все поставленные вопросы. Верховский лично записывал мои показания.

– Мы прекрасно знаем, что вы непричастны к исчезновению Гонгадзе, – объяснял он, – дело в формальности.

– А кто тогда причастен? – поинтересовался я.

На это сотрудники СБУ заявили, что расследованием дела Гонгадзе занимается Генеральная прокуратура.

Мельниченко также симпатизировал новому главе службы. Целью Мыколы всегда была борьба с коррупцией в Украине, а СБУ была призвана этим заниматься по законодательству. Майор искренне верил в службу и надеялся, что именно она выступит катализатором перемен в Украине. Ему казалось, что СБУ должен возглавить серьезный человек, который железной рукой разберется с Кучмой и олигархами и, наконец, наведет порядок в Украине. Таким человеком в его представлении был Владимир Радченко.

Перед тем, как покинуть Чехию, Мельниченко обратился к председателю СБУ с открытым письмом, в котором призвал его разобраться в безобразиях, творящихся в Украине. Со своей стороны Мыкола пообещал хранить государственную тайну. Он написал это письмо буквально накануне вылета в США.

Мыкола рассказывал мне, что его самолет в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке ждали сотрудники ФБР. Они встретили майора прямо у трапа и потребовали немедленно отдать все записи. В ответ он заявил, что не желает разглашать государственные секреты Украины, и поэтому спрятал их в надежном месте в Европе. Американцы были в шоке, утверждал Мельниченко.

Глава 3. СБУ: в борьбе за записи Мельниченко.

После отъезда Мельниченко за границу развернулась яростная борьба за его записи. Прежде всего, за право распространять разговоры Кучмы боролись украинские социалисты и американские журналисты. Официальная Украина при этом бездействовала. Лишь с возвращением на пост главы СБУ Владимира Радченко структура с улицы Владимирской заинтересовалась фонотекой Мельниченко. В сентябре 2001 года, познакомившись лично с шефом СБУ, я услышал, что Радченко хочет знать содержание записей Мыколы. В мае 2002 года состоялось несколько раундов переговоров Болданюка с зампредом СБУ Шатковским. После этого мой друг начал передавать в Киев копии с компакт-дисков, которые составляли архив майора Мельниченко.

С начала кассетного скандала, когда стало ясно, что сотни часов записей разговоров президента – не миф, и действительно вывезены за границу его бывшим охранником, за компакт-диски Мыколы развернулась нешуточная борьба. Ими старались завладеть все кто угодно: мафиозные кланы, политики, корреспонденты и иностранные спецслужбы. Наибольшую активность проявляли журналисты радио «Свобода» и социалист Рудьковский. Они буквально осаждали Мыколу, убеждая его распространить через них свои записи. Однако майор, отказывался делиться информацией, которая, кроме прочего, содержала государственную тайну Украины. В этом его поддерживали мы с Болданюком.

За четыре с половиною месяца пребывания в Чехии, Мельниченко выпустил в свет всего два компакт-диска с записями разговоров Кучмы. Он отдал их 15 января 2001 года Рудьковскому. Через помощника Мороза эти материалы попали на радио «Свобода», в Генпрокуратуру Украины и парламентскую следственную комиссию, которая, в свою очередь, передала их на экспертизу в венский Институт свободной прессы. А уже оттуда записи Мыколы получили журналисты.

Так записи разговоров Кучмы пошли гулять по миру. А заодно с ними – государственные секреты Украины. Официальные украинские структуры долгое время не интересовались судьбой архива Мыколы. Ситуация изменилась лишь с приходом на пост главы СБУ Владимира Радченко.

Попав впервые с начала кассетного скандала в Украину, я провел там больше месяца. Заходил в Раду, общался со знакомыми политиками, прежде всего, с Морозом и другими социалистами. Говорили о разном – кроме Мыколы и его записях. Нежелание обсуждать кассетную тематику было у нас взаимным. После произошедшего я не доверял им, а они, в свою очередь, опасались меня.

Именно в кулуарах парламента состоялось мое первое знакомство c Радченко.

Я встретил шефа спецслужбы в коридоре, когда он выходил после заседания бюджетного комитета Верховной Рады. Представившись, я пошутил:

– С вас, Владимир Иванович, бутылка! За то, что вы стали председателем СБУ.

– Почему? – удивился он.

– Ну, как? Если бы не кассетный скандал, вас бы не назначили! Все поменялось из-за Мельниченко.

– Ну, хорошо, – отмахнулся Радченко, – не будем здесь говорить на эту тему. Если есть желание, подходите на Владимирскую.

Прощаясь, шеф СБУ успел пожаловаться на парламентариев:

– Нахера мне такая работа, чтобы выпрашивать у Турчинова деньги на службу?

Как настоящий опер, Радченко повел себя очень грамотно. Он сделал вид, что в нашем общении, в первую очередь, заинтересован я сам.

Спустя пару дней председатель СБУ принял меня в своем рабочем кабинете на Владимирской. Прослушивания Радченко не боялся и мы сразу же приступили к деловому разговору. Прежде всего, его интересовало, какой объем информации Мельниченко мог забрать с собой в Штаты.

Как выяснилось, Мыкола перехитрил всех: и Болданюка, и американцев. На самом деле, он увез с собой в Америку часть записей на жестком диске своего компьютера. Отправляясь на самолете в Америку, Мыкола спрятал винчестер среди своих личных вещей и агенты ФБР его не нашли.

Записи Кучмы очутились в компьютере Мыколы уже в Чехии – раньше он был пуст. А все компакт-диски, которые привез майор, с самого первого дня хранились у Болданюка. Волнуясь за свою жизнь, Мельниченко попросил моего друга спрятать их в надежном месте: на случай, если с ним что-то произойдет, чтобы эта информация осталась для народа Украины.

Болданюк держал компакт-диски Мыколы в сейфе в одном из остравских банков. Занимаясь расшифровками, Мыкола ежедневно работал со своим архивом. По его просьбе Болданюк находил нужные диски и передавал ему для работы. Потом они возвращались в банк. По ходу дела Мыкола копировал записи на свой компьютер и, улетев в Америку, увез туда достаточное количество информации. Это очень беспокоило главу СБУ.

Радченко не исключал возможных фальсификаций с записями Мельниченко. По его мнению, на радио «Свобода» манипулировали с записями, добавляя или удаляя оттуда нужные, по их мнению, фразы собеседников. В дальнейшем этим активно увлекался Швец. В отличие от Мыколы он превосходно владел необходимыми компьютерными программами и не испытывал никаких угрызений совести от таких трюков. Еще легче было искажать смысл разговоров при их расшифровке.

Глава СБУ утверждал, что расшифровки, которые распространяла «Свобода» и социалисты были безбожно перевраны.

– Я знаю Кучму. Он, конечно, ругается, но не столько же. Они там сразу же тыкают матюки, если что-то плохо слышно!

Шеф СБУ чувствовал, что Мыколу вот-вот возьмут в оборот американцы, и понимал, чем это может угрожать Украине. Поэтому спецслужба хотела знать содержание его записей. Нужно было выяснить, какие государственные секреты могут попасть в чужие руки.

Суммируя вышесказанное, Радченко заявил: служба нуждается в информации, которая поможет вести переговоры с зарубежными странами с целью минимизировать последствия кассетного скандала. После этого, он сформулировал предложение: СБУ готова выкупить находящийся у Болданюка архив Мельниченко. Деньги предлагалось взять из государственного бюджета – 100 тысяч долларов.

Выслушав Радченко, я заметил, что самостоятельно не могу принять решение. На это требовалось, в первую очередь, согласие Мыколы. Поэтому мне нужно было полететь в Америку и встретится с ним.

Вскоре глава СБУ организовал мне приглашение в Штаты и выдал на дорогу две тысячи долларов. Так я впервые в своей жизни очутился в Нью-Йорке и встретил вместе с Мыколой рассвет на Манхеттене.

Мельниченко поначалу верил что, попав в Америку, станет героем украинской диаспоры и окажется в центре внимания различных влиятельных организаций: от ФБР до Госдепартамента США. Так ему обещали журналисты «Свободы», «Нью-Йорк Таймс» и CBS. Однако во время своей поездки я убедился, что вместо славы и денег Мельниченко окружают неприятности. Угодил в тюрьму его опекун Литвиненко, а Министерство Юстиции США официально требовало от него отдать все свои записи. Адвокаты Лазаренко убедили высокие инстанции “потрусить” майора, рассчитывая, что это поможет их клиенту. Мыкола не хотел, чтобы его записи попали в руки американцев, и искал выход из ситуации. Поэтому мое предложение о сотрудничестве с СБУ пришлось весьма кстати.