Пати-Недотепа - Виталий Башун

Девичье сердце отходчиво — я взяла себя в руки и:

— Вы явно больны. Еще перезаразите мне тут всех гостей! — мда, будь моя воля — мор бы еще на этих "гостей" наслала. — Убирайтесь немедля! — повысила я голос, незаметно для охранника бросив умоляющий взгляд на мэтра. Любимый учитель всё понял, потянув упрямца за рукав.

— Пати, кажется мне надоел этот бал. Мы уходим, — и развернулся к выходу.

Пати со вздохом то ли облегчения, то ли покорности быстро зашагал следом за магистром.

Бедняга.

Похоже, после нынешнего случая я вряд ли когда-нибудь рискну так пошутить.

Глава 6

И надо было этой м… мадам клещом вцепиться в меня, чтобы словно козла за рога потащить на танцы. Дама! Кавалера!! Приглашает на танец. Где это видано — где это слыхано! Конечно, глядя на нее можно было поверить, что никто из благородных без кинжала у горла не согласится составить ей пару. Но чтобы дойти до такого…

Не слушая вежливых отказов, ссылок на кодекс и обязанности по охране магистра, она с воплями возмущения схватила меня за рукав и с немалой силой принялась за него тянуть. Я уже подумал — еще минута и, была не была, уложу ее носом в паркет и заявлю, что предотвращал нападение. Ну, ошибся. С кем не бывает. К тому же нейтрализация охранника, равно как препятствование исполнению им своих обязанностей, также может быть приравнена к нападению на объект охраны.

Однако спасение пришло с неожиданной стороны. Силисия. Я не мог поверить, но, похоже, девушка мне сочувствовала. Выглядела она в тот момент совсем не капризной аристократкой, а вполне нормальной девчонкой. В ее глазах я увидел кроме сочувствия еще и затаенную боль, неприязнь к собравшемуся здесь обществу и… тоску одиночества. Меня даже на жалость пробило, словно арбалетным болтом — она же совсем одна осталась на белом свете. А дядя… Нет уж. По мне лучше быть сиротой, чем иметь таких родственников.

Короче говоря, меня вежливо послали… отдыхать под предлогом заразности для окружающих. Ну, да, так я и поверил, что Силисию расстроит маленькая эпидемия среди этих гостей.

Мы с Лумием радостно поспешили на выход, но не тут-то было. Уже в самых дверях нас застиг возглас барона, дяди графини.

— Куда же вы, господин магистр. Сейчас начнется самое интересное. Я привез одного человечка, рассказ которого, смею надеяться, будет для вас небезынтересен. Эй, там! Введите "почетного" гостя.

Нам ничего не оставалось делать, как, не нарушая приличий, остаться в зале, хотя атаки клопа стали просто невыносимы. Ладно бы он воздействовал физически, такую боль я мог бы перетерпеть, но он как-то умудрялся задевать непосредственно нервные окончания, не оставляя следов на коже. Мэтр шепотом объяснил мне, что магическую атаку можно нейтрализовать только магически. Все прочие методы — бесполезны. Я видел, что он мне сочувствует, но ничего поделать не может и просит еще чуть-чуть потерпеть.

Между тем в зал на тележке, отталкиваясь от пола руками, вкатился обрубок человека, одетый как смерд, но в чиненную и чистую одежду. Скорее всего, его и одежду хорошенько отмыли, прежде чем допустили пред светлые очи присутствующих.

— Расскажи-ка нам, любезнейший, что с тобой приключилось в прошлом году, — потребовал от него барон.

— Как прикажет ваша милость — склонил голову инвалид. — В прошлом годе через месяц и пять дней после сего дня я убегал от… разбойников через варшальский лес. Там, посередь лесу, если ваша милость знает, есть курган небольшой, кустарником поросший. Среди местных — вот глупые люди — место это считается проклятым, и не то, что на курган, даже рядом никто не хаживает. Так и стра… разбойники не решились пойти за мной. Два дня сидел я на том кургане. Без еды. Без воды. А на третий, стал быть, день увидел я вдруг за одним из кустов радугу всю так и переливающуюся. Я к ней — уж очень любопытство разобрало, да и блистала она золотом с каменьями. Только я подошел, как она возьми и исчезни, а заместо нее вход в подземелье открылся. Ну, я подумал, что может смогу как- нито выйти сквозь курган на другую сторону, где разбойников нету, и вошел. Шел я шел. Долго шел. Колидор-то весь из себя каменный и надписи на ём, а что там написано — не вразуметь. Не силен я в грамоте. Только и разобрал, что вход этот каждый год в одно время открывается на пять минут. Вот, значится, шел я по колидору, шел, а в конце дверь. Толстая такая. Крепкая. Медью оббитая. И видно, что старая, а ни трухи на дереве, ни пятен на полосах, как есть нету. Вот. Замок там простой был. Я открыл его, а дальше ни шагу. Точно муха об стекло бьюся, бьюся, а пройти не могу ни в какую. В комнате той вижу книги старые грудами лежат, посуда всякая на столах стоит, шкафы с чем-то непонятным по стенкам — и все будто в дымке сиреневой. Побился я побился да и в обратную повернул. Пришлося поверху идти. А уж как я потом от стра… разбойников уходил — так и не обскажешь. Или как ноги потерял. Если их милость даст еще монетку, я расскажу. Потешу общество. Мне не жалко.

— Нет. Не нужно, — равнодушно отказался барон. — Вот тебе золотой за рассказ и еще один, чтоб не болтал. Узнаю, что рассказал еще кому — голову отрежу. Свободен.

— Погодите ваша милость.

— Что еще? — недовольно спросил барон.

— Я там, у входа, нашел какую-то штуковину. Хотел продать, ан никто не берет. Говорят: можа штука магическая. Связываться боятся. Можа господин маг ее у меня купит? Есть тут маг?

Калека заозирался по сторонам, будто кого-то искал среди гостей.

Лумий сделал шаг. Я два и встал немного впереди него. Чем-то мне не понравилась ситуация, но клятый клоп не давал толком проанализировать и осознать, что же конкретно не так.

Безногий, заметив мага и, явно, узнав, достал непонятную штуковину, похожую на шишку с чешуйками, размером с куриное яйцо, что-то на ней незаметно — для других, не для меня — нажал и… бросил ее Лумию. Тот инстинктивно подставил ладони, собираясь ловить.

Время приостановило свой бег. Я с невероятной четкостью видел каждую деталь. Вот в сторону мэтра неспешно летит штуковина, на лету обрастая шипами из-под чешуек. Еще чуть-чуть и попадет прямо ему в руки. Вот на лице "ветерана" медленно, будто улитка, расползается ухмылка.

Умное тело действовало само — разум не успевал осознать опасность. Свистнула сталь кинжала и от удара плашмя шишка вернулась к безногому, врезавшись ему в грудь. Шипы впились в кожу, прорвав рубаху. Брызнула кровь. Калека дико заорал и, ничего не соображая от боли, схватился за шишку обеими руками. Длина шипов скачком увеличилась до полутора метров, с хрустом пронзив насквозь тело инвалида. Теперь недочеловек был похож на ежа, ощетинившегося длиннющими иголками с жадно пульсирующим внутри комком грязно-зеленого цвета. Безногий за секунду высох до состояния мумии, которая тут же рассыпалась прахом. Не дожидаясь очередных гадостей от ежа, я отпрыгнул назад, не забыв прихватить за шиворот учителя. Все это произошло настолько быстро, что гости продолжали стоять, будто окаменев. Похоже, до них пока еще не дошло, что происходит нечто непредусмотренное распорядителем бала.