Крутые берега - Элис Детли

— Естественно, — согласился он, — как и все остальное в нашей жизни. Строгий учет и контроль. Разумеется, наш ребенок не может появиться на свет в результате взрыва страсти. Это случится только тогда, когда мы сочтем нужным!

Еще никогда Флора не слышала в его голосе столько горечи. Ну и пусть.

— А я еще раз повторяю, что ребенок должен быть желанным! — выкрикнула она и чуть спокойнее добавила: — Если ты помнишь, в детстве я достаточно насмотрелась на обратное.

Лайм насмешливо усмехнулся:

— Вспомнила свою матушку? Да, у нее было много детей, их трудно было прокормить, но она их любила, несмотря ни на что. Ты не можешь простить ей, что она предпочла материнство карьере! Но разве это преступление?

— Да что ты можешь об этом знать! — взорвалась Флора. — Да нам просто не на что было покупать еду, и мы не знали, что такое сон на сытый желудок! Поверь, в нищете нет и не может быть никакой романтики! Мне ли не знать этого.

— Но тебе-то ничто подобное не грозит, — возразил Лайм.

Флора не в состоянии была объяснить ему то, в чем сама боялась себе признаться. В глубине души она знала, что является точной копией своей матери. Стоит появиться ребенку, и она забудет обо всем, и в первую очередь о карьере. Превратится в скучную домохозяйку — образ, который всегда вызывал у нее отвращение. Это будет ужасно, потому что Лайм сразу же разлюбит ее.

— Я не люблю, когда мою судьбу планирует кто-то другой, — стараясь, чтобы голос звучал убедительно, вывернулась Флора.

— Кто-то?! Я ведь твой муж, и наши судьбы некоторым образом связаны, или ты забыла об этом обстоятельстве? — язвительно заметил Лайм.

Флора подавила очередной приступ гнева.

— Пусть так… — Она понимала, что потом будет жалеть о своих словах, но уже не могла остановиться: — Я понимаю, что тебе хочется чаще меня видеть, и я тоже очень скучаю, когда ты уезжаешь…

— Прекрасно, — сухо заметил муж. — Очень обнадеживающее начало.

Флора пропустила его слова мимо ушей.

— Но я не потерплю, чтобы мной манипулировали, даже если это будешь ты.

Это была правда, но она прозвучала очень холодно и жестоко. На скулах Лайма заходили желваки.

Наступила такая оглушительная тишина, что Флора, наконец, опомнившись, уже хотела броситься мужу на шею и умолять забыть ее слова, как увидела, что глаза его приобрели стальной оттенок, и замерла, как кролик перед удавом.

— Вот как? — подчеркнуто спокойно переспросил он. — Дорогая, поверь, меньше всего на свете мне бы хотелось манипулировать тобой.

Он подчеркнуто вежливо взял ее руку и поднес к своим губам, не спуская с нее глаз. Поцелуй Лайма оказался таким легким, что Флора почти не ощутила его. Сердце ее замерло в испуге.

— Что ж, всегда лучше вовремя расставить все точки над «i». А то будет слишком поздно. — Он отпустил руку жены и холодно улыбнулся. — А теперь, — официальным тоном произнес Лайм, — прошу меня извинить. Пора вернуться к гостям.

Он отвернулся и пошел прочь.

Неужели все вот так просто? Он оставит ее, и все?

— А… А я? — непроизвольно вырвалось у Флоры прежде, чем она успела взять себя в руки.

Лайм остановился и повернулся к ней.

— Ты? — произнес он с таким изумлением, как будто только что узнал о ее существовании.

— А как же я, Лайм? — выкрикнула она, все еще надеясь, что между ними не все кончено.

Он лениво пожал плечами.

— Поступай так, как считаешь нужным. Флора испугалась, что вот-вот разрыдается в голос.

— Боюсь, я сейчас не в состоянии общаться с кем-либо, — прошептала она. — Извинись за меня перед гостями, а я пойду наверх, хорошо?

Лицо ее мужа хранило непроницаемое выражение.

— Конечно.

Он повернулся, чтобы уйти, но Флора снова задержала его. Закусив губу и пытаясь сдержать навернувшиеся слезы, она спросила:

— Так что же, Лайм? Это конец нашей любви?

Он усмехнулся:

— Нашей? То есть ты хочешь сказать, что у нас было что-то общее? Честно говоря, я в этом не уверен.

Больше он не произнес ни слова.

Флора с тоской смотрела ему вслед, пока он не скрылся среди толпы гостей.

8

Она вцепилась в чугунные перила балкона, чтобы не упасть.

Я не буду, не буду плакать, твердила Флора, словно заклинание. Никто не увидит моих слез, даже Лайм. Надо поскорее добраться до своей комнаты. Тишина и покой — вот что мне нужно сейчас.

Выбравшись в сад, она незаметно, словно воришка, прокралась к боковой двери и по винтовой лестнице поднялась в спальню.

С бьющимся сердцем она заперла за собой дверь и бросила взгляд на часы. Стрелки показывали на половину одиннадцатого. Флора хорошо помнила расписание, — последний самолет вылетел час назад. А это означает, что сегодня возвращаться в Лондон было уже поздно. Вести машину она сейчас просто не в состоянии. Что ж, придется провести ночь здесь, в Манчестере, и вернуться домой первым же утренним рейсом.

Флора сняла трубку, открыла лежавший на столике телефонный справочник и заказала номер в отеле. С облегчением вздохнув, она вызвала такси. Диспетчер сказал, что машина будет через пятнадцать минут.

На сборы оставалось совсем немного времени. Сняв ставшее теперь ненавистным белое платье, Флора презрительно швырнула его на пол и облачилась в джинсы и свитер. Открыв чемодан, она увидела гору кружевного белья и чуть не заревела в голос.

А ведь все начиналось так романтично! Флора вспомнила, как она тщательно продумывала каждую деталь одежды, чтобы выглядеть в глазах мужа соблазнительной и загадочной… Как потом чуть все не испортила, ворвавшись в его кабинет… Как они помирились… Каким чудесным было начало сегодняшнего дня…

Наверное, ей не следовало вообще приезжать сюда.

Хотя говорят: «Что ни сделает Бог — все к лучшему». Безболезненнее сразу выяснить отношения, чем страдать потом всю жизнь от непонимания и взаимных обид. Что ж, они оба разочаровались в браке, и, пока не поздно, нужно порвать отношения.

Эти доводы были вполне логичны и разумны, но Флоре никогда еще не было так плохо. Утирая мокрые от слез щеки, она захлопнула чемодан.

В какой-то момент ей показалось, что за дверью послышался шум, и она испуганно вздрогнула.

Нет, глупости… Лайм не такой человек, чтобы умолять ее остаться.

Флора решительно открыла дверь — никого. С чемоданом в руке она прошла через сад и очутилась за воротами, куда должно было подъехать такси. Несмотря на теплую ночь, ее била нервная дрожь, и она пожалела, что не привезла с собой жакет. Впрочем, кто мог предположить, что все так обернется.