В поисках Валгаллы - Клайв Касслер

— А ты подумал, что скажешь властям о находящемся на борту трупе?

— Скажу все, что мне известно. Жаль, не смогу использовать девушку как свидетеля. Не понимаю, как я упустил ее во время эвакуации?

— Вообще-то я уже решил твою проблему, — заявил Берч, многозначительно улыбнувшись.

Питт даже оторопел:

— Решил?

— Не люблю, когда на судне не прибрано, — объяснил капитан. — Поэтому собственными руками отправил твоего покойничка за борт. Он присоединился к остальным беднягам с «Дельфина», погибшим во время трагедии. Насколько я понимаю, дело закрыто.

— Шкипер, — от изумления Питт даже заморгал, — ты парень что надо. Мне, конечно, все равно, что будут обо мне говорить, но ты...

В рубку вошел радист:

— Сэр, сообщение от капитана Харлоу с австралийского ракетного фрегата. Если вы хотите покинуть место дислокации, он останется и подберет умерших. И дождется, пока не прибудет буксир, чтобы оттащить лайнер в порт.

— Очень хорошо. Радируй согласие и вырази мою глубочайшую признательность капитану и его команде. Вскоре радист вернулся и доложил:

— Капитан Харлоу желает вам удачи и семь футов под килем.

— Если не ошибаюсь, это первый случай в истории, когда на борту ракетного фрегата оказалось сразу пять сотен гражданских лиц, — лениво заметил Питт.

— Пожалуй, — согласился Берч, повернувшись и вглядываясь в обгоревшую громадину.

Даже прошедший ливень не смог погасить огонь. По-прежнему из недр лайнера валил дым и временами вырывалось пламя. Весь корпус обгорел и почернел. Только на носу оставалось небольшое неповрежденное пространство. Стальная обшивка вспучилась от жара. Внутри виднелись остатки перекрученных и искривленных конструкций. Все, что могло гореть, уже превратилось в безобразную кучу пепла.

А ведь конструкторы утверждали, что это судно вообще не может сгореть. Везде, где возможно, использовались огнеупорные материалы. Но и они не были рассчитаны на температуру, при которой плавились металлы.

— Еще одна великая тайна моря, — нарочито сдержанно заметил Питт.

— Каждый год гибнут от пожара несколько кораблей, — рассудительно, будто читая лекцию, проговорил Берч. — Но я никогда не слышал о таких разрушениях, как на «Дельфине». И не ожидал, что на таком огромном лайнере огонь может распространиться так быстро.

— Макферрин считает, что пожар вышел из-под контроля, потому что были заблокированы все противопожарные системы.

— Значит, это чей-то злой умысел или террористический акт?

— Здравый смысл не позволяет мне искать причины катастрофы в цепочке непредвиденных случайностей и неблагоприятных обстоятельств, — кивнул Питт.

Их снова прервал радист:

— Капитан Невинс с «Графа Уотлсфилда» хочет переговорить с вами, сэр.

— Переведите на громкую связь.

— Сделано, сэр.

— Капитан Берч слушает.

— Капитан Невинс. Если вы направляетесь в Веллингтон, я буду рад сопровождать вас. Это самый близкий от нас порт, и туда же мы доставим спасенных.

— Вы очень любезны, капитан, — ответил Берч. — Я с удовольствием принимаю ваше предложение. Мы тоже решили идти в Веллингтон и встать на ремонт. Надеюсь, мы не очень задержим вас.

— Тогда я тем более настаиваю на вашей компании. Было бы позором позволить героям дня пойти ко дну на полпути.

— Ну, все не так плохо, капитан. Наши насосы пока справляются. Если не угодим в тайфун, доберемся и своим ходом.

— Прекрасно. Но лучше мы вас все-таки подстрахуем.

— Как вы справились с такой массой народа?

— Большинство находятся в двух пустых грузовых отсеках. Остальных разместили, где смогли, даже в пустующих контейнерах. У нас хватит провизии, чтобы один раз хорошенько накормить всех. После этого нам, включая команду и меня, придется перейти на режим строжайшей экономии. Пока не придем в Веллингтон. — Сделав паузу, Невинс добавил: — Да, вот еще что. Могу я попросить вас провести «Изыскатель» между моим судном и австралийским фрегатом. В знак прощания, если можно так выразиться. Не возражаете? Вот и отлично, благодарю вас, капитан.

— Какое еще прощание? — удивился Берч, бросив недоуменный взгляд на Питта.

— Возможно, они хотят просто передать привет и наилучшие пожелания, — рассмеялся тот.

Берч снял трубку внутреннего переговорного устройства:

— Чиф, ты готов тронуться в путь?

— Только со скоростью не более восьми узлов, — честно предупредил Хауз. — Если пойдем быстрее, потечет изо всех дыр.

— Восьми узлов вполне достаточно.

Судовая команда и ученые, смертельно уставшие после многочасовой напряженной работы, буквально валились с ног. Но все нашли в себе силы оторваться от отдыха и собраться на рабочей палубе «Изыскателя», когда об этом попросил их Питт.

Берч был доволен, что сумел собрать всех, несмотря на сетования стармеха, ворчавшего, что нельзя оставлять без присмотра насосы. Но капитан сумел настоять на своем. Только в радиорубке остался радист, державший связь между исследовательским судном, «Графом Уотлсфилдом» и австралийским фрегатом, находившимся не более чем в двухстах ярдах.

По сравнению с двумя во много раз превосходившими его по величине судами «Изыскатель» выглядел совсем крошечным. Но на его радиолокационной мачте гордо реял вымпел НУМА, а на корме — звездно-полосатый флаг США.

Стоявшие бок о бок Питт и Берч изумленно разинули рты, когда команда фрегата выстроилась на палубе для традиционного военного приветствия. Как только «Изыскатель» начал движение, загустевший тропический воздух взорвался звуками труб и барабанов военно-морского оркестра. Вслед за ними раздался восторженный рев сотен спасенных, облепивших поручни контейнеровоза и фрегата. Мужчины, женщины, дети размахивали руками, платками, майками и что-то выкрикивали. В шуме ничего нельзя было разобрать. В воздух вместо конфетти бросали клочки газет и журналов. Только теперь находившиеся на борту «Изыскателя» полностью осознали, что им удалось сделать. Чтобы спасти жизнь более двух тысяч людей, они совершили невозможное, готовы были пожертвовать собой ради других. Многие плакали, не стесняясь слез.

Это проявление всеобщей благодарности так потрясло экипаж и научный персонал исследовательского судна, что и спустя годы они не смогли бы толком описать свои чувства в тот момент. Трагические события минувшей ночи, казалось, отодвинулись в прошлое и изгладились из памяти, как страшный сон. Но этих проводов, этого прощания им не суждено было забыть никогда.

Потом все как один повернулись и посмотрели в последний раз на изуродованные останки того, что всего двадцать четыре часа назад было одним из самых прекрасных судов, когда-либо бороздивших моря. Питт тоже замер в скорбном молчании. Ни один капитан не пожелал бы своему судну такой ужасной участи. Он постоянно размышлял: кто же несет ответственность за случившееся? И почему это было сделано?