Мир Элайлиона (СИ) - Саражаков Давид

— Поэтому ушла, ничего не сказав? Хотела сделать сюрприз?

После этих слов Лин виновато отвела взгляд от меня на спящую в корзине Анаэль.

— Лин, мы ведь волновались.

— … Умм…

Девочка посмотрела на меня и принялась пытать что-то объяснить:

— Умаа аум а…!

— Я всё равно ничего не пойму, — прервал я духа.

Лин замолкла, виновато уперев взгляд в пол.

Я вздохнул. Мягко положил руку ей на голову и сказал:

— Ты делала это ради подруги, и это замечательно. Но впредь предупреждай нас о подобном, хорошо?

Лин скромно кивнула и «умукнула».

— Отлично.

Убрав руку и отдав Лин книжку, я снова лёг на шкуру. Глубоко вдыхая, позволяя своему телу расслабиться как можно сильнее.

Лин положила на мою правую руку ладонь и потрясла её.

— Что? — спросил я лениво, посмотрев на неё.

— Ммм! — указала Лин на тарелку еды, лежащую у растений.

— … Не~, поем, когда Анаэль проснётся. Мне слишком лень.

Со вчерашнего дня я очень устал. Дайте мне ещё немного поспать!

— Няя~… — услышал я со стороны корзины, где спала Анаэль, — Я проснула-а-а-ась! — простонала ламия тоненьким голоском, потягиваясь и зевая.

Лин быстро встала и, с книгой в руках, начала в панике вертеться из стороны в сторону, пытаясь найти место, где можно спрятать подарок.

— Ладно, — вздохнул я, — Встаю.

Сев на месте, сказал Лин:

— Давай его мне, я спрячу.

Дух тут же в панике запихнула мне в руки книжку, а я сразу засунул её под шкуру. Лин с облегчением вздохнула. И почему просто не подарит сейчас?

Сонная ламия подняла из корзины свою голову, протирая глаза, и проходясь глазами по комнате. Конечно же, она сразу заметила Лин. Её глаза в этот момент расширились, а рот растянулся в улыбке. Ушки и кончик хвоста яростно затряслись.

— Лин! — закричала радостно Анаэль, — Лин!

Дух повернулась к ламии и улыбнулась. Анаэль же повела себя совершенно неожиданно, резко вылезая из корзины. Абсолютно голой!

— Стой! — крикнул я ей, — Сначала накинь свой платок!

Анаэль, всё же поняв, в каком постыдном образе предстала перед нами, сразу же спряталась обратно в корзину.

Глава 13

Убогий дом

Таури проснулся. Сидя, поджав к телу колени на сложенной шкуре, он открыл глаза, в которые сразу же бросились светящиеся зелёным бутоны цветов. Ему сразу же стало понятно, где он находится. В этом доме…

— Таури, — будила его мать, стоящая за спиной, — Просыпайся, отец вернулся.

Челюсти Таури слабо раздвинулись, выглянули зубы, челюсть мелко задрожала.

— Встаю.

Настроение у Таури было ужасным. Уйдя с обещанием в сердце, в итоге с позором вернулся. И сейчас, словно нашкодивший ребёнок, будет вынужден слушать выговор родителя.

Встав с места, он ступил на глиняный пол.

«Нормальные расы строят дома из камня, а мы из грязи. Словно признаём, что только в ней и можем жить.»

Оглядев, по его мнению, грязную комнату, ему стало ещё противней. Всё примитивно: окна без стёкол, лишь со ставнями, глиняные стены и пол, растения прямо посреди комнаты. Конечно, они же не могут позволить себе нормальные кристаллы и вынуждены пользоваться этим. Он чувствовал, как местная атмосфера душит его, не позволяя нормально дышать. Босыми ногами он поплёлся к двери вслед за матерью.

Когда он вышел на улицу, то ощутил отвращение к этой грубой протоптанной и влажной земле. Он брезговал эту грязь, однако был вынужден идти по ней, по этой узкой дорожке, проходившей через всю деревню. Деревню в лесу, который не позволял ему нормально дышать. Деревья и трава, растущие тут и там, отбивали всякое желание продолжать путь.

Пение птиц раздражало Таури. Он бы с радостью выгнал их всех из этой убогой деревни, лишь бы избавиться от этого звука. Вероятно, он вынужден будет жить в этом месте до самой кончины — мерзкая мысль, что не давала ему покоя.

Лишь раз, но Таури бывал в городе. И он мечтает о том, как было бы хорошо жить там. Поскорее покинуть этот угнетающий мир, чтобы войти в новый. Мир полный шума, суеты и разнообразия. Идти не по пыльной земле или грязи, а по вымощенной камнем дороге.

Но в этом месте… Каждый новый день для него становился ещё более невыносимым, чем предыдущий. Он чувствовал, что его жизнь останется без перемен до тех пор, пока он будет жить здесь.

— Таури, — услышал он рассерженный голос… отца.

Он поднял с земли взгляд, посмотрев на аргилэ перед собой.

После его ждал выговор.

* * *

После трогательных и слезливых воссоединений маленькой ламии и духа…

— Почему не предупредила нас, когда уходила? Где была? Куда ходила? А зачем? — допрашивала Анаэль её.

Лин же отворачивалась от ламии, отводила взгляд и отползала на четвереньках.

— Ну ра~сска~жи~, — растягивая гласные, — Мне инте~ре~сно~…

Ламия забралась на голову Лин, которая уселась у стены уткнувшись лицом в прижатые к телу коленки, и начала тыкала ей полбу указательным пальцем.

— Муа ам уу-уу! (Это секрет!)

— Ну Ли~и~ин…

Я же, сидя на глиняном полу, наблюдал за этим, поглощая с помощью деревянной ложки пищу из деревянной тарелки, заедая её местным хлебом. Салат из каких-то зелёных листьев с ярко-красными жилками, каким-то красным и мелконарезанным плодом, по вкусу напоминающим морковь, а за счёт листьев ставший очень сладким.

Улыбка при наблюдении за этими двумя не сходила с моего лица. По груди разливалось тепло, заставляя сердце биться сильнее.

Видимо, за то короткое время, что мне довелось провести с ними, я умудрился сильно привязаться к девочкам.

— Милота, — прошептал я про себя и положил на пол тарелку, — Анаэль?

— Ммм? — подняла голову ко мне Анаэль, — Что?

— Я оставил тебе поесть, в тарелке лежит.

— А. Хорошо!

И продолжила донимать вопросами Лин. Она удивительно настойчивая, уже минуты три это продолжается, а уговоры до сих пор не перешли к «Не скажешь, я обижусь!», а лишь топчутся на «ПОЖАЛУЙСТА».

Но стоило мне лишь подумать об этом, как змейка сказала:

— Ну ладно! Не очень-то и хотелось! — отвернулась в итоге Анаэль, скрестив руки, сидя на голове у духа, — Пойду кушать!

Дух лишь вздохнул в облегчении.

Спустившись с головы Лин по прижатым к телу коленям, Анаэль подползла к тарелке, встала за неё, повернулась к месту, откуда только что пришла и начала есть, при этом укоризненно глядя на девочку-духа.

… Уверен, она так достаёт Лин не из вредности. И даже не из любопытства. Точнее, не только из любопытства. Она делает это потому, что очень переживала за подругу, которая так неожиданно пропала вчера. Возможно, сейчас она злится как раз из-за этого.

Я медленно, кряхтя, поднялся с глины, разминая уставшую спину, слушая хрустящие колени и стопы. Мышцы ног болели так сильно, что тут же захотелось присесть. Но всё же я тут же пошёл, куда планировал — на улицу. Медленно, не спеша, чуть ли не хромая и кряхтя через каждый шаг.

— Ухх… Я посижу на улице, за дверью.

Лин посмотрела на меня, а прожигающая её взглядом ламия промолчала, продолжая есть.

Просто подышу воздухом, посмотрю, как живут аргилэ. Далеко отходить не буду.

Рядом с дощатой дверью была глиняная скамейка, являвшаяся с домом одним целым. На неё я и присел. Присел МЕДЛЕННО И НЕ СПЕША, в итоге, откинувшись на глиняную стену, чувствуя её утреннюю прохладу спиной.

— … Писец.

Я закрыл глаза, глубоко вдохнув прохладный утренний воздух, ощущая освежающую прохладу на лице и в лёгких. Воздух, заполненный ароматами леса и трав, проникал в меня, наполняя кровь кислородом, позволяя почувствовать лёгкость и свежесть.

Как же иногда прекрасны могут быть такие простые утренние моменты.

Тишина и спокойствие, пение птиц и шелест листвы на ветру — я наслаждался всеми проявлениями этого живого леса.

Мои глаза открылись, и в кронах деревьев я увидел, как слабые солнечные лучи пробиваются сквозь влажную листву, как там пролетают птицы, иногда насекомые. О! А там жорка по ветке дерева пробегает! Но это не наш. Жора спал с Анаэль, а когда она проснулась, отправился в кусты в центре комнаты.