Коснись меня огнем - Николь Джордан

Блейз показалось, что во всей этой сцене есть что-то мистическое. Над головами у них на цепочке висела старая масляная лампа ручной работы, освещавшая ярким светом все вокруг. Вскоре по крыше палатки забарабанил дождь, заглушая остальные звуки и отрезая их от всего мира.

Панна внимательно рассматривала каждую карту, изучая ее нумерологическое и символическое значения. Особенно сильно она нахмурилась над картами, представляющими Высшую жрицу, Судилище и Дьявола, но согласно закивала, увидев карты Силы и Любви.

Блейз даже не пыталась делать вид, что разбирается в происходящем. Она не могла оторвать глаз от лорда Линдена. В свете масляной лампы его волосы отливали цветом спелой пшеницы и золота, а безобразный шрам на щеке был почти не заметен. Джулиан внимательно, без насмешки и иронии, слушал старую гадалку, полностью отдавшись ее воле. Блейз чувствовала, что он искренне благодарен Панне за то, что она помогла ему и облегчила боль. Но это еще не означало, что он так же искренне верит во все, что делает гадалка.

— Вы познали великую печаль, — заявила Панна приглушенным голосом, дойдя до последней карты.

— Проницательное замечание, — криво улыбнулся Джулиан. — Думаю, четыре года на полях сражений вполне можно квалифицировать как великую печаль.

Блейз пришлось признать, что вывод Панны и вправду не очень впечатляет. Достаточно было увидеть раны, чтобы прийти к такому выводу.

— Вы намеренно искажаете мою мысль, — проворчала Панна. — Я говорю не о войне и не о полях сражений. — Она замялась, потом медленно кивнула. — Теперь вам предстоит познать любовь. Вы обретете ее. Обязательно.

Тень промелькнула на лице Джулиана, но он ничего не произнес. По крыше палатки по-прежнему монотонно и размеренно стучали капли дождя. Старая цыганка продолжала рассматривать карты и вдруг замерла.

— Я вижу какое-то темное место, кругом камни, разваливающиеся стены. Я вижу смерть. — Лорд Линден внезапно утратил спокойствие, он побледнел, руки его сжались в кулаки. — Вижу тени, — пробормотала Панна. Потом она встряхнулась, как бы отгоняя оцепенение, в которое впала, и печально посмотрела на Джулиана. Ее морщинистое лицо было спокойно. — Я говорю правду?

— Это мой любимый ночной кошмар, — сказал он, взяв себя в руки и стараясь говорить беспечно, но в глазах его промелькнуло такое отчаяние, что Блейз охватила дрожь. — Поздравляю вас с удачей, матушка, вы верно угадали. А могут ли карты предсказать, чем этот кошмар закончится? Я сам обычно просыпаюсь на этом месте.

Вид у Панны был встревоженный.

— Я вижу только призраки. Быть может, со временем они станут яснее…

Вспоминая это загадочное замечание, Блейз невольно поежилась. В этот момент повозка свернула и покатилась навстречу ветру. В том, как Панна толковала карточный расклад, несомненно, присутствовала доля истины, и лорд Линден не отрицал этого. Теперь Блейз очень хотелось узнать, что это за великая печаль, которую он пережил, и почему его будущее, если верить гадалке, скрыто во мраке. Но много больше Блейз взволновало другое предсказание Панны, которое та сделала, когда дождь кончился и лорд Линден покинул их.

В черных глазах старой цыганки все еще светилась тревога, когда она повернулась к своей молодой гостье.

— Его будущее тесно переплетено с твоим, больше я ничего не скажу.

Теперь настала очередь девушки усомниться в пророчествах Панны. Блейз была уверена, что старуха ошибается. Иначе и быть не может. Ей вовсе не хотелось, чтобы ее будущее было связано с лордом Линденом. Она едва знала этого человека и очень сомневалась, что он соответствует ее идеалу. То, что он из кожи вон лезет последние несколько дней, пытаясь расположить всех к себе, явно спекулируя своим обаянием, совсем не означает, что он будет таким всегда. Здесь, в таборе, он явно не в своей стихии. К тому же он преследует вполне определенную цель — завоевать ее. Как только он достигнет своей цели и вернется в привычную для себя обстановку, в высшее общество, лорд Линден, вполне вероятно, тотчас же превратится в типичного английского аристократа с рыбьей кровью, одного из тех, кого Блейз так хорошо знает, — холодных и надменных. Именно за такого Блейз больше всего боялась выйти замуж.

Когда повозки сворачивали с дороги, Блейз покачала головой и подумала, что, может быть, она все же зря не сбежала в Америку. У нее еще оставались друзья в Филадельфии, они могли бы принять ее, предоставить кров, хотя бы в память об отце. Возможно, стоит рискнуть и очутиться между воюющими сторонами, чтобы все-таки вернуться домой.

Фургон подбрасывало на ухабах^Томми держал путь мимо небольшой рощицы к открытой поляне, на которой цыгане собирались разбить лагерь. Блейз обеими руками крепко вцепилась в сиденье, и из ее уст вырвалось бранное слово, совсем неподобающее светской даме, но относилось оно не столько к жуткой тряске, сколько к собственной беспомощности. Господи, зачем только она повстречалась с лордом Линденом в той придорожной гостинице? Зачем согласилась, чтобы он сопровождал ее?

До вечера было еще далеко. Однако цыгане разбили лагерь и пообедали хлебом, сыром и колбасой. После обеда большинство цыган, включая подростков, направились в близлежащую деревню, чтобы заработать столь необходимые им деньги, торгуя и выполняя различную работу по хозяйству.

Блейз не решилась составить им компанию. Если тетушка Агнес все еще разыскивает ее, лучше держаться в тени и не попадаться на глаза в цыганском платье. Хоть она и умеет гадать по руке и предсказывать будущее, ее белая кожа и безупречная речь сразу же вызовут в деревне подозрения и могут привести к нелепым выводам. Обыватели верили рассказам о том, что цыгане воруют детей, и присутствие Блейз в таборе может быть истолковано именно так. В любом случае ее нетипичную внешность обязательно заметят. Блейз не хотелось, чтобы ее имя связывали с табором Миклоша по двум причинам: во-первых, она не желала причинять ему лишние неприятности, а во-вторых, предпочитала не облегчать своей тетушке поиски.

И все же Блейз нашла, чем заняться. Она вспомнила, что совсем недавно они проезжали ферму, и решила наведаться туда, чтобы купить несколько кур и тем самым внести свой вклад в общий котел. Пора и ей чем-либо помочь табору, перестать быть для него обузой, хотя все так добры к ней.

Блейз забралась в повозку Панны, где в уединении распустила сложную прическу, которую ей сделала жена Миклоша, Исадора, и с огромным трудом принялась распутывать колтуны. Девушка расчесывала свои длинные волосы, когда услышала осторожное похлопывание по опущенному пологу, а потом и голос лорда Линдена. Он звал ее. Какое-то мгновение она не хотела отвечать ему притаившись, будто ее нет, но он ведь мог остаться ждать ее у повозки, никуда не уходя. Он вполне способен на это. А если он уличит ее в том, что она прячется от него, ей уже не оправдаться, поскольку это отдает полнейшей трусостью.