Огненный колосс - Александр Тамоников

Секундное молчание. Затем вопрос капитана Таранова:

— Потери есть?

— На момент начала боя было два — 200, два — 300, сейчас обстановку уточняю, но без потерь обойтись просто не могло, слишком плотно бандиты насели на нас, пока не отогнали их и не уничтожили пулеметную точку.

Таранов вновь на секунду замолчал, затем спросил:

— Понял тебя, Сережа! Как насчет авиации? Она может действовать в твоем районе?

— Нет! Контакт с противником прямой. Но не помешает подготовить к взлету звена штурмовиков. Боезапаса при той интенсивности огня, с которой приходится отбиваться от «чехов», у меня и на час не хватит. Может, продержимся и дольше. Но ты за это время подойти все равно не сможешь, десант здесь не высадишь, будем драться пока, дальше видно будет! Может, «чехи» сами отойдут! Они не особо любители доводить бой до рукопашной!

— Держись, Сережа! Отряд уже идет к вам ускоренным маршем. Тебе надо продержаться часа три! Как хочешь, но затяни бой! Слышишь меня?

— Слышу, но как сделать это?

— Нежно, Сережа, нежно! Любой ценой! Только боеприпасы экономь!

— Понял, командир, конец связи, бандиты вновь начали штурм!

Связь отключилась, а группа Захарова держалась на занятых позициях.

Интенсивность обстрела со стороны бандитов ослабла, это и понятно, среди них убитых и раненых было гораздо больше, чем в группе Захарова, но все же преимущество банды все еще ощущалось.

Особенно это сказалось, когда боевики неожиданно применили автоматический гранатомет «АГС-17». Его огонь посек осколками не менее десятка бойцов спецназа. И бил он из-за укрытия, защищенный от огня обороняющихся большим валуном у края плато. Его необходимо было срочно уничтожить, иначе «АГС» один выведет из строя всю группу. Старший лейтенант приказал своему заместителю, старшему сержанту Волощуку:

— Костя, прикрой меня, я на гранатомет!

— Да вы что, командир, «чехи» вас первой же очередью срежут! — попытался отговорить старшего лейтенанта Волощук.

— Отвлеки на себя бандитов! Я — кустами! Другого выхода у нас нет! Выполняй приказ, сержант!

Волощук поднялся во весь рост, спрятавшись за стволом широкой сосны, дал несколько длинных очередей, привлекая огонь боевиков на себя. Остальной личный состав группы понял, почему сержант вызвал его на себя и, в свою очередь, ударил по противнику из всех видов вооружения. Интенсивный обстрел спецназа заставил бандитов укрыться. Этим и воспользовался Захаров.

Он сумел проскочить к валуну. Достал оборонительную ручную гранату «Ф-1», имеющую разлет осколков свыше двухсот метров, перебросил ее через земляную глыбу.

Мощный взрыв разметал расчет бандитов, только что заменивших ленту с боеприпасами и готовящихся нанести второй удар.

Это не осталось незамеченным боевиками резервной группы, прозевавшими маневр офицера. Свободно вернуться на свою позицию Захарову уже не дали. С перебитыми ногами, превозмогая сильнейшую боль, он все же смог бросить тело вперед, в спасительные кусты, за сосну, тут же лишившуюся коры от попадания в дерево множества пуль. И теперь эта резервная группа, раскрывшись, начала обстрел сверху по ничем не прикрытым бойцам прикрытия тыла и флангов.

Их огонь выбил еще несколько человек группы спецназа.

Наступил критический момент!

С неприкрытого тыла боевики пошли в атаку. Уцелевшие бойцы фронта, развернувшись, приземлили их, но только на время. Тут же пошла атака и с фронта. Захаров видел, как навстречу атакующим бросился рядовой Киселев. Он взорвал себя, уничтожив ценой собственной жизни пятерых наемников. Вторым подорвал себя младший сержант Серегин. Третьим Воронин.

Спецназ, понимая, что обречен, не сдавался.

Он взрывал себя, сближаясь с противником!

Захаров вызвал Таранова:

— Таран! Я — Восток!

— Слышу тебя, дорогой! Как ты?

— Хреново, Женя! Плотно группа попала! Продолжать управляемый бой нет ни сил, ни возможности! Передай полковнику, пусть наводит на нас штурмовую авиацию, ты понял меня, капитан?

— Но как же… Сережа?

— Поторопись! Пока бандиты не раздавили нас и не разбежались по горам. Пусть «СУ-25» накроют ракетами весь район! Нам все равно не жить. Действуй, капитан! Увидев самолеты, я обозначу, если буду еще жив, эпицентр налета красной ракетой! Если таковой не будет, ориентир — водопад и плато возле него. Все! Прощай, командир! Прощайте все! Удачи вам, ребята!

Захаров, отключив рацию, отбросил ее в кусты, развернулся. И вовремя! В пяти метрах от него выросли три фигуры бандитов. Мгновенно сориентировавшись, офицер срезал очередью «бизона» наемников, укрылся за сосну. Приготовил ракетницу. Зарядил ее красным патроном. Сергей Захаров думал сейчас об одном: лишь бы дождаться штурмовиков, успеть дать им сигнал!

В это время в палатку к Палачу зашел Доулетхан.

— Командир, пора уходить! Спецназ почти уничтожен, но их командир открытым текстом вызвал на себя штурмовики. Совсем скоро здесь будет ад! Ты пока собирайся. Я отдам отряду приказ об экстренном отходе!

Палач неожиданно запретил делать это, приказав, в свою очередь:

— Отряду продолжать уничтожение противника! Уходим только мы, я пошел к джипу. Ты же расстреляй из «бизона» остальные палатки, моя «смерть» должна выглядеть убедительной, возьми охрану и спускайся по расщелине ко мне!

Доулетхан бросился выполнять приказ. Палач вышел из палатки и направился к спасительному спуску вниз, на дно параллельного ущелья.

Полковник Скориков, получив требование капитана Таранова срочно навести на погибающую группу Захарова авиацию, опешил:

— Но…

— Полковник! — понимая состояние комбрига, повысил голос Таранов. — Вызывайте штурмовики! Дорога каждая секунда! Или вы хотите, чтобы, отрезав ребятам головы, Палач вновь ушел?

— Да, да… и все же… как?.. Но… хорошо, я понял, выполняю требование Захарова!

Задрожавшей рукой он взял рацию, вызвал командира авиационного полка подполковника Владимира Волгина…

— Юрий Федотович, — спросил Волгин у Скорикова, — ты уверен, что другого выхода нет? И правильно ли понял просьбу подчиненного?

— Правильно, Володя, к сожалению, правильно! Работай, авиация! Эх, жизнь, мать ее…

— Хорошо! Я отдаю приказ на подъем дежурного звена!

— Конец связи!

Скориков бросил рацию на кровать, сел за стол, обхватив голову руками.

Связист, молодая женщина, находящаяся рядом с полковником, спросила:

— Вам плохо, Юрий Федотович?

Командир бригады повернул к прапорщику лицо. В его глазах стояли слезы, он хрипло ответил:

— Да, Катюша! Мне плохо! Очень плохо!

И отвернулся.

Связист-прапорщик стояла рядом, не зная, что ей делать. Она впервые видела строгого и всегда сдержанного комбрига таким подавленным!

«Бизон» опустел, гранаты кончились, Захаров зарядил последний магазин в «АК-74». Кроме него, оборону продолжали держать еще два бойца слева, но кто именно, старший лейтенант определить не мог. Троим раненым, обреченным на смерть бойцам выпала короткая передышка: получив приказ Палача добить спецназ, сильно поредевшие ряды боевиков начали перегруппировку, чтобы провести последнюю, решающую атаку.

Старший лейтенант Сергей Захаров, опершись спиной о такое же израненное, как и он, дерево, поднял глаза к небу. Сейчас, ожидая появления штурмовиков и ревущей свое «Аллах акбар» толпы бандитов, он вдруг подумал не о близкой смерти. Права была Ленка, выходя замуж за другого. Люби, не люби, жди, не жди, а жизни у них так и не получилось бы.

Не отпустила бы его от себя эта проклятая война.

Эх, твою мать! Быстрее бы все закончилось, но как же трудно умирать молодым!

Боевики поднялись во весь рост одновременно с появлением звена штурмовиков «СУ-25». Сергей как-то даже облегченно вздохнул — не ушли «чехи», не сломили сопротивления горстки бойцов спецназа. Теперь всем смерть! Но победа осталась за группой! И это главное!

Он поднял ракетницу. Красный заряд взмыл в воздух вертикально вверх.

Появление самолетов остановило бандитов. Захаров дал по ним длинную, на все тридцать патронов, очередь, еле удержав автомат ослабевшими руками.

Ни оружия, ни патронов, ничто в этой жизни ему больше не было нужно. Боевики попадали на землю, Сергей же смотрел за маневрами штурмовиков.

Пилоты, заметив красную ракету, заложив крутые виражи, разошлись друг от друга, пошли на цель. Наемники, не выдержав нарастающего гула пикирующих штурмовиков, заметались по лесу, Захаров же истерично засмеялся, крича:

— Попали, суки? Отвоевались, твари? Взяли спецназ?

С этим криком он и умер.

Старший лейтенант не почувствовал боли, только вдруг земля под ним разверзлась, и он полетел в глубокую черную пропасть.