Тайну хранит звезда - Галина Романова

– Ищу подтверждение того, что предложила мне Аня в качестве версии.

На урода Володин не обиделся. У них с Юрком была такая фишка – хлестать друг друга солеными словечками.

– Вот! – На мгновение глаза Яковлева скользнули по его угрюмой физиономии. – Вместо того чтобы встречать ее с работы с цветами, бутылкой, там, я не знаю… – Юрка оторвал одну руку от баранки руля и начал мотать ею в воздухе, фантазируя на все лады. – Тортик, там, конфетки… на что еще твоей скудной зарплатенки хватит? На бриллианты-то вряд ли хватит, так?

– Сейчас может хватить и на бриллианты, правда не крупные. – утешил его скрипучим голосом Володин.

И тут же вспомнил, как вчера наведался в гости к Ане с бутылкой вина и селедкой. И правда урод. Юрец прав. Разве за женщиной с селедкой ухаживают!

– Ну, ты вообще!!! – рассмеялся в полный голос Яковлев, когда он ему рассказал. – Вместо букета роз хвост селедки. Ну, ты урод, правда, Володин! А она хоть ела?

– Ела. – Илья состроил кислую физиономию, поднял воротник куртки повыше, покосился на Юрку. – Кстати, а ты чего это такой нарядный? Даже подстриженный? Помнится…

– Все, брат, прошли времена!

Яковлев счастливо рассмеялся. Он вообще сегодня был очень эмоционален, что совсем на него было непохоже. Прежде задумчиво хмурил брови, закатывал глаза, саркастически кривил рот и ронял пепел на голые костлявые коленки, выпирающие из длинных широких сатиновых трусищ.

– Я ведь тоже, как ты… Влюбился, короче, – Юрка лихо въехал на стоянку возле дома Галкиных. – Девчонка юная почти, двадцать восемь лет. Но умница, каких мало! Ну… Она да Аня еще твоя! Вот и взяла она меня в руки, в шоры, во что там еще берут? Под каблук загнала на счет «раз»! Но ты знаешь, Володин…

Юрка вышел из машины, поправил твидовый пиджак, кашне. Задумчиво окинул строй многоэтажек.

– Мне это даже нравится.

– Что?

Илья сверил адрес, занесенный из блокнота в собственную память с нумерацией домов, чего-то не понял, снова сверил и снова не понял. Отвлекся на мгновение.

– Что нравится-то?

– Быть подкаблучником! Прекрасное ощущение, поверь! Маленькая такая конопушечка… – Яковлев сблизил большой и указательный палец до размеров спичечного коробка. – Тобой командует, ножкой топает, губки дует. А ты смотришь на нее, любуешься, наслаждаешься своим превосходством и с радостью делаешь ей приятное. Здорово, говорю!

– Что?

Володин ворочал головой из стороны в сторону, как дурак. Он либо с ума сошел, либо запутался. Вот номер дома Галкиных – двадцать три – так? Так! Он точно знает, что это их подъезд, что окна их квартиры выходят на другую сторону, не во двор. А вот дом, стоящий через один от дома Галкиных, номер двадцать семь. Расположен метрах в ста, под углом градусов в тридцать. С ним-то что? С ним же что-то! Что-то связано с этим домом номер двадцать семь, он же не чокнулся совершенно. Он же помнит, как входил в тот вон крайний слева подъезд и…

– Черт побери!!! – ахнул Володин и уставился бешеными глазами на приятеля.

– Что?! – тот перепугался и попятился. – Что случилось?!

– Этот дом видишь? – Володин ткнул в дом Галкиных.

– Вижу, – послушно кивнул Яковлев, начиная с опаской поглядывать на Володина, мало ли, может, срыв у человека на почве профпереработки и неустроенности жизни личной. – И что, Илюша?

– Из окна этого дома выпала – или выбросили ее – Нина Галкина. Дочь нашего умника-профессора. Так?

– Ну! Мы к нему и приехали!

– А вон тот дом видишь? – Володин ткнул пальцем в крайний слева подъезд дома номер двадцать семь.

– И тот вижу. А там кого выбросили?

– Почти в точку, умник, – хлопнул приятеля по плечу Володин и широкими шагами зашагал к подъезду Галкиных, увлекая Юрку за рукав модного пиджака.

– Так что там? – Юрка осторожно высвободил ткань из крепких пальцев Володина, распрямил рукав, подергав за край.

– В том вот доме как раз и убили мужика.

– Да ну! Новость какая! – плюнул себе на модный ботинок Юрка и разозлился. – Тут в какой дом ни ткни, везде происшествия чуть не каждую неделю. Новость сообщил, обалдеть!

– Новость, не пыхти, – они остановились у лифта, Володин нажал кнопку вызова. – В том доме был зверски зарезан мужик, состоявший в любовной связи с замужней женщиной, некой Петровской. И по подозрению, убил его ее сын.

– Петровский? – Юрка шагнул в вонючее, расцарапанное и расписанное под фильм ужасов нутро подоспевшего лифта.

– Петровский!

– И что дальше? – Яковлев снисходительно поглядывал на разволновавшегося Илью. – Что с этим парнем не так? В принципе, я его понимаю. Была у парня, допустим, семья. Хорошая, дружная. Тут приходит дядя и наставляет папе рога. Логичнее-то, конечно, было папе того дядю порезать. Но если сын…

– Не тарахти, Юрка! – прикрикнул на него Володин. – Сын этот тоже учился в классе Ани.

Яковлев замер, поглазел какое-то время на стены, обезображенные воспаленным воображением какого-то придурка, а потом выдохнул:

– Ух ты!

– Вот тебе и ух ты! Один режет дядю, вторая по соседству из окна прыгает. Все ее ученики и… И я ни черта не понимаю! Я на дядю не выезжал. Потом опрашивал соседей, двумя днями позже. И как-то так затрепался, что не сопоставил. А теперь я ни черта не понимаю!

– Я тоже, – успокоил его Яковлев и потрепал по плечу. – Совпадение? Может быть. Случайность? Возможно. Хотя… Хотя я никогда не был склонен верить в эти вещи. Считал, что все случайности и совпадения закономерны, и все же… Я не вижу связи!

– Вот и я! Я вот вспомнил, что, когда мы приехали по второму адресу, кто-то из нас подивился, поострил еще про удар молнии в одно место и все такое. Но тут же все забыли. Связи-то нет! И самоубийством особо не занимались. Записку девица оставила, что еще надо? Начальник мне глаза выдавит, если вот про теперешние мои художества узнает. Н-да… Что-то не нравится мне, Юрец, вся эта ерунда.

Яковлев молчал, водя пальцем в десяти сантиметрах от стены по прыгающим нелепым строчкам. Хмыкал, улыбался чему-то и, казалось, не слушал приятеля. Но потом, за мгновение до того, как лифт доставил их на нужный этаж и распахнул скрипучие двери, проговорил:

– Разве не мог этот Петровский, попав на глаза своей однокласснице после убийства, завлечь ее к ней домой и убить затем, избавляясь от свидетеля?

Володину будто под дых ударили, настолько показалась данная мысль правильной, единственно верной и единственно все объясняющей. Но потом он стряхнул с себя наваждение.

– Он же под камеры попал, а Галкина дома сидела, – проворчал он и шагнул из лифта. – Какая квартира?

Юрец вдруг вцепился со спины в его плечо, задерживая, и зашептал сдавленно и испуганно:

– Илюха, у него дверь открыта, смотри!!!

Дверь квартиры Галкиных была приоткрыта на четверть, из квартиры не слышно было ни звука. Володину сразу стало нехорошо. Если там труп, придется вызывать бригаду. А как в таком случае объяснишь им свое тут присутствие? Если трупа нет и вообще ничего нет, как влезть в пустую квартиру без боязни быть захваченным на месте?

– Нарушение, – пыхнул он трагически и глянул на запижонившегося к старости Юрку. – Ты со мной или как?

– Обижаешь? – Глаза Яковлева горели темным азартным огнем. Он нервно теребил красивое кашне, увеличивая петлю до неимоверных размеров.

– Так нарушим же! – схватил он шагнувшего вперед Юрку за карман.

– Так давай уже нарушим, – проворчал Юрка и ткнул дверь носом дорогого модного ботинка. – Э-э-эй, кто там? Есть кто, а?

Володин для пущей осторожности несколько раз позвонил в дверь. Разумеется, никто не ответил. Там ведь либо труп, либо никого, им было уже понятно. Слава богу, там никого не оказалось. След профессора Галкина исчез. Зато некто оставил следы такого варварского присутствия по всей квартире, что для жилья она без ремонта точно не годилась. Даже стены были выбиты в местах, где располагались распаечные коробки и подрозетники.

– Как думаешь, нашли? – спросил Юрка, осторожно ступая среди разодранного в клочья поролона, битой посуды и кусков цементированной стены.

– Думаю, нет.

Илья еще раз подошел к тому окну, из которого выпала Нина. Снова выглянул на улицу. Да, все правильно, он не ошибся и не забыл. Окна выходят не во двор. Поэтому Нина не могла видеть Петровского, выходившего из соседнего дома. Поэтому не было у Петровского никакого мотива ее убивать. А у кого был? У того, кого она застала дома? Так она достаточно долго тут просидела после возвращения, прежде чем погибла.

За что? Каким образом? Когда?

Это были основные вопросы, с которых он всегда начинал расследование. Сейчас они волновали его особенно остро.

За что убили Нину, если, конечно же, убили? За то, что она увидела что-то, чего видеть не должна была? Или узнала то, чего знать не должна была? Или хранила у себя то, что не должна была хранить. Или…

– А вдруг она утащила у отца это??? – ахнул Юрка, останавливаясь у развороченного письменного стола, предположительно в кабинете профессора. – Вдруг ее за это?!